Неточные совпадения
— Нет, —
перебил он и невольно, забывшись, что он этим ставит в неловкое положение свою собеседницу, остановился, так что и она должна была остановиться. — Никто больше и сильнее меня не чувствует всей тяжести положения Анны. И это понятно, если вы делаете мне честь считать меня за
человека, имеющего сердце. Я причиной этого положения, и потому я чувствую его.
Лонгрен выслушал девочку, не
перебивая, без улыбки, и, когда она кончила, воображение быстро нарисовало ему неизвестного старика с ароматической водкой в одной руке и игрушкой в другой. Он отвернулся, но, вспомнив, что в великих случаях детской жизни подобает быть
человеку серьезным и удивленным, торжественно закивал головой, приговаривая...
— А я именно хотел тебе прибавить, да ты
перебил, что ты это очень хорошо давеча рассудил, чтобы тайны и секреты эти не узнавать. Оставь до времени, не беспокойся. Все в свое время узнаешь, именно тогда, когда надо будет. Вчера мне один
человек сказал, что надо воздуху
человеку, воздуху, воздуху! Я хочу к нему сходить сейчас и узнать, что он под этим разумеет.
Перебиваете вы всё меня, а мы… видите ли, мы здесь остановились, Родион Романыч, чтобы выбрать что петь, — такое, чтоб и Коле можно было протанцевать… потому все это у нас, можете представить, без приготовления; надо сговориться, так чтобы все совершенно прорепетировать, а потом мы отправимся на Невский, где гораздо больше
людей высшего общества и нас тотчас заметят: Леня знает «Хуторок»…
— Ах, оставьте всю эту обидчивость, Петр Петрович, — с чувством
перебила Дуня, — и будьте тем умным и благородным
человеком, каким я вас всегда считала и считать хочу.
— Прошу не
перебивать меня пустяками, — бешено заорал Алябьев, и, почувствовав возможность скандала,
люди начали говорить тише, это заставило и Алябьева излагать мудрость свою спокойней.
— А даже маленькая победа может принести нам большой вред, — крикнул
человек из угла, бесцеремонно
перебив речь Самгина, и заставил его сказать...
— То есть если б на его месте был другой
человек, —
перебил Штольц, — нет сомнения, ваши отношения разыгрались бы в любовь, упрочились, и тогда… Но это другой роман и другой герой, до которого нам дела нет.
— То есть не хочешь уметь, —
перебил Штольц. — Нет
человека, который бы не умел чего-нибудь, ей-богу нет!
— Каков? —
перебил Штольц. — Он как будто обиделся! Я рекомендую его как порядочного
человека, а он спешит разочаровать на свой счет!
— Полноте, полноте лукавить! —
перебил Кирилов, — не умеете делать рук, а поучиться — терпенья нет! Ведь если вытянуть эту руку, она будет короче другой; уродец, в сущности, ваша красавица! Вы все шутите, а ни жизнью, ни искусством шутить нельзя! То и другое строго: оттого немного на свете и
людей и художников…
— Когда вы давеча перелезли через забор к Леонтью, —
перебил опять Марк, — я думал, что вы порядочный
человек, а вы, кажется, в полку Нила Андреича служите, читаете мораль…
— Да, да, —
перебил я, — но утешительно по крайней мере то, что всегда, в таких случаях, оставшиеся в живых, судьи покойного, могут сказать про себя: «хоть и застрелился
человек, достойный всякого сожаления и снисхождения, но все же остались мы, а стало быть, тужить много нечего».
Я писал вам, что упавшая у нас на Джукджуре, или Зукзуре, якутском или тунгусском Монблане, одной из гор Станового хребта, вьючная лошадь
перебила наш запас вина (так нам донесли наши
люди), и мы совершили путь этот, по образу древних, очень патриархально, довольствуясь водой.
Но Игнатий Никифорович, с привычкой
человека, которого не
перебивают, когда он говорит, не слушал Нехлюдова и, тем особенно раздражая его, продолжал говорить в одно время с Нехлюдовым.
— Короче — у нее бывают большие
люди? —
перебил Ляховский, нетерпеливо ежа свои острые плечи…
— Стойте, —
перебил вдруг Митя и с каким-то неудержимым чувством произнес, обращаясь ко всем в комнате: — Господа, все мы жестоки, все мы изверги, все плакать заставляем
людей, матерей и грудных детей, но из всех — пусть уж так будет решено теперь — из всех я самый подлый гад!
— Перестаньте! —
перебил вдруг Ростислава Адамыча резкий и громкий голос. — Как вам не стыдно мучить бедного
человека!
