Неточные совпадения
Хлестаков (храбрясь).Да вот вы хоть тут со всей своей командой — не
пойду! Я прямо
к министру! (Стучит кулаком по столу.)Что вы? что вы?
Попа уж мы доведали,
Доведали помещика,
Да прямо мы
к тебе!
Чем нам искать чиновника,
Купца,
министра царского,
Царя (еще допустит ли
Нас, мужичонков, царь?) —
Освободи нас, выручи!
Молва
идет всесветная,
Что ты вольготно, счастливо
Живешь… Скажи по-божески
В чем счастие твое...
— Вот —
пошли меня, Клим! Я — красивая, красивую
к министру пропустят, а я его…
Я
пошел к интенданту (из иезуитов) и, заметив ему, что это совершеннейшая роскошь высылать человека, который сам едет и у которого визированный пасс в кармане, — спросил его, в чем дело? Он уверял, что сам так же удивлен, как я, что мера взята
министром внутренних дел, даже без предварительного сношения с ним. При этом он был до того учтив, что у меня не осталось никакого сомнения, что все это напакостил он. Я написал разговор мой с ним известному депутату оппозиции Лоренцо Валерио и уехал в Париж.
Ряд ловких мер своих для приема наследника губернатор
послал к государю, — посмотрите, мол, как сынка угощаем. Государь, прочитавши, взбесился и сказал
министру внутренних дел: «Губернатор и архиерей дураки, оставить праздник, как был».
Министр намылил голову губернатору, синод — архиерею, и Николай-гость остался при своих привычках.
В Тобольске состоялся приговор над скопцами. Между прочими приговоренными
к ссылке в Туруханск — два брата Гавасины, которые в малолетстве приобщены
к этой секте, не сознательно сделались жертвами и потом никаких сношений с сектаторами не имели. Мать
послала в нынешнем месяце просьбу
к министру юстиции. Шепните, кому следует, за этих бедных людей. Если потребуют дело в сенат, то все будет ясно. Приговоренные сидят в тюменском остроге…
Жена сегодня в Петербурге садится на чугунку… Дело ее вряд ли будет иметь желаемый успех, она не могла поймать
министра, но, кажется, он не желает совершить покупки имений в казну. Дело
пошло к докладу государю. Скоро узнаем, чем там решено будет…
— Это все Митька, наш совестный судья, натворил: долез сначала до
министров, тем нажаловался; потом этот молодой генерал, Абреев, что ли,
к которому вы давали ему письмо, свез его
к какой-то важной барыне на раут. «Вот, говорит, вы тому, другому, третьему расскажите о вашем деле…» Он всем и объяснил — и
пошел трезвон по городу!..
Министр видит, что весь Петербург кричит, — нельзя ж подобного господина терпеть на службе, — и сделал доклад, что по дошедшим неблагоприятным отзывам уволить его…
По случаю войны здесь все в ужасной агитации — и ты знаешь, вероятно, из газет, что нашему бедному Севастополю угрожает сильная беда; войска наши, одно за другим,
шлют туда; мужа моего тоже
посылают на очень важный пост — и поэтому
к нему очень благосклонен
министр и даже спрашивал его, не желает ли он что-нибудь поручить ему или о чем-нибудь попросить его; муж, разумеется, сначала отказался; но я решилась воспользоваться этим — и моему милому Евгению Петровичу вдула в уши, чтобы он попросил за тебя.
«Милый друг мой! Понять не могу, что такое; губернатор прислал на тебя какой-то донос, копию с которого прислал мне Плавин и которую я
посылаю к тебе. Об отпуске, значит, тебе и думать нечего. Добрый Абреев нарочно ездил объясняться с
министром, но тот ему сказал, что он в распоряжения губернаторов со своими подчиненными не входит. Если мужа ушлют в Южную армию, я не поеду с ним, а поеду в имение и заеду в наш город повидаться с тобой».
После обедни он
пошел к императрице и в семейном кругу провел несколько минут, шутя с детьми и женой. Потом он через Эрмитаж зашел
к министру двора Волконскому и, между прочим, поручил ему выдавать из своих особенных сумм ежегодную пенсию матери вчерашней девицы. И от него поехал на свою обычную прогулку.
