Неточные совпадения
Гляди, что́ протянулося
Крестьянских
рук со шляпами,
С
платками, с рукавицами.
Он округло вытер
платком свое лицо и, запахнув сюртук, который и без того держался очень хорошо, с улыбкой приветствовал вошедших, протягивая Степану Аркадьичу
руку, как бы желая поймать что-то.
— Ну, я очень рад. А ты здорова? — сказал он, отерев
платком мокрую бороду и целуя ее
руку.
— Давно ли вы здесь? — сказала она, подавая ему
руку. — Благодарствуйте, — прибавила она, когда он поднял
платок, выпавший из ее муфты.
Но только что он двинулся, дверь его нумера отворилась, и Кити выглянула. Левин покраснел и от стыда и от досады на свою жену, поставившую себя и его в это тяжелое положение; но Марья Николаевна покраснела еще больше. Она вся сжалась и покраснела до слез и, ухватив обеими
руками концы
платка, свертывала их красными пальцами, не зная, что говорить и что делать.
Мери сидела на своей постели, скрестив на коленях
руки; ее густые волосы были собраны под ночным чепчиком, обшитым кружевами; большой пунцовый
платок покрывал ее белые плечики, ее маленькие ножки прятались в пестрых персидских туфлях.
На ней хорошо сидел матерчатый шелковый капот бледного цвета; тонкая небольшая кисть
руки ее что-то бросила поспешно на стол и сжала батистовый
платок с вышитыми уголками.
Сомненья нет: увы! Евгений
В Татьяну, как дитя, влюблен;
В тоске любовных помышлений
И день и ночь проводит он.
Ума не внемля строгим пеням,
К ее крыльцу, стеклянным сеням
Он подъезжает каждый день;
За ней он гонится, как тень;
Он счастлив, если ей накинет
Боа пушистый на плечо,
Или коснется горячо
Ее
руки, или раздвинет
Пред нею пестрый полк ливрей,
Или
платок подымет ей.
Татьяна в лес; медведь за нею;
Снег рыхлый по колено ей;
То длинный сук ее за шею
Зацепит вдруг, то из ушей
Златые серьги вырвет силой;
То в хрупком снеге с ножки милой
Увязнет мокрый башмачок;
То выронит она
платок;
Поднять ей некогда; боится,
Медведя слышит за собой,
И даже трепетной
рукойОдежды край поднять стыдится;
Она бежит, он всё вослед,
И сил уже бежать ей нет.
Она вынула из-под
платка корнет, сделанный из красной бумаги, в котором были две карамельки и одна винная ягода, и дрожащей
рукой подала его мне. У меня недоставало сил взглянуть в лицо доброй старушке; я, отвернувшись, принял подарок, и слезы потекли еще обильнее, но уже не от злости, а от любви и стыда.
Я выделывал ногами самые забавные штуки: то, подражая лошади, бежал маленькой рысцой, гордо поднимая ноги, то топотал ими на месте, как баран, который сердится на собаку, при этом хохотал от души и нисколько не заботился о том, какое впечатление произвожу на зрителей, Сонечка тоже не переставала смеяться: она смеялась тому, что мы кружились, взявшись
рука за
руку, хохотала, глядя на какого-то старого барина, который, медленно поднимая ноги, перешагнул через
платок, показывая вид, что ему было очень трудно это сделать, и помирала со смеху, когда я вспрыгивал чуть не до потолка, чтобы показать свою ловкость.
Дворовые мужчины, в сюртуках, кафтанах, рубашках, без шапок, женщины, в затрапезах, полосатых
платках, с детьми на
руках, и босоногие ребятишки стояли около крыльца, посматривали на экипажи и разговаривали между собой.
— Да, мой друг, — продолжала бабушка после минутного молчания, взяв в
руки один из двух
платков, чтобы утереть показавшуюся слезу, — я часто думаю, что он не может ни ценить, ни понимать ее и что, несмотря на всю ее доброту, любовь к нему и старание скрыть свое горе — я очень хорошо знаю это, — она не может быть с ним счастлива; и помяните мое слово, если он не…
Мими стояла, прислонившись к стене, и, казалось, едва держалась на ногах; платье на ней было измято и в пуху, чепец сбит на сторону; опухшие глаза были красны, голова ее тряслась; она не переставала рыдать раздирающим душу голосом и беспрестанно закрывала лицо
платком и
руками.
Старушка хотела что-то сказать, но вдруг остановилась, закрыла лицо
платком и, махнув
рукою, вышла из комнаты. У меня немного защемило в сердце, когда я увидал это движение; но нетерпение ехать было сильнее этого чувства, и я продолжал совершенно равнодушно слушать разговор отца с матушкой. Они говорили о вещах, которые заметно не интересовали ни того, ни другого: что нужно купить для дома? что сказать княжне Sophie и madame Julie? и хороша ли будет дорога?
Он сидит подле столика, на котором стоит кружок с парикмахером, бросавшим тень на его лицо; в одной
руке он держит книгу, другая покоится на ручке кресел; подле него лежат часы с нарисованным егерем на циферблате, клетчатый
платок, черная круглая табакерка, зеленый футляр для очков, щипцы на лоточке.
