— Ты не греши, Илюха, — сказал он,
подходя к племяннику. — Вечор ты мне такое слово сказал… Разве я тебя не жалею? Я помню, как мне тебя брат приказывал. Кабы была моя сила, разве я тебя бы отдал? Бог дал счастья, я не пожалел. Вот она бумага-то, — сказал он, кладя квитанцию на стол и бережно расправляя ее кривыми, не разгибающимися пальцами.
Неточные совпадения
Клим
подошел к дяде, поклонился, протянул руку и опустил ее: Яков Самгин, держа в одной руке стакан с водой, пальцами другой скатывал из бумажки шарик и, облизывая губы, смотрел в лицо
племянника неестественно блестящим взглядом серых глаз с опухшими веками. Глотнув воды, он поставил стакан на стол, бросил бумажный шарик на пол и, пожав руку
племянника темной, костлявой рукой, спросил глухо...
В то время когда Маслова, измученная длинным переходом,
подходила с своими конвойными
к зданию окружного суда, тот самый
племянник ее воспитательниц, князь Дмитрий Иванович Нехлюдов, который соблазнил ее, лежал еще на своей высокой, пружинной с пуховым тюфяком, смятой постели и, расстегнув ворот голландской чистой ночной рубашки с заутюженными складочками на груди, курил папиросу. Он остановившимися глазами смотрел перед собой и думал о том, что предстоит ему нынче сделать и что было вчера.
К разговаривавшим
подошел казачок Тишка, приходившийся Никитичу
племянником. Он страшно запыхался, потому что бежал из господского дома во весь дух, чтобы сообщить дяде последние новости, но, увидев сидевшего на скамейке Самоварника, понял, что напрасно торопился.
Глеб
подошел к крыльцу, думая расспросить, не застрял ли в кабаке какой-нибудь праздный батрак или не видали ли по крайней мере такого в Комареве на ярмарке. Вопрос рыбака столько обращался
к Герасиму, сколько и
к двум молодым ребятам, стоявшим на крыльце; они были знакомы Глебу: один был сын смедовского мельника, другой —
племянник сосновского старосты.
Когда он лёг на постель, — явился Терентий. С той поры, как горбун решил идти замаливать свой грех, глаза его сияли светло и блаженно, точно он уже предвкушал радость освобождения от греха. Тихо, с улыбкой на губах, он
подошёл к постели
племянника и, пощипывая бородёнку, заговорил ласковым голосом...
— Ах, боже мой, какую вы старину вспомнили! Мой опекун давно уж Иван Александрыч. Вот он, легок на помине. Приблизьтесь ко мне, милый мой Иван Александрыч! — продолжала Клеопатра Николаевна, обращаясь
к графскому
племяннику, который входил в это время в залу и хотел было уже
подойти на этот зов; но вдруг быстро повернулся назад и почти бегом куда-то скрылся.
Павел хотел было отказаться, но ему жаль стало сестры, и он снова сел на прежнее место. Через несколько минут в комнату вошел с нянькой старший сын Лизаветы Васильевны. Он, ни слова не говоря и только поглядывая искоса на незнакомое ему лицо Павла,
подошел к матери и положил
к ней головку на колени. Лизавета Васильевна взяла его
к себе на руки и начала целовать. Павел любовался
племянником и, кажется, забыл неприятное впечатление, произведенное на него зятем: ребенок был действительно хорош собою.
Помолившись, он посмотрел на
племянника. Тот спал. Дутлов
подошел, отпустил ему кушак и лег. Другой мужик пошел спать
к лошадям.
—
Племянник ихний, Якимко, — молвил Чапурин. — Чтоб близко
к скиту не
подходил он… Слышишь?
— Разве вы не слышите, что человек? — отвечал
племянник; потом, сунув ощупью багор мужику,
подошел к дяде и продолжал, опустив голос: — Издохнет, так не беда! По крайней мере я сделал все, что нужно в моих критических обстоятельствах. Пойдемте, любезный дядюшка; я расскажу вам все дорогой. Ваши сподвижники могут услышать за стеной — тоже… и тогда не пеняйте на себя, если испортите все дело нашего покровителя и отца.
Она отпустила
племянника, который со всех сторон слышал только одни лестные отзывы о своей невесте… Все восхищались ее красотой, выдержанностью, светским обращением, умом. Недоумение Глеба Алексеевича росло с каждым слышанным им отзывом. Наконец, гости стали разъезжаться.
К нему
подошла, вырвавшаяся из объятий тетушки Глафиры Петровны, Дарья Николаевна.
Семен Иоаникиевич остался один. Он помутившимся взглядом посмотрел сперва на дверь, за которой скрылся
племянник, затем с трудом
подошел к лавке и грузно опустился на нее.
Обед прошел весело и оживленно. Сама тетушка объявила своего
племянника Глеба Алексеевича и Дарью Николаевну Иванову женихом и невестой. Общее одобрение было на это красноречивым ответом. Глеб Алексеевич Салтыков был положительно на седьмом небе. Все собравшиеся у Глафиры Петровны родственики
подходили к нему и с непритворной искренностью поздравляли его с таким прелестным выбором. Глеб Алексеевич улыбался, жал руки и был положительно на верху блаженства.
— О, конечно… милости… ваша светлость, благодеяния вечно незабвенные… — сказал
племянник, запинаясь и кланяясь; но, будто не понимая приказа дяди, не
подошел к руке герцога.
В это время Николай заметил присутствие
племянника. Лицо его сделалось мрачно; он
подошел к нему.