Генерал на этот раз был, по заграничному обычаю, в штатском платье и от этого много утратил своей воинственности. Оказалось, что плечи его в мундире были ваточные, грудь — тоже понастегана. Коротенькое пальто совершенно не шло к нему и неловко на нем сидело, но при всем том маленькая рука генерала и с высоким
подъемом нога, а более всего мягкие манеры — говорили об его чистокровном аристократическом происхождении. Фамилия генерала была Трахов.
Неточные совпадения
Надо все время упираться
ногой в камни, в бурелом, в основание куста, в кочку, обросшую травой, и т.д. При
подъеме на гору это не опасно, но при спуске всегда надо быть осторожным. В таких случаях легко сорваться с кручи и полететь вниз головой.
Последние усилия собрал я и потащился дальше. Где был хоть маленький
подъем, я полз на коленях. Каждый корень, еловая шишка, маленький камешек, прутик, попавший под больную
ногу, заставлял меня вскрикивать и ложиться на землю.
Второй
подъем даже для молодых
ног на такую фатальную высоту труден. Но вот и роковой пятый ярус и те же расшитые капельдинеры. Дядя Петра сделал нам знак глазами и, как театральное привидение, исчез в стене. Мы ринулись за ним согласно уговору, причем Пепко чуть не пострадал, — его на лету ухватил один из капельдинеров так, что чуть не оторвал рукав.
Ощущение, когда земля проваливается под
ногами, я уже испытал и прежде, при
подъеме на аэростате, но эта ужасная табуретка!
После этого, взглянув в зеркало, Пётр нашёл, что он стал похож на приказчика, а сапоги жали ему
ногу в
подъёме. Но он молчал, сознавая, что брат действует правильно: и волосы постричь и сапоги переменить — всё это нужно. Нужно вообще привести себя в порядок, забыть всё мутное, подавляющее, что осталось от кутежа и весомо, ощутимо тяготило.
И, поглаживая
подъем Софьиной
ноги, крикнул...
Старик Терентий еще бодрится, по-прежнему держится прямо и на ходу выворачивает
ноги, вдетые в те же самые желтые нанковые панталошки и обутые — в те же самые скрыпучие козловые башмаки, с высоким
подъемом и бантиками, от которых ты не однажды приходил в умиление…
Может быть, все эти разнообразные ощущения были причиной, мешавшей энергии моих усилий, или действительно препятствие было неодолимо, но только
ноги скользили, пальцы тоже,
подъем был труден и долог. Я соскочил с пятого бревна и тихонько пошел из-за угла. Когда я вышел, солдат и Гаврилов смотрели в мою сторону. Арестант тоже смотрел жадным взглядом, вытянув шею.
Полутораверстный
подъем из долины, по которой мы шли, на правый склон ее показался нам хуже всей дороги. Запахи, дающие себя знать при приближении ко всякому лагерю, еще прибавляли духоты. Как дошел я — решительно не помню, но все-таки дошел; другие были менее счастливы. Едва таща
ноги, мы перестроились в порядок, в котором должны были расположиться на отдых, и, едва стоя на
ногах, дождались, наконец, благословенного возгласа майора Ф...
— Восьмого половина. Скоро флага
подъем, Владимир Николаевич. Господа уже встали! — продолжал Ворсунька, стоя у дверей и переступая с
ноги на
ногу.
— Скоро
подъем флага… Владимир Николаевич! — говорил Ворсунька, потягивая Ашанина за
ногу.
Телега сильно накренилась — сейчас упадет; на
ноги Марьи Васильевны навалилось что-то тяжелое — это ее покупки. Крутой
подъем на гору, по глине; тут в извилистых канавах текут с шумом ручьи, вода точно изгрызла дорогу — и уж как тут ехать! Лошади храпят. Ханов вылез из коляски и идет по краю дороги в своем длинном пальто. Ему жарко.
Султановский обоз перебрался через речку и потянулся по пашням к Мандаринской дороге. Двинулся наш. Спуск к речке был крутой.
Подъем еще круче. Лошади вытягивали зады и скользили
ногами, свистели кнуты, солдаты, облепив повозки, тянули их в гору вместе с лошадьми.