Неточные совпадения
Люди толпой шли по улицам; ремесленники и занятые люди расходились по домам, другие гуляли;
пахло известью,
пылью, стоячею водой.
В щель, в глаза его бил воздух — противно теплый, насыщенный
запахом пота и
пыли, шуршал куском обоев над головой Самгина. Глаза его прикованно остановились на светлом круге воды в чане, — вода покрылась рябью, кольцо света, отраженного ею, дрожало, а темное пятно в центре казалось неподвижным и уже не углубленным, а выпуклым. Самгин смотрел на это пятно, ждал чего-то и соображал...
По утрам, читая газету, он видел, что
пыль легла на бумагу черненькими пятнышками шрифта и от нее исходит
запах жира.
А город, окутанный знойным туманом и густевшими
запахами соленой рыбы, недубленых кож, нефти, стоял на грязном песке; всюду, по набережной и в
пыли на улицах, сверкала, как слюда, рыбья чешуя, всюду медленно шагали распаренные восточные люди, в тюбетейках, чалмах, халатах; их было так много, что город казался не русским, а церкви — лишними в нем.
В коридоре стоял душный
запах керосина, известковой
пыли, тяжелый голос дворника как бы сгущал духоту.
Днем по улицам летала
пыль строительных работ, на Невском рабочие расковыривали торцы мостовой, наполняя город
запахом гнилого дерева; весь город казался вспотевшим.
—
Пыль в этом городе
пахнет птичьим калом.
Было в нем, в костюме и в словах, что-то неряшливое, неуверенное, а вокруг его, в кабинете, неуютно, тесно, стоял
запах бумажной
пыли.
Среди этих домов люди, лошади, полицейские были мельче и незначительнее, чем в провинции, были тише и покорнее. Что-то рыбье, ныряющее заметил в них Клим, казалось, что все они судорожно искали, как бы поскорее вынырнуть из глубокого канала, полного водяной
пылью и
запахом гниющего дерева. Небольшими группами люди останавливались на секунды под фонарями, показывая друг другу из-под черных шляп и зонтиков желтые пятна своих физиономий.
Еще роса блестела на травах, но было уже душно; из-под ног пары толстых, пегих лошадей взлетала теплая, едкая
пыль, крепкий
запах лошадиного пота смешивался с пьяным
запахом сена и отравлял тяжелой дремотой.
И ночь была странная, рыскал жаркий ветер, встряхивая деревья, душил все
запахи сухой, теплой
пылью, по небу ползли облака, каждую минуту угашая луну, все колебалось, обнаруживая жуткую неустойчивость, внушая тревогу.
Арестанты — бородатые, бритые, старые, молодые, русские, инородцы, некоторые с бритыми полуголовами, гремя ножными кандалами, наполняли прихожую
пылью, шумом шагов, говором и едким
запахом пота. Арестанты, проходя мимо Масловой, все жадно оглядывали ее, и некоторые с измененными похотью лицами подходили к ней и задевали ее.
«И зачем они все собралась тут?» думал Нехлюдов, невольно вдыхая вместе с
пылью, которую нес на него холодный ветер, везде распространенный
запах прогорклого масла свежей краски.
Нехлюдов отворил дверь и вошел в небольшую камеру, слабо освещенную маленькой металлической лампочкой, низко стоявшей на нарах. В камере было холодно и
пахло неосевшей
пылью, сыростью и табаком. Жестяная лампа ярко освещала находящихся около нее, но нары были в тени, и по стенам ходили колеблющиеся тени.
И дом у него старинной постройки; в передней, как следует,
пахнет квасом, сальными свечами и кожей; тут же направо буфет с трубками и утиральниками; в столовой фамильные портреты, мухи, большой горшок ерани и кислые фортепьяны; в гостиной три дивана, три стола, два зеркала и сиплые часы, с почерневшей эмалью и бронзовыми, резными стрелками; в кабинете стол с бумагами, ширмы синеватого цвета с наклеенными картинками, вырезанными из разных сочинений прошедшего столетия, шкафы с вонючими книгами, пауками и черной
пылью, пухлое кресло, итальянское окно да наглухо заколоченная дверь в сад…
Полна чудес могучая природа!
Дары свои обильно рассыпая,
Причудливо она играет: бросит
В болотинке, в забытом уголке
Под кустиком, цветок весны жемчужный,
Задумчиво склоненный ландыш, брызнет
На белизну его холодной
пыльюСеребряной росы, — и дышит цветик
Неуловимым
запахом весны,
Прельщая взор и обонянье.
Стертые вьюгами долгих зим, омытые бесконечными дождями осени, слинявшие дома нашей улицы напудрены
пылью; они жмутся друг к другу, как нищие на паперти, и тоже, вместе со мною, ждут кого-то, подозрительно вытаращив окна. Людей немного, двигаются они не спеша, подобно задумчивым тараканам на шестке печи. Душная теплота поднимается ко мне; густо слышны нелюбимые мною
запахи пирогов с зеленым луком, с морковью; эти
запахи всегда вызывают у меня уныние.
