Неточные совпадения
«Уж не несчастье ли какое у нас дома?» — подумал Аркадий и, торопливо взбежав по лестнице, разом отворил дверь. Вид Базарова тотчас его успокоил, хотя более опытный глаз, вероятно, открыл бы в энергической по-прежнему, но осунувшейся фигуре нежданного гостя признаки внутреннего волнения. С пыльною шинелью на плечах, с картузом на голове, сидел он на оконнице; он не
поднялся и тогда, когда Аркадий бросился с шумными восклицаниями
к нему на
шею.
Невыспавшиеся девицы стояли рядом, взапуски позевывая и вздрагивая от свежести утра. Розоватый парок
поднимался с реки, и сквозь него, на светлой воде, Клим видел знакомые лица девушек неразличимо похожими; Макаров, в белой рубашке с расстегнутым воротом, с обнаженной
шеей и встрепанными волосами, сидел на песке у ног девиц, напоминая надоевшую репродукцию с портрета мальчика-итальянца, премию
к «Ниве». Самгин впервые заметил, что широкогрудая фигура Макарова так же клинообразна, как фигура бродяги Инокова.
— Когда тетеревята подрастут еще побольше и начнут понемногу мешаться, то уже чаще, особенно если место голо,
поднимаются целою выводкой и начинают садиться на деревья: иногда на разные, а иногда все на одно большое дерево; они садятся обыкновенно в полдерева, на толстые сучья поближе
к древесному стволу, и ложатся вдоль по сучку, протянув по нем
шеи.
В проходе вынырнуло вдруг из темноты новое лицо. Это был, очевидно, Роман. Лицо его было широко, изрыто оспой и чрезвычайно добродушно. Закрытые веки скрывали впадины глаз, на губах играла добродушная улыбка. Пройдя мимо прижавшейся
к стене девушки, он
поднялся на площадку. Размахнувшаяся рука его товарища попала ему сбоку в
шею.
Солнце склонялось
к западу и косыми жаркими лучами невыносимо жгло мне
шею и щеки; невозможно было дотронуться до раскаленных краев брички; густая пыль
поднималась по дороге и наполняла воздух.
На лице женщины неподвижно, точно приклеенная, лежала сладкая улыбка, холодно блестели её зубы; она вытянула
шею вперёд, глаза её обежали двумя искрами комнату, ощупали постель и, найдя в углу человека, остановились, тяжело прижимая его
к стене. Точно плывя по воздуху, женщина прокрадывалась в угол, она что-то шептала, и казалось, что тени,
поднимаясь с пола, хватают её за ноги, бросаются на грудь и на лицо ей.
Еще несколько мгновений, и в комнатке сквозь окно я увидел оживленное движение встречи. Соколов, сутулый, широкоплечий брюнет, размашисто
поднялся со стула и обнял вошедшую. Из соседней комнаты выбежала его жена и, отряхивая назад свои жидкие волосы, повисла у нее на
шее. Серяков, молодой студент из кружка,
к которому прежде принадлежал и я, сначала немного нерешительно подал руку, но потом лицо его расцвело улыбкой, и он тоже поцеловался с девушкой.
Было молчанье. И в молчанье осторожно, чтобы не шуметь,
поднялся Жегулев и тихонько побрел на свое гордо — одинокое атаманское место. А через полчасика
к тому же заповедному месту подобрался Еремей, шел тихо и как будто невнимательно, покачиваясь и пробуя на зуб травинку. Присел возле Саши и, вытянув
шею, поверх куста заглянул для какой-то надобности в глухой овраг, где уже густились вечерние тени, потом кивнул Саше головой и сказал просто и мягко...
Шарлатанское лицо моментально появляется в дверях. Мольер
поднимается на сцену так, что мы видим его в профиль. Он идет кошачьей походкой
к рампе, как будто подкрадывается, сгибает
шею, перьями шляпы метет пол. При его появлении один невидимый человек в зрительном зале начинает аплодировать, а за этим из зала громовые рукоплескания. Потом тишина.
Вдруг он
поднялся, взбежал на крыльцо и вытянул вперед
шею, как бы силясь приблизиться
к увиденному им вдалеке предмету.
Аян остановился, когда Стелла
поднялась с кресла. Жизнь моря, пролетевшая перед ней, побледнела, угасла, перешла в груду алмазов. Девушка подошла
к столу, руки задвигались, подымаясь
к лицу,
шее и опускаясь вновь за новыми украшениями. Она повернулась, сверкающая драгоценностями, с разгоревшимся преображенным лицом.
Гарвей подошел
к трупу, обнажив голову, и тотчас руки всех
поднялись к головам, предоставляя солнцу накаливать затылки и
шеи, цвета обожженного кирпича.
Тихой радостью вспыхнула Дуня, нежный румянец по снежным ланитам потоком разлился. Дóроги были ей похвалы Аграфены Петровны. С детства любила ее, как родную сестру, в возраст придя, стала ее всей душой уважать и каждое слово ее высоко ценила. Не сказала ни слова в ответ, но, быстро с места
поднявшись, живо, стремительно бросилась
к Груне и, крепко руками обвив ее
шею, молча прильнула
к устам ее маленьким аленьким ротиком.
Павла Захаровна
поднялась, нервно обдернула платье вокруг своей жилистой
шеи и порывисто отковыляла
к дальнему углу комнаты.
Я взял за ремень и стал по
шее гладить — искать косточку, где надевать. А Якуб, вообразите, вдруг оба глаза себе
к носу свел! Как это он мог!.. И, кроме того, темя у него на голове, представьте, вдруг все вверх
поднимается… Такая гадость, что я весь задрожал и петлю бросил. Флориан опять мне дал затрещину пребольно… Тогда я надел петлю.
Варом обварило Алексея Кириловича. В глазах у него помутилось, по коже что-то будто рассыпалось, а в ушах загудело: «Жеребцов, Кобылина, Конюшенная». Кувырков хотел протереть себе глаза, но руки его не
поднимались, он хотел вздохнуть
к небу, но вместо скорбного вздоха человеческого у него вырвался какой-то дикий храп, и в то же мгновение ему вдруг стало чудиться, что у него растет откуда-то хвост, длинный, черный конский хвост; что на
шее у него развевается грива роскошная, а морду сжимает ременная узда.
— Ну теперь всё, — сказал Кутузов, подписывая последнюю бумагу и, тяжело
поднявшись и расправляя складки своей белой, пухлой
шеи, с повеселевшим лицом направился
к двери.
Горло было прострелено навылет, в кровавых ранках свистел воздух. Фельдшер беспомощно пожал плечами, наложил на
шею повязку. Беспалов, с тоскою в мутящихся глазах, сейчас же сорвал повязку? он показывал руками, что не хватает воздуху. И в ранках свистело; кровь, пузырясь,
поднималась над ранками и алою пеною стекала
к затылку.