— Да нет, —
перебил он меня, — такие ли бывают хозяева! Вот видите ли, — продолжал он, скрутив голову набок и прилежно насасывая трубку, — вы так, глядя на меня, можете подумать, что я и того… а ведь я, должен вам признаться, воспитанье получил средственное; достатков не было. Вы меня извините, я
человек откровенный, да и наконец…
— Знаю, знаю, что ты мне скажешь, —
перебил его Овсяников, — точно: по справедливости должен
человек жить и ближнему помогать обязан есть. Бывает, что и себя жалеть не должен… Да ты разве все так поступаешь? Не водят тебя в кабак, что ли? не поят тебя, не кланяются, что ли: «Дмитрий Алексеич, дескать, батюшка, помоги, а благодарность мы уж тебе предъявим», — да целковенький или синенькую из-под полы в руку? А? не бывает этого? сказывай, не бывает?
Бенкендорф поднял плечи и, разводя руками, как
человек, исчерпавший все свои доводы,
перебил мою речь...
В 1879 г. в первые же дни по прибытии бежало сразу 60
человек,
перебив караульных солдат.
Тут все в войне: жена с мужем — за его самовольство, муж с женой — за ее непослушание или неугождение; родители с детьми — за то, что дети хотят жить своим умом; дети с родителями — за то, что им не дают жить своим умом; хозяева с приказчиками, начальники с подчиненными воюют за то, что одни хотят все подавить своим самодурством, а другие не находят простора для самых законных своих стремлений; деловые
люди воюют из-за того, чтобы другой не
перебил у них барышей их деятельности, всегда рассчитанной на эксплуатацию других; праздные шатуны бьются, чтобы не ускользнули от них те
люди, трудами которых они задаром кормятся, щеголяют и богатеют.
И не
перебей я у него этот букет, кто знает, жил бы
человек до сих пор, был бы счастлив, имел бы успехи, и в голову б не пришло ему под турку идти.
— Фердыщенко, может быть, не возьмет, Настасья Филипповна, я
человек откровенный, —
перебил Фердыщенко, — зато князь возьмет! Вы вот сидите да плачетесь, а вы взгляните-ка на князя! Я уж давно наблюдаю…
— Знаю, знаю, что вы хотите сказать, —
перебил ее Паншин и снова пробежал пальцами по клавишам, — за ноты, за книги, которые я вам приношу, за плохие рисунки, которыми я украшаю ваш альбом, и так далее, и так далее. Я могу все это делать — и все-таки быть эгоистом. Смею думать, что вы не скучаете со мною и что вы не считаете меня за дурного
человека, но все же вы полагаете, что я — как, бишь, это сказано? — для красного словца не пожалею ни отца, ни приятеля.
— Это отчего? —
перебила Марфа Тимофеевна, — это что за вздор?
Человек возвратился на родину — куда ж ему деться прикажете? И благо он в чем виноват был!
— Граждане тоже
люди русские, —
перебил Розанов, — еще посмотрим, что из них будет, как они промеж себя разбираться станут.
— Да, я знаю, что все эти фальшивые мероприятия чушь и сплошное надругательство, —
перебил Лихонин. — Но пусть я буду смешон и глуп — и я не хочу оставаться соболезнующим зрителем, который сидит на завалинке, глядит на пожар и приговаривает: «Ах, батюшки, ведь горит… ей-богу горит! Пожалуй, и
люди ведь горят!», а сам только причитает и хлопает себя по ляжкам.
— Да, разумеется, не наверно, —
перебила она, — а как вам кажется? — потому что вы очень умный
человек.
— Так я и всегда делаю, —
перебила она, очевидно спеша как можно больше наговориться со мною, — как только я в чем смущаюсь, сейчас спрошу свое сердце, и коль оно спокойно, то и я спокойна. Так и всегда надо поступать. И я потому с вами говорю так совершенно откровенно, как будто сама с собою, что, во-первых, вы прекрасный
человек, и я знаю вашу прежнюю историю с Наташей до Алеши, и я плакала, когда слушала.
— Он — сорок девятый! —
перебил ее Егор Иванович спокойно. — И надо ждать, что начальство заберет еще
человек с десяток! Вот этого господина тоже…
А то всё хлещутся, а в народе за них спор пошел: одни говорят: «Чепкун Бакшея перепорет», а другие спорят: «Бакшей Чепкуна
перебьет», и кому хочется, об заклад держат — те за Чепкуна, а те за Бакшея, кто на кого больше надеется. Поглядят им с познанием в глаза и в зубы, и на спины посмотрят, и по каким-то приметам понимают, кто надежнее, за того и держат.
Человек, с которым я тут разговаривал, тоже из зрителей опытных был и стал сначала за Бакшея держать, а потом говорит...
