Неточные совпадения
Алексей Александрович, просидев полчаса,
подошел к жене и предложил ей ехать вместе домой; но она, не глядя на него, отвечала, что останется
ужинать. Алексей Александрович раскланялся и вышел.
Губернатор
подошел к Одинцовой, объявил, что
ужин готов, и с озабоченным лицом подал ей руку. Уходя, она обернулась, чтобы в последний раз улыбнуться и кивнуть Аркадию. Он низко поклонился, посмотрел ей вслед (как строен показался ему ее стан, облитый сероватым блеском черного шелка!) и, подумав: «В это мгновенье она уже забыла о моем существовании», — почувствовал на душе какое-то изящное смирение…
Нам подали шлюпки, и мы, с людьми и вещами, свезены были на прибрежный песок и там оставлены, как совершенные Робинзоны. Что толку, что Сибирь не остров, что там есть города и цивилизация? да до них две, три или пять тысяч верст! Мы поглядывали то на шкуну, то на строения и не знали, куда преклонить голову. Между тем
к нам
подошел какой-то штаб-офицер, спросил имена, сказал свое и пригласил нас
к себе
ужинать, а завтра обедать. Это был начальник порта.
Мимо меня бесшумно пролетела сова, испуганный заяц шарахнулся в кусты, и сова тотчас свернула в его сторону. Я посидел немного на вершине и пошел назад. Через несколько минут я
подходил к юрте. Из отверстия ее в крыше клубами вырывался дым с искрами, из чего я заключил, что мои спутники устроились и варили
ужин.
После
ужина казаки рано легли спать. За день я так переволновался, что не мог уснуть. Я поднялся, сел
к огню и стал думать о пережитом. Ночь была ясная, тихая. Красные блики от огня, черные тени от деревьев и голубоватый свет луны перемешивались между собой. По опушкам сонного леса бродили дикие звери. Иные совсем близко
подходили к биваку. Особенным любопытством отличались козули. Наконец я почувствовал дремоту, лег рядом с казаками и уснул крепким сном.
Ужин кончается быстро, в несколько минут. Барышни, одна за другой,
подходят к родителям проститься.
Когда мы
подходили к биваку, я увидел, что нависшей со скалы белой массы не было, а на месте нашей палатки лежала громадная куча снега вперемешку со всяким мусором, свалившимся сверху. Случилось то, чего я опасался: в наше отсутствие произошел обвал. Часа два мы откапывали палатку, ставили ее вновь, потом рубили дрова. Глубокие сумерки спустились на землю, на небе зажглись звезды, а мы все не могли кончить работы. Было уже совсем темно, когда мы вошли в палатку и стали готовить
ужин.
Однажды после
ужина Павел опустил занавеску на окне, сел в угол и стал читать, повесив на стенку над своей головой жестяную лампу. Мать убрала посуду и, выйдя из кухни, осторожно
подошла к нему. Он поднял голову и вопросительно взглянул ей в лицо.
Пока Алексей будил Юрия и объявлял ему о насильственном завладении гуся, поляк, сняв шапку, расположился спокойно
ужинать. Юрий слез с печи, спрятал за пазуху пистолет и, отдав потихоньку приказание Алексею, который в ту же минуту вышел из избы,
подошел к столу.
Таким образом проходит десять дней. Утром вставанье и потягиванье до трех часов; потом посещение старых товарищей и обед с умеренной выпивкой; потом Шнейдерша и
ужин с выпивкой неумеренной. На одиннадцатый день я
подхожу к зеркалу и удостоверяюсь, что глаза у меня налитые и совсем круглые. Значит, опять в самую точку попал.
К концу
ужина Янсутский, как водится, значительно выпил и, забыв, что он не поклонился даже Бегушеву,
подошел к нему и, подпершись обеими руками в бока, сказал...
После
ужина, когда мы все
подошли к Ивану Ипатычу, чтобы раскланяться и идти спать, он приказал мне остаться и повел нас вместе с Евсеичем
к себе в кабинет.
