Неточные совпадения
— Да что же продолжать? Вот хочу
ехать в деревню,
к Туробоеву, он хвастается, что там, в
реке, необыкновенные окуни живут.
Захара насилу перевезли через
реку назад; мосты уже сняли, и Нева собралась замерзнуть. Обломову нельзя было думать и в среду
ехать к Ольге.
Мая извивается игриво, песчаные мели выглядывают так гостеприимно, как будто говорят: «Мы вас задержим, задержим»; лес не темный и не мелкий частокол, как на болотах, но заметно покрупнел
к реке; стал чаще являться осинник и сосняк. Всему этому несказанно обрадовался Иван Григорьев. «Вон осинничек, вон соснячок!» — говорил он приветливо, указывая на знакомые деревья. Лодка готова, хлеб выпечен, мясо взято —
едем. Теперь платить будем прогоны по числу людей, то есть сколько будет гребцов на лодках.
Подкрепив свои силы
едой, мы с Дерсу отправились вперед, а лошади остались сзади. Теперь наша дорога стала подыматься куда-то в гору. Я думал, что Тютихе протекает здесь по ущелью и потому тропа обходит опасное место. Однако я заметил, что это была не та тропа, по которой мы шли раньше. Во-первых, на ней не было конных следов, а во-вторых, она шла вверх по ручью, в чем я убедился, как только увидел воду. Тогда мы решили повернуть назад и идти напрямик
к реке в надежде, что где-нибудь пересечем свою дорогу.
— Но самое главное, — продолжал Ярченко, пропустив мимо ушей эту шпильку, — самое главное то, что я вас всех видел сегодня на
реке и потом там… на том берегу… с этими милыми, славными девушками. Какие вы все были внимательные, порядочные, услужливые, но едва только вы простились с ними, вас уже тянет
к публичным женщинам. Пускай каждый из вас представит себе на минутку, что все мы были в гостях у его сестер и прямо от них
поехали в Яму… Что? Приятно такое предположение?
Выйдя из дому, они взяли извозчика и
поехали на конец города,
к реке. Там, на одной стороне плотины, стояла еврейская турбинная мукомольня — огромное красное здание, а на другой — были расположены купальни, и там же отдавались напрокат лодки. Ромашов сел на весла, а Назанский полулег на корме, прикрывшись шинелью.
— Я
к нему в работники нанялся; как в Перму приедем, слезу с парохода, прощай, ероха-воха! По железной дороге
ехать, потом — по
реке да на лошадях еще; пять недель будто
ехать надо, вона, куда человек забился…
Так и
поехали втроем в дальнюю дорогу… Не стоит описывать, как они переехали через границу и проехали через немецкую землю; все это не так уж трудно.
К тому же, в Пруссии немало встречалось и своих людей, которые могли указать, как и что надо делать дорогой. Довольно будет сказать, что приехали они в Гамбург и, взявши свои пожитки, отправились, не долго думая,
к реке, на пристань, чтобы там узнать, когда следует
ехать дальше.
Боркин. Уф, утомился… Кажется, со всеми здоровался. Ну, что новенького, господа? Нет ли чего-нибудь такого особенного, в нос шибающего? (Живо Зинаиде Саввишне.) Ах, послушайте, мамаша…
Еду сейчас
к вам… (Гавриле.) Дай-ка мне, Гаврюша, чаю, только без кружовенного варенья! (Зинаиде Саввишне.)
Еду сейчас
к вам, а на
реке у вас мужики с лозняка кору дерут. Отчего вы лозняк на откуп не отдадите?
Сборской отправился на своей тележке за Москву-реку, а Зарецкой сел на лошадь и в провожании уланского вахмистра
поехал через город
к Тверской заставе. Выезжая на Красную площадь, он заметил, что густые толпы народа с ужасным шумом и криком бежали по Никольской улице. Против самых Спасских ворот повстречался с ним Зарядьев, который шел из Кремля.
— Это у Синицына? У разбойника?!. Ну нет, шалишь: Лука Карнаухов
к Синицыну не
поедет, хоть проведи он от Паньшина до Майны
реку из шампанского… На лодке по шампанскому вези — и то не
поеду! Понял? Синицын — вор… Ты чего это моргаешь?
Наделавшая шуму речка Причинка была притоком Большого Сулата в том месте, где он делал широкую петлю на север, а потом круто поворачивал
к юго-востоку; на стрелке, где сливались эти
реки, стояла деревушка Причина, куда мы теперь
ехали.
Я раз за дровами
В лодке
поехал — их много с
рекиК нам в половодье весной нагоняет —
Еду, ловлю их.
Затем, когда у настоящего злотаря риза будет готова, ее привезут
к нам за
реку, а Яков Яковлевич
поедет опять в монастырь и скажет, что хочет архиерейское праздничное служение видеть, и войдет в алтарь, и станет в шинели в темном алтаре у жертвенника, где наша икона на окне бережется, и скрадет ее под полу, и, отдав человеку шинель, якобы от жары, велит ее вынесть.
В эту же ночь — как теперь все помню! — у отца барки на
реке бурей разбило, и он, хоть и немочь ломала его,
поехал на место, как только прибежали
к нам на завод рыбаки.
И все это ближе да ближе: из-за
реки к нам будто
едут.
Что сказать будет князь Владимиру?»
И
поехал он
к мать Непре-реке...
Когда рыбный караван приходит
к Макарью, ставят его вверх по
реке, на Гребновской пристани, подальше ото всего, чтоб не веяло на ярманку и на другие караваны душком «коренной». Баржи расставляются в три либо в четыре ряда, глядя по тому, сколь велик привоз. На караван ездят только те, кому дело до рыбы есть. Поглядеть на вонючие рыбные склады в несколько миллионов пудов из одного любопытства никто не
поедет — это не чай, что горами навален вдоль Сибирской пристани.
Три часа ожидания прошли незаметно. Мне казалось, не успел я наглядеться на Машу, как Карпо съездил
к реке, выкупал лошадь и уж стал запрягать. Мокрая лошадь фыркала от удовольствия и стучала копытами по оглоблям. Карпо кричал на нее «наза-ад!» Проснулся дедушка. Машя со скрипом отворила нам ворота, мы сели на дроги и выехали со двора.
Ехали мы молча, точно сердились друг на друга.
Проехав верст десять — двенадцать, мы увидали себя в великолепной запущенной барской усадьбе Богимове, с громадным каменным домом, в котором останавливалась еще Екатерина II, когда
ехала к Потемкину на юг, с бесконечными липовыми аллеями, уютной
рекой, прудами, водяной мельницей и пр. и пр.