— Ужасно смешно! Много ты понимаешь! —
перебил Петр Михайлыч. — Зачем ехать? — продолжал он. — А затем, что требует этого вежливость, да, кроме того, князь —
человек случайный и может быть полезен Якову Васильичу.
— Нет, вы погодите, чем еще кончилось! —
перебил князь. — Начинается с того, что Сольфини бежит с первой станции. Проходит несколько времени — о нем ни слуху ни духу. Муж этой госпожи уезжает в деревню; она остается одна… и тут различно рассказывают: одни — что будто бы Сольфини как из-под земли вырос и явился в городе, подкупил
людей и пробрался к ним в дом; а другие говорят, что он писал к ней несколько писем, просил у ней свидания и будто бы она согласилась.
— Ну что ты говоришь пустяки, — сердито
перебил Калугин, — уж я видел их здесь больше тебя и всегда, и везде скажу, что наши пехотные офицеры, хоть правда во в[шах] и по 10 дней белья не переменяют, а это герои, удивительные
люди.
— А зато, когда настанет, —
перебил дядя, — так подумаешь — и горе пройдет, как проходило тогда-то и тогда-то, и со мной, и с тем, и с другим. Надеюсь, это не дурно и стоит обратить на это внимание; тогда и терзаться не станешь, когда разглядишь переменчивость всех шансов в жизни; будешь хладнокровен и покоен, сколько может быть покоен
человек.
«А что? — вдруг
перебил он с испугом, — верно, обокрали?» Он думал, что я говорю про лакеев; другого горя он не знает, как дядюшка: до чего может окаменеть
человек!
— О, не то, не так, — залепетал окончательно сконфузившийся подпоручик, — но я полагал, что так как дело происходит между порядочными
людьми… Я поговорю с вашим секундантом, —
перебил он самого себя — и удалился.
— Во-первых, это меня нисколько не удивляет, —
перебила Марья Николаевна, — предрассудков и у меня нет. Я сама дочь мужика. А? что, взяли? Меня удивляет и радует то, что вот
человек не боится любить. Ведь вы ее любите?
— Знаю, что брат, какой вы, право! —
перебила она в нетерпении. — Я хочу знать, что он такое, какой
человек?
— Ну? — нахмурился вдруг Шатов с видом
человека, которого вдруг
перебили на самом важном месте и который хоть и глядит на вас, но не успел еще понять вашего вопроса.
— Ну, полноте, пожалуйста, поверю я вам! —
перебила его Катрин. — Бывши таким молодым
человеком, вы будете обходиться без рандеву!
— То другое дело!.. Другое! —
перебил свою супругу доктор. — То находилось в области гаданий и неизвестности, что всегда поражает
людей с фантазией, каков Егор Егорыч, больше, чем встреча прямо лицом к лицу с совершившимся горем и несчастием.
— Это уж их дело, а не мое! — резко
перебил его Марфин. — Но я написал, что я христианин и масон, принадлежу к такой-то ложе… Более двадцати лет исполняю в ней обязанности гроссмейстера… Между господами энциклопедистами и нами вражды мелкой и меркантильной не существует, но есть вражда и несогласие понятий: у нас, масонов, — бог, у них — разум; у нас — вера, у них — сомнение и отрицание; цель наша — устройство и очищение внутреннего
человека, их цель — дать ему благосостояние земное…
— И опять-таки вы слышали звон, да не уразумели, где он! —
перебил его с обычною своей резкостью Марфин. — Сказано: «запретить собрания наши», — тому мы должны повиноваться, а уж никак это не касается нашего внутреннего устройства: на религию и на совесть узды класть нельзя! В противном случае, такое правило заставит
человека или лгать, или изломать всю свою духовную натуру.
— Нет, это еще не все, мы еще и другое! —
перебил его снова с несколько ядовитой усмешкой Марфин. — Мы — вы, видно, забываете, что я вам говорю: мы —
люди, для которых душа человеческая и ее спасение дороже всего в мире, и для нас не суть важны ни правительства, ни границы стран, ни даже религии.
«Вы говорите, что
люди прежде грабили и били, и вы боитесь, что ограбят и
перебьют друг друга, если не будет вашей власти.
В самом деле, правительства могут
перебить, переказнить, перезапереть по тюрьмам и каторгам навечно всех своих врагов, желающих насилием свергнуть их; могут засыпать золотом половину
людей, которые им нужны, и подкупить их; могут подчинить себе миллионы вооруженных
людей, готовых погубить всех врагов правительств.
Я говорю так и так, и очень мне это противно: тут
людей перебили, истерзали женщин, а он — внимательно палочкой зубы ковыряет, на-ко!