— Меня однажды князь Серебряный (вот тот, что граф Толстой еще целый роман об нем написал!)
к себе сманивал… да-с!"Если, говорит, сделают меня
министром,
пойдешь ты ко мне?"–"
Скажите, с каким чувством вы приближались
к Ней, когда Она, окруженная Своими Полководцами и
Министрами, окруженная
славою дел Своих, взирала на вас с величием?
Говорить здесь любили о материях важных, и один раз тут при мне
шла замечательная речь о
министрах и царедворцах, причем все тогдашние вельможи были подвергаемы очень строгой критике; но вдруг усилием одного из иереев был выдвинут и высокопревознесен Николай Семенович Мордвинов, который «один из всех» не взял денег жидов и настоял на призыве евреев
к военной службе, наравне со всеми прочими податными людьми в русском государстве.
Вполне соглашаясь с заключением комиссии, адмирал
послал все дело в Петербург вместе с донесением, в котором сообщал морскому
министру о том, что командир клипера действовал как лихой моряк, и представлял его
к награде за распорядительность и хладнокровное мужество, обнаруженные им в критические минуты.
Чтобы не иметь остановки в Аугсбурге, где Горнштейн должен был достать ей денег, она еще из Вирцбурга
послала передового курьера
к трирскому
министру, прося его поторопиться приисканием денег и уведомляя, что едет в Венецию, а вслед за нею отправится туда и князь Лимбург.
Если кто сделает какое-либо открытие, клонящееся
к общенародной пользе или
к славе императрицы, тот о своем открытии секретно представляет
министрам и шесть недель спустя в канцелярию департамента, заведывающего тою частию; через три месяца после того дело поступает на решение императрицы в публичной аудиенции, а потом в продолжение девяти дней объявляется всенародно с барабанным боем.
Но лишь только она
к дому Волынского, сердце упало у ней в груди. Вот она входит на лестницу, медленно, тяжело, как будто тащит за собою жернов. Докладывают об ней кабинет-министру — велят ей подождать… Она слышит, что
посылают слугу в Гостиный двор; она видит, что слуга этот возвратился. Зовут ее в кабинет.
Навернула машина на колеса, сколько ей верст до Питера полагается, — и стоп. Вышел родитель из вагона, бороду рукой обмел, да так, не пивши, не евши,
к военному
министру и попер. Дорогу не по вехам искать: прямо от вокзалу разворот до Главного штабу
идет, пьяный не собьется.
— А я, говорит, допрежде тебя рапорт
пошлю, что, мол, оставил я, при переезде на квартире, в доме титулярного советника Подобедова пост-пакет с донесениями
к разным
министрам, пакеты с надписью «секретно» да сто тысяч казенных денег… И он-де, титулярный советник Подобедов, тот пост-пакет похитил… Что тогда скажешь? А?
Наконец, три друга встали,
послав дружески горестный взгляд кабинет-министру, с которым примирил их благородный его характер. Он подошел
к ним. Все молча пожали друг другу руку.
Кабинет-министр, рассерженный неудачею своего послания
к Мариорице и хлопотами по устроению праздника и ледяного дома, всходил на лестницу Летнего дворца. Ему навстречу Эйхлер. Вероятно, обрадованный возвышением своим, он
шел, считая звезды на потолке сеней, и в своем созерцании толкнул Артемия Петровича.
Она не терпела мужа, которого навязали ей «проклятые»
министры и жаловалась на свою судьбу ловкому красавцу, саксонскому посланнику Линару. Кроме этого единственного, преданного ей, но сравнительно бессильного человека, был еще другой, уже совершенно ничтожный и слабый, не смевший
к ней даже приблизиться, но безумно влюбленный в герцогиню и готовый за нее
пойти в огонь и в воду — это был молодой гвардейский офицер Глеб Алексеевич Салтыков, пользовавшийся покровительством Черкасского.
— Потянемся и мы с тобою, любезный,
к потомству в веренице скоморохов. Завидная
слава!.. Расхохочутся же наши внуки, а может быть, и пожмут плечами, читая в высокопарном слоге, что кабинет-министр занимался шутовским праздником с таким же вниманием и страхом, как бы дело
шло об устройстве государства.
Дежурный флигель-адъютант, встретивший князя Андрея, попросил его подождать и
пошел к военному
министру.