Неточные совпадения
Княгиня Тверская
шла с Тушкевичем и родственницей барышней,
к великому счастию провинциальных
родителей проводившей лето у знаменитой княгини.
Кабанова. Ведь от любви
родители и строги-то
к вам бывают, от любви вас и бранят-то, все думают добру научить. Ну, а это нынче не нравится. И
пойдут детки-то по людям славить, что мать ворчунья, что мать проходу не дает, со свету сживает. А, сохрани Господи, каким-нибудь словом снохе не угодить, ну, и
пошел разговор, что свекровь заела совсем.
Пойдем, кинемся в ноги
к твоим
родителям; они люди простые, не жестокосердые гордецы…
Водились за ним, правда, некоторые слабости: он, например, сватался за всех богатых невест в губернии и, получив отказ от руки и от дому, с сокрушенным сердцем доверял свое горе всем друзьям и знакомым, а
родителям невест продолжал
посылать в подарок кислые персики и другие сырые произведения своего сада; любил повторять один и тот же анекдот, который, несмотря на уважение г-на Полутыкина
к его достоинствам, решительно никогда никого не смешил; хвалил сочинение Акима Нахимова и повесть Пинну;заикался; называл свою собаку Астрономом; вместо однакоговорил одначеи завел у себя в доме французскую кухню, тайна которой, по понятиям его повара, состояла в полном изменении естественного вкуса каждого кушанья: мясо у этого искусника отзывалось рыбой, рыба — грибами, макароны — порохом; зато ни одна морковка не попадала в суп, не приняв вида ромба или трапеции.
— Тебе «кажется», а она, стало быть, достоверно знает, что говорит.
Родителей следует почитать. Чти отца своего и матерь, сказано в заповеди. Ной-то выпивши нагой лежал, и все-таки, как Хам над ним посмеялся, так Бог проклял его. И
пошел от него хамов род. Которые люди от Сима и Иафета
пошли, те в почете, а которые от Хама, те в пренебрежении. Вот ты и мотай себе на ус. Ну, а вы как учитесь? — обращается он
к нам.
Они становятся впереди гостей, а вслед за ними
идут пары: сначала —
родители жениха и становятся по правую руку от жениха, потом —
родители невесты подходят
к ним и становятся рядом с невестой, предварительно расцеловавшись с детьми и между собой.
— Вот, Оксинька, какие дела на белом свете делаются, — заключил свои рассказы Петр Васильич, хлопая молодайку по плечу. — А ежели разобрать, так ты поумнее других протчих народов себя оказала… И ловкую штуку уколола!.. Ха-ха!.. У дедушки, у Родиона Потапыча, жилку прятала?.. У
родителя стянешь да
к дедушке?.. Никто и не подумает… Верно!.. Уж так-то ловко… Родитель-то и сейчас волосы на себе рвет. Ну, да ему все равно не
пошла бы впрок и твоя жилка. Все по кабакам бы растащил…
— А за кого я в службе-то отдувался, этого тебе родитель-то не обсказывал? Весьма даже напрасно… Теперь что же, по-твоему-то, я по миру должен
идти, по заугольям шататься? Нет, я
к этому не подвержен… Ежели што, так пусть мир нас рассудит, а покедова я и так с женой поживу.
— Покраснеешь! — горячо соглашается околоточный. Да, да, да, я вас понимаю. Но, боже мой, куда мы
идем! Куда мы только
идем? Я вас спрашиваю, чего хотят добиться эти революционеры и разные там студенты, или… как их там? И пусть пеняют на самих себя. Повсеместно разврат, нравственность падает, нет уважения
к родителям, Расстреливать их надо.
Она же по стопам
родителей не
пошла, и столь много даже сыздетска
к богу прилепилась, что ни о чем больше не помышляла, разве о том, чтобы младые свои страсти сокрушить и любить единого господа и спаса своего.
У меня, говорит, теперь
родители померли, так я деньги пропью, да потом в наемщики, значит, в солдаты
пойду, а через десять лет фельдмаршалом сюда
к вам приеду.