Войдя в кабинет с записками в
руке и с приготовленной речью в голове, он намеревался красноречиво изложить перед папа все несправедливости, претерпенные им в нашем доме; но когда он начал говорить тем же трогательным голосом и с теми же чувствительными интонациями, с которыми он обыкновенно диктовал нам, его красноречие подействовало сильнее всего на него самого; так что, дойдя до того места, в котором он говорил: «как ни грустно мне будет расстаться с детьми», он совсем сбился, голос его задрожал, и он принужден был достать из кармана клетчатый
платок.
обвитый по
рукам и ногам погребальными пеленами; и лицо его обвязано было
платком. Иисус говорит им: развяжите его; пусть идет.
— Я ничего не брала у вас, — прошептала в ужасе Соня, — вы дали мне десять рублей, вот возьмите их. — Соня вынула из кармана
платок, отыскала узелок, развязала его, вынула десятирублевую бумажку и протянула
руку Лужину.
Вдруг подле него очутилась Соня. Она подошла едва слышно и села с ним рядом. Было еще очень рано, утренний холодок еще не смягчился. На ней был ее бедный, старый бурнус и зеленый
платок. Лицо ее еще носило признаки болезни, похудело, побледнело, осунулось. Она приветливо и радостно улыбнулась ему, но, по обыкновению, робко протянула ему свою
руку.
Глубокий, страшный кашель прервал ее слова. Она отхаркнулась в
платок и сунула его напоказ священнику, с болью придерживая другой
рукою грудь.
Платок был весь в крови…
Василий Иванович его слушал, слушал, сморкался, катал
платок в обеих
руках, кашлял, ерошил свои волосы — и наконец не вытерпел: нагнулся к Аркадию и поцеловал его в плечо.
— А! Евгений Васильич! — проговорила она и приподняла немного край
платка, чтобы взглянуть на него, причем ее
рука обнажилась до локтя.
Она до обеда не показывалась и все ходила взад и вперед по своей комнате, заложив
руки назад, изредка останавливаясь то перед окном, то перед зеркалом, и медленно проводила
платком по шее, на которой ей все чудилось горячее пятно.
Я подошел к лавочке, где были ситцы и
платки, и накупил всем нашим девушкам по платью, кому розовое, кому голубое, а старушкам по малиновому головному
платку; и каждый раз, что я опускал
руку в карман, чтобы заплатить деньги, — мой неразменный рубль все был на своем месте. Потом я купил для ключницыной дочки, которая должна была выйти замуж, две сердоликовые запонки и, признаться, сробел; но бабушка по-прежнему смотрела хорошо, и мой рубль после этой покупки благополучно оказался в моем кармане.
Баба вырвала
платок из его
рук и, стирая пот со лба его, слезы с глаз, завыла еще громче...
При свете стенной лампы, скудно освещавшей голову девушки, Клим видел, что подбородок ее дрожит,
руки судорожно кутают грудь
платком и, наклоняясь вперед, она готова упасть.
Она даже вздрогнула,
руки ее безжизненно сползли с плеч. Подняв к огню лампы маленькую и похожую на цветок с длинным стеблем рюмку, она полюбовалась ядовито зеленым цветом ликера, выпила его и закашлялась, содрогаясь всем телом, приложив
платок ко рту.
Отскочив от него, она бросилась на диван, ее пестренькое лицо сразу взмокло слезами; задыхаясь, всхлипывая, она взмахивала
платком в одной
руке, другою колотила себя по груди и мычала, кусая губы.
Собственник этого лица поспешно привстал, взглянул в зеркало, одной
рукой попробовал пригладить волосы, а салфеткой в другой
руке вытер лицо, как вытирают его
платком, — щеки, лоб, виски.
Шаркая лаковыми ботинками, дрыгая ляжками, отталкивал ими фалды фрака, и ягодицы его казались окрыленными. Правую
руку он протягивал публике, как бы на помощь ей, в левой держал листочки бумаги и, размахивая ею, как носовым
платком, изредка приближал ее к лицу. Говорил он легко, с явной радостью, с улыбками на добродушном, плоском лице.
Замолчали, прислушиваясь. Клим стоял у буфета, крепко вытирая
руки платком. Лидия сидела неподвижно, упорно глядя на золотое копьецо свечи. Мелкие мысли одолевали Клима. «Доктор говорил с Лидией почтительно, как с дамой. Это, конечно, потому, что Варавка играет в городе все более видную роль. Снова в городе начнут говорить о ней, как говорили о детском ее романе с Туробоевым. Неприятно, что Макарова уложили на мою постель. Лучше бы отвести его на чердак. И ему спокойней».
Из сумрака выскочил, побежал к столу лысый человечек, с рыжеватой реденькой бородкой, — он тащил за
руку женщину в клетчатой юбке, красной кофте, в пестром
платке на плечах.
— Немножко, — виновато ответил он, завертывая палец
платком, а Нехаева, погладив кисть его
руки своею, неестественно горячей, благодарно, вполголоса сказала...
