Неточные совпадения
Известно ли вам, святейший
отец, как Дидерот-философ явился к митрополиту Платону при императрице Екатерине.
Был еще слух, что молодой русский, бывший помещик, явился к величайшему из европейских мыслителей XIХ века,
отцу новой философии, немцу, и сказал ему так: «у меня 30 000 талеров; мне нужно только 5 000; остальные я прошу взять у меня» (
философ живет очень бедно).
На вопрос, когда-то поставленный, по словам
отца, «
философами»: «можно ли думать без слов», я теперь ответил бы совершенно определенно: да, можно.
— Как же бесполезный?.. — протянул
отец Иоаким. — Язык древних
философов, ораторов, поэтов, язык ныне медицины, — разъяснял он ей.
Александров и вместе с ним другие усердные слушатели
отца Иванцова-Платонова очень скоро отошли от него и перестали им интересоваться. Старый мудрый протоиерей не обратил никакого внимания на это охлаждение. Он в этом отношении был похож на одного древнего
философа, который сказал как-то: «Я не говорю для толпы. Я говорю для немногих. Мне достаточно даже одного слушателя. Если же и одного нет — я говорю для самого себя».
Отец Савелий… вы сами знаете…
отец Савелий… он умница,
философ, министр юстиции, а теперь, я вижу, и он ничего не может сообразить и смущен, и даже страшно смущен.
Только теперь я понял, почему мой
отец называл Николая Матвеича
философом.
Отец и мачеха не хотят ее знать. Везде расставили сторожей, чтобы даже близко не допускать ее к усадьбе. (Отходит с доктором к письменному столу.) Как легко, доктор, быть
философом на бумаге и как это трудно на деле!
Один козак, бывший постарее всех других, с седыми усами, подставивши руку под щеку, начал рыдать от души о том, что у него нет ни
отца, ни матери и что он остался одним-один на свете. Другой был большой резонер и беспрестанно утешал его, говоря: «Не плачь, ей-богу не плачь! что ж тут… уж бог знает как и что такое». Один, по имени Дорош, сделался чрезвычайно любопытен и, оборотившись к
философу Хоме, беспрестанно спрашивал его...
— Ты, пан
философ Хома, не знал Микиты. Эх, какой редкий был человек! Собаку каждую он, бывало, так знает, как родного
отца. Теперешний псарь Микола, что сидит третьим за мною, и в подметки ему не годится. Хотя он тоже разумеет свое дело, но он против него — дрянь, помои.
Философ Хома, увидя такое расположение голов, решился воспользоваться и улизнуть. Он сначала обратился к седовласому козаку, грустившему об
отце и матери...
Кондратий Замятин повернул голову так круто, что казалось, он свернет себе шею, и в его лице, в глазах, даже в позе виднелось выражение сконфуженности и вместе упрямства. Такой вид должны были иметь в доброе старое время великовозрастные богословы и
философы, которым предстояло ложиться под «учительную» лозу
отца ректора…
В 1800-х годах, в те времена, когда не было еще ни железных, ни шоссейных дорог, ни газового, ни стеаринового света, ни пружинных низких диванов, ни мебели без лаку, ни разочарованных юношей со стеклышками, ни либеральных философов-женщин, ни милых дам-камелий, которых так много развелось в наше время, — в те наивные времена, когда из Москвы, выезжая в Петербург в повозке или карете, брали с собой целую кухню домашнего приготовления, ехали восемь суток по мягкой, пыльной или грязной дороге и верили в пожарские котлеты, в валдайские колокольчики и бублики, — когда в длинные осенние вечера нагорали сальные свечи, освещая семейные кружки из двадцати и тридцати человек, на балах в канделябры вставлялись восковые и спермацетовые свечи, когда мебель ставили симметрично, когда наши
отцы были еще молоды не одним отсутствием морщин и седых волос, а стрелялись за женщин и из другого угла комнаты бросались поднимать нечаянно и не нечаянно уроненные платочки, наши матери носили коротенькие талии и огромные рукава и решали семейные дела выниманием билетиков, когда прелестные дамы-камелии прятались от дневного света, — в наивные времена масонских лож, мартинистов, тугендбунда, во времена Милорадовичей, Давыдовых, Пушкиных, — в губернском городе К. был съезд помещиков, и кончались дворянские выборы.
Николай Артемьич Стахов,
отец ее, человек туповатый, но корчивший из себя
философа скептического тона и державшийся подальше от семейной жизни, сначала только восхищался своей маленькой Еленой, в которой рано обнаружились необыкновенные способности.
Поэт, мифолог, мист [Участник мистерии.] и маг неотделимы от
философа ни в Пифагоре, ни в Платоне, ни в Плотине, и в качестве духовных
отцов столпы немецкого идеализма могут взять себе лишь… софистов, столкновение с которыми у Сократа и Платона было не столько на почве определенного философского учения, сколько самого способа философствования, ars.philosophandi [Искусство философствования (лат.).].
— Как быть, мой
отец! Мудрецы и
философы моего мастерства не требуют, а требуют его празднолюбцы. Я хожу на площади, стою у ристалищ, верчусь на пирах, бываю в загородных рощах, где гуляют молодые богачи, а больше все по ночам бываю в домах у веселых гетер…
— Без дара так не напишешь! — сказал он, вставая и шевеля пальцами. — Не напишешь! Тут такая риторика, что любому
философу можно запятую поставить и в нос ткнуть. Ум! Светлый ум! Не женились бы,
отец Федор, давно бы вы в архиереях были, истинно, были бы!
— Наконец это дерзко. Видано ли, чтобы овца учила своего пастыря! Не думаете ли вы, пан
философ Пржшедиловский, перейти в эту восточную схизму, проклятую нашим святейшим
отцом? Ваша супруга и дети погрязли уже в ней.
Рано лишившись матери, отдалившись, вследствие детской ревности, от
отца, она ушла в самое себя и зажила сперва детским воображением, извращенным в добавок ранним чтением книг из библиотеки ее
отца, предоставленной всецело в ее распоряжение и состоявшей в переводных и оригинальных французских романов, сочинений французских
философов и тому подобной умственной пищи наших бар тридцатых годов.
Не последние граждане, не последние писатели и
философы античного мира, а
отцы и учителя Церкви были людьми подлинного движения духа.
Семинария была до того распущена, воспитанники пьянствовали и до того бесчинствовали, что, например, один
философ при инспекторе, кончая вечерние молитвы, прочел: «упование мое —
Отец, прибежище мое — Сын, покров мой — Дух Святый...