В России почти нет воспитания, но воспитателей находят очень легко, а в те года, о которых
идет моя речь, получали их, пожалуй, еще легче: небогатые
родители брали
к своим детям или плоховатых немцев, или своих русских из семинаристов, а люди более достаточные держали французов или швейцарцев. Последние более одобрялись, и действительно были несколько лучше.
После наших здоровьев пили здоровья
родителей родных, посаженных; потом дядюшек и тетушек родных, двоюродных и далее, за ними
шла честь братцам и сестрицам по тому же размеру… как в этом отделении, когда маршал провозгласил:"Здоровье троюродного братца новобрачной, Тимофея Сергеевича и супруги его Дарьи Михайловны Гнединских!"и стукнул жезлом, вдруг в средине стола встает одна особа, именно Марко Маркович Тютюн-Ягелонский и, обращаясь
к хозяевам, говорит...
Родители ее принадлежали и
к старому и
к новому веку; прежние понятия, полузабытые, полустертые новыми впечатлениями жизни петербургской, влиянием общества, в котором Николай Петрович по чину своему должен был находиться, проявлялись только в минуты досады, или во время спора; они казались ему сильнейшими аргументами, ибо он помнил их грозное действие на собственный ум, во дни его молодости; Катерина Ивановна была дама не глупая, по словам чиновников, служивших в канцелярии ее мужа; женщина хитрая и лукавая, во мнении других старух; добрая, доверчивая и слепая маменька для бальной молодежи… истинного ее характера я еще не разгадал; описывая, я только буду стараться соединить и выразить вместе все три вышесказанные мнения… и если выдет портрет похож, то обещаюсь
идти пешком в Невский монастырь — слушать певчих!..
Никита (входит, оглядываясь. Видя, что Анисья одна, быстро подходит
к ней. Шепотом). Что, братец ты мой, беда. Приехал
родитель, снимать хочет, — домой
идти велит. Окончательно, говорит, женим тебя, и живи дома.
—
Пошёл бы ты, Николаюшко,
к родителю-то, в остатний раз, поглядел бы, как расстаётся душенька его добрая с телом-плотью-то!
Точно
к родителям из школы с дурной отметкой на билете
идешь.
Улан, молоденький, веселый мальчик, только что получивший в Москве от
родителей три тысячи на обзаведение в полку, был рад пробыть во время выборов несколько дней в городе
К. и надеялся тут на
славу повеселиться.
Гаврила Пантелеич. Не напрасно! Погляди на себя хорошенько, то ли ты делаешь-то? Ты, может, думаешь, что родители-то — звери, что они
к детям все с сердцем да с грозой; так нет, брат, и тоскуют по вас иногда, бывает, что и до слез… (Утирает глаза и, махнув рукой,
идет к двери).
К родителям возвращаться совестно, да и не примут, любовник бросил, — хоть
иди в казармы и продавай себя.
Между тем слух о необыкновенных его способностях разнесся вскоре по целому Петербургу. Сам директор училищ приезжал несколько раз в пансион и любовался Алешею. Учитель носил его на руках, ибо чрез него пансион вошел в
славу. Со всех концов города съезжались
родители и приставали
к нему, чтоб он детей их принял
к себе, в надежде, что и они такие же будут ученые, как Алеша.
— Сам посуди, Пантелей Прохорыч, каково было мне, как
родитель посылал нас с братишкой на чужие хлеба,
к чужим людям в работники!
— Не можем, Патап Максимыч; совсем злые люди нас обездолили; надо будет с годок в людях поработать, — отвечал Алексей. —
Родители и меньшого брата
к ложкарям
посылают; знатно режет ложки; всякую, какую хошь, и касатую, и тонкую, и бо́скую, и межеумок, и крестовую режет.