Не торопясь отступала плотная масса рабочих, люди пятились, шли как-то боком, грозили солдатам кулаками, в
руках некоторых все еще трепетали белые
платки; тело толпы распадалось, отдельные фигуры, отскакивая с боков ее, бежали прочь, падали на землю и корчились, ползли, а многие ложились на снег в позах безнадежно неподвижных.
Она храпела, как лошадь, и вырывалась из его
рук, а Иноков шел сзади, фыркал, сморкался, вытирал подбородок
платком. Соединясь все четверо в одно тело, пошатываясь, шаркая ногами, они вышли за ограду. Самгин последовал за ними, но, заметив, что они спускаются вниз, пошел вверх. Его догнал железный грохот, истерические выкрики...
Иван Петрович трясущейся
рукою налил водки, но не выпил ее, а, отодвинув рюмку, засмеялся горловым, икающим смехом; на висках и под глазами его выступил пот, он быстро и крепко стер его
платком, сжатым в комок.
Самгин сказал, что завтра утром должен ехать в Дрезден, и не очень вежливо вытянул свои пальцы из его влажной, горячей ладони. Быстро шагая по слабо освещенной и пустой улице, обернув
руку платком, он чувствовал, что нуждается в утешении или же должен оправдаться в чем-то пред собой.
Вера Петровна молчала, глядя в сторону, обмахивая лицо кружевным
платком. Так молча она проводила его до решетки сада. Через десяток шагов он обернулся — мать еще стояла у решетки, держась за копья обеими
руками и вставив лицо между
рук. Самгин почувствовал неприятный толчок в груди и вздохнул так, как будто все время задерживал дыхание. Он пошел дальше, соображая...
Утешающим тоном старшей, очень ласково она стала говорить вещи, с детства знакомые и надоевшие Самгину. У нее были кое-какие свои наблюдения, анекдоты, но она говорила не навязывая, не убеждая, а как бы разбираясь в том, что знала. Слушать ее тихий, мягкий голос было приятно, желание высмеять ее — исчезло. И приятна была ее доверчивость. Когда она подняла
руки, чтоб поправить
платок на голове, Самгин поймал ее
руку и поцеловал. Она не протестовала, продолжая...
Особенно звонко и тревожно кричали женщины. Самгина подтолкнули к свалке, он очутился очень близко к человеку с флагом, тот все еще держал его над головой, вытянув
руку удивительно прямо: флаг был не больше головного
платка, очень яркий, и струился в воздухе, точно пытаясь сорваться с палки. Самгин толкал спиною и плечами людей сзади себя, уверенный, что человека с флагом будут бить. Но высокий, рыжеусый, похожий на переодетого солдата, легко согнул
руку, державшую флаг, и сказал...
На берегу тихой Поруссы сидел широкобородый запасной в солдатской фуражке, голубоглазый красавец; одной
рукой он обнимал большую, простоволосую бабу с румяным лицом и безумно вытаращенными глазами, в другой держал пестрый ее
платок, бутылку водки и — такой мощный, рослый — говорил женским голосом, пронзительно...
Молодая женщина в пенсне перевязывала ему
платком ладонь левой
руки, правою он растирал опухоль на лбу, его окружало человек шесть таких же измятых, вывалянных в снегу.
Кочегар шагал широко, маленький белый
платок вырвался из его
руки, он выдернул шапку из-за ворота, взмахнул ею; старик шел быстро, но прихрамывал и не мог догнать кочегара; тогда человек десять, обогнав старика, бросились вперед; стена солдат покачнулась, гребенка штыков, сверкнув, исчезла, прозвучал, не очень громко, сухой, рваный треск, еще раз и еще.
Он почти благодарно поцеловал
руку Варвары, она — отвернулась в сторону, прижав
платок к глазам.
— Ну — пойдем, — предложила Марина. Самгин отрицательно качнул головою, но она взяла его под
руку и повела прочь. Из биллиардной выскочил, отирая
руки платком, высокий, тонконогий офицер, — он побежал к буфету такими мелкими шагами, что Марина заметила...
По тротуару величественно плыл большой коричневый ком сгущенной скуки, — пышно одетая женщина вела за
руку мальчика в матроске, в фуражке с лентами; за нею шел клетчатый человек, похожий на клоуна, и шумно сморкался в
платок, дергая себя за нос.
— Бердников, Захарий Петров, — сказал он высоким, почти женским голосом. Пухлая, очень теплая
рука, сильно сжав
руку Самгина, дернула ее книзу, затем Бердников, приподняв полы сюртука, основательно уселся в кресло, вынул
платок и крепко вытер большое, рыхлое лицо свое как бы нарочно для того, чтоб оно стало виднее.
Он указал
рукой на дверь в гостиную. Самгин приподнял тяжелую портьеру, открыл дверь, в гостиной никого не было, в углу горела маленькая лампа под голубым абажуром. Самгин брезгливо стер
платком со своей
руки ощущение теплого, клейкого пота.
Он послушно положил
руки на стол, как на клавиатуру, а конец галстука погрузил в стакан чая. Это его сконфузило, и, вытирая галстук
платком, он сказал...