Я сидел долго-долго, наблюдая, как он скоблит рашпилем кусок меди, зажатый в тиски; на картон под тисками падают золотые крупинки опилок. Вот он собрал их в горсть, высыпал в толстую чашку, прибавил к ним из баночки
пыли, белой, как соль, облил чем-то из темной бутылки, — в чашке зашипело, задымилось, едкий
запах бросился в нос мне, я закашлялся, замотал головою, а он, колдун, хвастливо спросил...
Застоявшийся, неподвижный воздух еще хранит вчерашний
запах;
пахнет духами, табаком, кислой сыростью большой нежилой комнаты, потом нездорового и нечистого женского тела, пудрой, борно-тимоловым мылом и
пылью от желтой мастики, которой был вчера натерт паркет.
Запах съеденного молью сукна,
пыли и какой-то кислоты, которым отличается наша бричка, покрывается
запахом утра, и я чувствую в душе отрадное беспокойство, желание что-то сделать — признак истинного наслаждения.
Я — один. Все, что от нее осталось, — это чуть слышный
запах, похожий на сладкую, сухую, желтую
пыль каких-то цветов из-за Стены. И еще: прочно засевшие во мне крючочки-вопросы — вроде тех, которыми пользовались древние для охоты на рыбу (Доисторический Музей).
Невдалеке, взрывая дорожную коричневую
пыль, легким галопом скакал на своей белой арабской кобыле Кабардинке батальонный командир училища, полковник Артабалевский, по прозвищу Берди-Паша.
Тогда еще о наборных машинах не думали, электричества не было, а стояли на реалах жестяные керосиновые лампы, иногда плохо заправленные, отчего у наборщиков к утру под носом было черно…
Пахнет копотью, керосином, свинцовой
пылью от никогда не мытого шрифта.
…Весна. Каждый день одет в новое, каждый новый день ярче и милей; хмельно
пахнет молодыми травами, свежей зеленью берез, нестерпимо тянет в поле слушать жаворонка, лежа на теплой земле вверх лицом. А я — чищу зимнее платье, помогаю укладывать его в сундук, крошу листовой табак, выбиваю
пыль из мебели, с утра до ночи вожусь с неприятными, ненужными мне вещами.
Он пляшет, как Ванька Цыган, — точно по воздуху летает; потом задорно и ловко пляшет Павел Одинцов, Сорокин; чахоточный Давидов тоже двигает по полу ногами и кашляет от
пыли, дыма, крепкого
запаха водки и копченой колбасы, которая всегда
пахнет дубленой кожей.
Приходил Сухобаев, потёртый, заершившийся, в измятом картузе, пропитанный кислым
запахом болота или осыпанный
пылью, с рулеткой в кармане, с длинной узкой книгой в руках, садился на стул, вытягивая тонкие ноги, хлопал книгой по коленям и шипел, стискивая зубы, поплёвывая...
Он дул с черной тучи, неся с собой облака
пыли и
запах дождя и мокрой земли.
Душный полдень, где-то только что бухнула пушка [В ряде городов Италии полдень отмечается орудийным выстрелом.] — мягкий, странный звук, точно лопнуло огромное гнилое яйцо. В воздухе, потрясенном взрывом, едкие
запахи города стали ощутимее, острей
пахнет оливковым маслом, чесноком, вином и нагретою
пылью.
Теперь, во время прогулок по городу, он готов был целые часы стоять против строящегося дома, наблюдая, как из малого растет к небу огромное; ноздри его дрожали, внюхиваясь в
пыль кирпича и
запах кипящей извести, глаза становились сонными, покрывались пленкой напряженной вдумчивости, и, когда ему говорили, что неприлично стоять на улице, он не слышал.
Сверкая медью, пароход ласково и быстро прижимался всё ближе к берегу, стало видно черные стены мола, из-за них в небо поднимались сотни мачт, кое-где неподвижно висели яркие лоскутья флагов, черный дым таял в воздухе, доносился
запах масла, угольной
пыли, шум работ в гавани и сложный гул большого города.
Я слушал интереснейшие рассказы Казакова, а перед моими глазами еще стояла эта страшная бутафория с ее паутиной, контурами мохнатых серых ужасов: сатана, колесо, рухнувшая громада идола, потонувшая в
пыли.
Пахло мышами.
Было много
пыли, и, должно быть, это от неё исходил тяжёлый
запах.
Жара стояла смертельная, горы,
пыль, кремнем раскаленным
пахнет, люди измучились, растянулись, а чуть команда: «Песенники, вперед», и ожило все, подтянулось. Загремит по горам раскатистая, лихая песня, хошь и не особенно складная, а себя другим видишь. Вот здесь, в России, на ученьях солдатских песни все про бой да про походы поются, а там, в бою-то, в чужой стороне, в горах диких, про наши поля да луга, да про березку кудрявую, да про милых сердцу поются...
Вечерняя заря догорала, окрашивая гряды белых облаков розовым золотом; стрелки елей и пихт купались в золотой
пыли; где-то в густой осоке звонко скрипел коростель; со стороны прииска наносило
запахом гари и нестройным гулом разнородных звуков.