К пальме даже приучен — вот как бы хозяин ему такой достался, чтобы пальму точить…
— Бога не боится
родитель твой — в чужи люди сыновей
послал! Саввушку-то жалко мне оченно — паренек-от еще не выровнялся, пожалуй, и силенки у него не хватит на работу подряженную. Много, пожалуй, придется и побой принять, коль попадется
к хозяину немилостивому. Чем сыновей-то в кабалу отдавать, у меня бы денег позаймовал. Не потерпит ему Господь за обиды родным сыновьям.
— Сироток жалко мне, тятя, — трепетным голосом ответила девушка, припав
к плечу названого
родителя. — Сама сирота, разумею…
Пошлет ли Господь им родную мать, как мне
послал? Голубчик тятенька, жалко мне их!..
Находятся кой-какие несведущие
родители, которые, соблазнясь, главное дело, бесплатностью,
посылают ребятишек
к Лидиньке в науку.
А то было и
к Марье Ивановне и
к тебе батюшка Патап Максимыч письма с эстафетой
послал, прося, чтобы везли тебя скорее, успеть бы тебе увидать
родителя в живых и последнее благословение его получить.
Повелел Спаситель — вам, врагам, прощати,
Пойдем же мы в царствие тесною дорогой,
Цари и князи, богаты и нищи,
Всех ты, наш
родитель, зовешь
к своей пище,
Придет пора-время — все
к тебе слетимся,
На тебя, наш пастырь, тогда наглядимся,
От пакостна тела борют здесь нас страсти,
Ты, Господь всесильный, дай нам не отпасти,
Дай ты, царь небесный, веру и надежду,
Одень наши души в небесны одежды,
В путь узкий, прискорбный
идем — помогай нам!
— А тебе, Василий Борисыч, — обратился
к свету-родителю удельный голова, —
пошли Господь столько сынков, сколько в поле пеньков, да столько дочек, сколько на болоте кочек, и всем вам дай Господи, чтоб добро у вас этак лилось.
И
пошел я не по воле
родителей, а по своей охоте в деревню Осиповку, что была от нас невдалеке,
к Патапу Максимычу Чапурину, а у него в ту пору токарни были всем на удивленье.
А
к графу Орлову
послала я бумаги, с одной стороны, думая, не узнаю ли я вследствие того чего-нибудь о своих
родителях, а с другой стороны, чтоб обратить внимание графа на происки, которые, как мне казалось, ведутся из России.
В 1768 году Екатерина
послала его против турок и писала
к графу Салтыкову: «дай бог ему счастья отцовского», но князь Александр Михайлович, как видно, не наследовал от
родителя ни счастья, ни военных талантов.
— Послушайте, вы молоды, также молоды, как и я, еще моложе меня, пожалуй. A я люблю жизнь и солнце и моих
родителей, которые остались в Пеште… Послушайте, полковнику жаль вас, вашу молодость… Он
послал меня
к вам предупредить вас, что отменит казнь, если вы скажете нам, где находятся сейчас ваши передовые отряды.
Навернула машина на колеса, сколько ей верст до Питера полагается, — и стоп. Вышел
родитель из вагона, бороду рукой обмел, да так, не пивши, не евши,
к военному министру и попер. Дорогу не по вехам искать: прямо от вокзалу разворот до Главного штабу
идет, пьяный не собьется.
Вдруг его
родитель, Тихон Алексеич, скушавши за ужином шесть сковородок грибов в сметане,
к утру лежал на том столе, где накануне кушал вкусные, сочные березовики. Он был первой жертвой первой холеры в Бобылеве… Остался Андрей Тихоныч один на своих руках. Еще
слава богу, что ни за ним, ни перед ним никого не было: один как перст. А осталась бы обуза на руках — мать, например, аль сестры незамужние: не та б участь ему впереди была. Пустился б во вся тяжкая, спился бы с круга. Всегда так бывает.
Слава Богу, проживут и с тем, что понахватали в школе!» Меня саму покойный
родитель не очень, чтобы
к науке нудил, и вот,
слава Богу, до седых волос дожила счастливо, как дай Бог всякому.