Как по стакану разольешь, пустые бутылки прочь, и чтобы пара свежих стояла, так постепенно и подставляй! Как ты ставишь, как откупориваешь, этого чтоб я не видал, а чтоб две свежих на столе постоянно были, а пустой посуды ни под каким видом, чтоб она исчезала. Слышишь? — две, ни больше, ни меньше! Мы приехали
поужинать и выпить, а не хвастаться!
К нам будут
подходить разные господа, так чтоб видели, что
ужин богатый, а скромный; фруктов много, а вина мало.
Теперь говорили все разом, и ничего нельзя было разобрать.
Ужин подходил к концу. В недопитых рюмках и в тарелках с недоеденным лимонным желе торчали окурки. Гости наливались пивом и вином. Священник разлил на скатерть красное вино и старался засыпать лужу солью, чтобы не было пятна, а хозяйка уговаривала его с милой улыбкой, кривившей правую половину ее рта вверх, а левую вниз...
— Да, рессора… — начал Дюковский,
подходя к становихе и морща свой длинный нос. — Мы заехали не для того, чтобы… эээ…
ужинать и не
к Евграфу Кузьмичу. Мы приехали затем, чтобы спросить вас, милостивая государыня: где находится Марк Иванович, которого вы убили?
Граф даже не считал своего выигрыша, а тотчас по окончании игры встал и
подошел к окну, у которого Лиза устанавливала закуску и выкладывала на тарелку грибки из банки
к ужину, и совершенно спокойно и просто сделал то, чего весь вечер так желал и не мог сделать корнет — вступил с ней в разговор о погоде.
Заслушалась Манефа пения, просидела в келарне до самой вечерней трапéзы. В урочный час Виринея с приспешницами
ужину собрала, и Манефа сама сидеть за трапезой пожелала… Когда яства были расставлены, все расселись по местам, а чередная канонница
подошла к игуменье за благословением начать от Пролога чтение, Василий Борисыч сказал Манефе...
«И чего я так испугался?» — думал Шишкин,
подходя уже
к своей квартире. «Ведь я сам чуть не похвастался, что как знать чего не знаешь. Может, он оттого-то только и поглядел на меня эдак… а он
ужинать приглашал!.. Дурак, право, дурак я! И с чего он вообразился мне то вдруг из тех, то вдруг шпионом, а он, кажись, просто так себе, добрый малый и очень не глупый… А я, как дурак, струсил!»
Есть мне не хотелось.
К тому же, в этом доме подавались сомнительного вкуса жареная баранина с застывшим жиром и пресные лаваши, которые не возбуждали аппетита: в доме моего приемного отца я привыкла
к вкусной и даже изысканной еде. Я не дотронулась до
ужина, презрительно оттолкнув ногой поднос, и
подошла к окну. Небо и горы слились в непроницаемой мгле. Где-то далеко-далеко слышался крик джейрана, а под самыми стенами замка не умолкал Терек — кипящий, ревущий и мечущийся.
Через полчаса мы
подходили к биваку. Там все было в порядке: палатка поставлена, из трубы ее вместе с дымом вылетали искры, а рядом с нею на подстилках из хвои и сухой травы отдыхали ездовые собаки; очередной артельщик готовил
ужин.
Гориславская (развернув узелок). Дети! милые!
подойдите ко мне… (Рахиль и Ревекка
подходят к ней без боязни; Гориславская целует их и дает им пирожков.) Заешьте сладким горечь вашего
ужина.
После
ужина она
подошла к Пашкову.
Катруся, возвратясь из клети, куда она выносила остатки
ужина,
подошла к своему мужу, положила руку на его грудь, поглядела ему в лицо и, тяжело вздохнув, отошла
к печи.
Ввечеру, когда после
ужина стали расходиться, Анатоль поцеловал руку княжны. Она сама не знала, как у ней достало смелости, но она прямо взглянула на приблизившееся
к ее близоруким глазам прекрасное лицо. После княжны он
подошел к руке m-lle Bourienne (это было неприлично, но он делал всё так уверенно и просто), и m-lle Bourienne вспыхнула и испуганно взглянула на княжну.
Когда все поднялись
к ужину, Николинька Болконский
подошел к Пьеру, бледный, с блестящими, лучистыми глазами.