Он ушел. Гаврила осмотрелся кругом. Трактир помещался в подвале; в нем было сыро, темно, и весь он был полон удушливым
запахом перегорелой водки, табачного дыма, смолы и еще чего-то острого. Против Гаврилы, за другим столом, сидел пьяный человек в матросском костюме, с рыжей бородой, весь в угольной
пыли и смоле. Он урчал, поминутно икая, песню, всю из каких-то перерванных и изломанных слов, то страшно шипящих, то гортанных. Он был, очевидно, не русский.
— Здравствуй,
Паша! Полно, нечего одеваться-то, и в халате посидишь. Что это у тебя какая нечистота в комнате? Пол не вымыт; посмотри, сколько на столе
пыли; мало, что ли, батюшка, этих оболтусов-то? Притвори дверь-то: мне нужно с тобой поговорить.
Слышен сквозь прохладу утра
запах дымка, который сине и прозрачно вьется над трубой в деревне, все цветы на лугу
пахнут по-разному, на колеистой влажной дороге за изгородью смешалось множество
запахов:
пахнет и людьми, и дегтем, и лошадиным навозом, и
пылью, и парным коровьим молоком от проходящего стада, и душистой смолой от еловых жердей забора.
— Ну, как же вы не фиялка, — сказал он мне все еще тихо, хотя некого уже было бояться разбудить, — как только подошел к вам после всей этой
пыли, жару, трудов, так и
запахло фиялкой. И не душистою фиялкой, а знаете, этою первою, темненькою, которая
пахнет снежком талым и травою весеннею.
На всех точках площади между горой и морем сновали маленькие серые люди, насыщая воздух своим криком,
пылью, терпким
запахом человека. Среди них расхаживали распорядители в белых кителях с металлическими пуговицами, сверкавшими на солнце, как чьи-то желтые холодные глаза.
Из-под печки
пахнет мышами, горелым мочалом, сухой
пылью. Грязные стены дышат на нас теплой сыростью, грязный, истоптанный пол прогнил, лежат на нем полосы лунного света, освещая черные щели. Стекла окон густо засижены мухами, но кажется, что мухи засидели самое небо. Душно, тесно и несмываемо грязно все.
Коновалов растянулся на полу пекарни и скоро заснул. Я лежал на мешках с мукой и сверху вниз смотрел на его могучую бородатую фигуру, богатырски раскинувшуюся на рогоже, брошенной около ларя.
Пахло горячим хлебом, кислым тестом, углекислотой… Светало, в стекла окон, покрытые пленкой мучной
пыли, смотрело серое небо. Грохотала телега, пастух играл, собирая стадо.
Высокие потолки с железными балками, множество громадных, быстро вертящихся колес, приводных ремней и рычагов, пронзительное шипение, визг стали, дребезжанье вагонеток, жесткое дыхание пара, бледные или багровые или черные от угольной
пыли лица, мокрые от пота рубахи, блеск стали, меди и огня,
запах масла и угля, и ветер, то очень горячий, то холодный, произвели на нее впечатление ада.
Воробьи, чирикая, купались в
пыли, из окна избы вместе с тяжёлым
запахом изливались скучные слова тётки...
Весенний вечер быстро темнеет, и вот на дворе уже ночь. В окно слышны свистки пароходов на Днепре, и скользит далекий
запах травы,
пыли, сирени, нагретого камня. Вода звонкими каплями мерно падает внутри умывальника. Но в дверь опять стучатся.
Нет наших северных зорь с
запахом молодой травки, нет поэзии сумерек, с жуками, с соловьем, со стадом, бредущим в
пыли.
Склонялся день к вечеру; красным шаром стояло солнце над окраиной неба, обрамленной черной полосой лесов; улеглась
пыль, в воздухе засвежело, со всех сторон понеслось благоуханье цветов и смолистый
запах ели, пихты и можжевельника; стихло щебетанье птичек, и звончей стал доноситься из отдаленья говор людей, возвращавшихся с полевых работ.
И, скажу вам, засуха стояла тогда такая, что никто и не запомнит; в воздухе не то дым, не то туман,
пахнет гарью, мгла, солнце, как ядро раскаленное, а что
пыли — не прочихнешь!
Лакей, облокотившись на свое кресло, дремал на козлах, почтовый ямщик, покрикивая бойко, гнал крупную потную четверку, изредка оглядываясь на другого ямщика, покрикивавшего сзади в коляске. Параллельные широкие следы шин ровно и шибко стлались по известковой грязи дороги. Небо было серо и холодно, сырая мгла сыпалась на поля и дорогу. В карете было душно и
пахло одеколоном и
пылью. Больная потянула назад голову и медленно открыла глаза. Большие глаза были блестящи и прекрасного темного цвета.
Туман, слякоть. Из угрюмого, враждебного неба льет дождь, или мокрый снег падает. Ветер воет в темноте. Летом, бывает, светит и солнце, — тогда жаркая духота стоит над землею,
пахнет известкою,
пылью, особенно летнею вонью города… Вот мир, в котором живут герои Достоевского. Описывает он этот мир удивительно.
На улицах было пустынно и тихо. Стояла томительная духота,
пахло известковою
пылью и масляною краской. Сергей все время молчал. Вдруг он сказал...