Неточные совпадения
Как ни низко он
ценил способность понимания искусства Голенищевым, как ни ничтожно было то справедливое замечание о верности
выражения лица Пилата как чиновника, как ни обидно могло бы ему показаться высказывание первого такого ничтожного замечания, тогда как не говорилось о важнейших, Михайлов был в восхищении от этого замечания.
— Нет, без шуток, что ты выберешь, то и хорошо. Я побегал на коньках, и есть хочется. И не думай, — прибавил он, заметив на
лице Облонского недовольное
выражение, — чтоб я не
оценил твоего выбора. Я с удовольствием поем хорошо.
Кроме страстного влечения, которое он внушал мне, присутствие его возбуждало во мне в не менее сильной степени другое чувство — страх огорчить его, оскорбить чем-нибудь, не понравиться ему: может быть, потому, что
лицо его имело надменное
выражение, или потому, что, презирая свою наружность, я слишком много
ценил в других преимущества красоты, или, что вернее всего, потому, что это есть непременный признак любви, я чувствовал к нему столько же страху, сколько и любви.
— Пожалуйста, Степан Трофимович, ради бога, ничего не говорите, — начала она горячею скороговоркой, с болезненным
выражением лица и поспешно протягивая ему руку, — будьте уверены, что я вас всё так же уважаю… и всё так же
ценю и… думайте обо мне тоже хорошо, Степан Трофимович, и я буду очень, очень это
ценить…
Чтобы доказать, как высоко ценится трудность исполнения и как много теряет в глазах человека то, что делается само собою, без всяких усилий с нашей стороны, укажем «а дагерротипные портреты; в числе их найдется очень много не только верных, но и передающих в совершенстве
выражение лица, —
ценим ли мы их?
Этому
выражению нельзя было противиться; человек самый грубый и холодный подвергался его волшебному влиянию и, поглядев на Наташу, чувствовал какое-то смягчение в черствой душе своей и с непривычной благосклонностью говорил: «Ну, как хороша дочка у Василья Петровича!» Одна Наташа, не то чтобы не знала, — не знать было невозможно, — но не
ценила и не дорожила своей красотой; она до того была к ней равнодушна, что никогда мысль одеться к
лицу не приходила ей в голову; наряд ее был небрежный, и она даже не умела одеться.
Лицо генерала мгновенно приняло несколько более благоприятное
выражение. Он вообще высоко
ценил в людях всякого рода награды от начальства.
— Что? — Близорукие глаза Наруковой сощурились более обыкновенного, стараясь рассмотреть
выражение лица ее помощницы. — Что вы хотите делать? Но это сущее безумие… Ради одной испорченной девчонки бросать насиженное место… бросать детей, к которым вы привыкли… нас, наконец… уж не говорю о себе… кто вас так любит… так
ценит. Подумайте хорошенько, Елена Дмитриевна… Вы бедная девушка без связей и знакомств… Куда вы пойдете? Где будете искать места?
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На
лице Анны Михайловны было гордое
выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла
оценить его искусство.