Неточные совпадения
— Да, кажется, вот так: «Стройны, дескать, наши молодые джигиты, и кафтаны на них серебром выложены, а молодой русский
офицер стройнее их, и галуны на нем золотые. Он как тополь между ними; только не расти, не цвести ему в нашем саду». Печорин встал, поклонился ей, приложив руку ко лбу и сердцу, и просил меня отвечать ей, я хорошо знаю по-ихнему и перевел его
ответ.
— Я слышал о случаях убийства
офицеров солдатами, — начал Самгин, потому что поручик ждал
ответа.
Нехлюдов отошел и пошел искать начальника, чтоб просить его о рожающей женщине и о Тарасе, но долго не мог найти его и добиться
ответа от конвойных. Они были в большой суете: одни вели куда-то какого-то арестанта, другие бегали закупать себе провизию и размещали свои вещи по вагонам, третьи прислуживали даме, ехавшей с конвойным
офицером, и неохотно отвечали на вопросы Нехлюдова.
Если б за побег твой остались в
ответе другие:
офицеры, солдаты, то я бы тебе «не позволил» бежать, — улыбнулся Алеша.
Теперь всё бросилось расспрашивать о нем; одни гвардейские
офицеры могли дать
ответ; они его ненавидели за холодную жестокость, за мелочное педантство, за злопамятность.
Кетчер рассказал ему, в чем дело,
офицер в
ответ налил мне стакан красного вина и поблагодарил за доверие, потом отправился со мной в свою спальню, украшенную седлами и чепраками, так что можно было думать, что он спит верхом.
Между
офицером и денщиком давно уже установились простые, доверчивые, даже несколько любовно-фамильярные отношения. Но когда дело доходило до казенных официальных
ответов, вроде «точно так», «никак нет», «здравия желаю», «не могу знать», то Гайнан невольно выкрикивал их тем деревянным, сдавленным, бессмысленным криком, каким всегда говорят солдаты с
офицерами в строю. Это была бессознательная привычка, которая въелась в него с первых дней его новобранства и, вероятно, засела на всю жизнь.
Приедет дежурный: «Где караульный
офицер?» — «Пошел в острог арестантов считать, казармы запирать», —
ответ прямой, и оправдание прямое. Таким образом, караульные
офицеры каждый вечер в продолжение всего праздника позволяли театр и не запирали казарм вплоть до вечерней зари. Арестанты и прежде знали, что от караула не будет препятствия, и были покойны.
Она вздрогнула.
Офицер взглянул на меня с улыбкой удивления. Я уже твердо владел собой и ждал
ответа с совершенной уверенностью. Лицо девушки слегка покраснело, она двинула вверх нижней губой, как будто полумаска мешала ей видеть, и рассмеялась, но неохотно.
Сотник, из новых казачьих
офицеров, поздоровался с казаками; но ему не крикнул никто в
ответ, как армейские: «здравия желаем, ваше благородие», и только кое-кто ответил простым поклоном.
Когда она увидела вошедшего Зарецкого, то, вскочив проворно со стула и сделав ему вежливый книксен [поклон, сопровождающийся приседанием (нем.)], спросила на дурном французском языке: «Что угодно господину
офицеру?» Потом, не дожидаясь его
ответа, открыла с стеклянным верхом ящик, в котором лежали дюжины три золотых колец, несколько печатей, цепочек и два или три креста Почетного легиона.
Кроме одного здешнего купца Сандерса, никто его не знает, и генерал Рапп стал было сомневаться, точно ли он итальянской купец; но когда его привели при мне к генералу, то все
ответы его были так ясны, так положительны; он стал говорить с одним итальянским
офицером таким чистым флорентийским наречием, описал ему с такою подробностию свой дом и родственные свои связи, что добрый Рапп решился было выпустить его из-под ареста; но генерал Дерикур пошептал ему что-то на ухо, и купца отвели опять в тюрьму.
На другой день, увидя идущего Германна, Лизавета Ивановна встала из-за пяльцев, вышла в залу, отворила форточку и бросила письмо на улицу, надеясь на проворство молодого
офицера. Германн подбежал, поднял его и вошел в кондитерскую лавку. Сорвав печать, он нашел свое письмо и
ответ Лизаветы Ивановны. Он того и ожидал и возвратился домой, очень занятый своей интригою.
Каждый раз, проделав эту церемонию и получив в
ответ от улыбающегося
офицера масонский знак, Буланин слегка лишь косился на мать, а сам принимал такой деловой, озабоченный, даже как будто бы усталый вид, точно он только что окончил весьма трудную и сложную, хотя и привычную обязанность, не понятную для посторонних, но требующую от исполнителя особенных глубоких знаний.
Показаться дома в мундире с золотыми галунами и в кепи, надетом набекрень, отдавать на улице честь
офицерам и видеть, как они в
ответ, точно знакомому, будут прикладывать руку к козырьку, вызвать удивленно-почтительные взгляды сестер и младшего брата — все эти удовольствия казались такими заманчивыми, что предвкушение их даже несколько стушевывало, оттирало на задний план предстоящее свидание с матерью.
И капитан рассказал, как однажды в
ответ на дерзость Корнева он ответил такой же дерзостью и был уверен, что после этого вся карьера его кончена: Корнев отдаст молодого мичмана под суд и его, по меньшей мере, исключат из службы, а вместо этого Корнев первый извинился перед мичманом на шканцах в присутствии всех
офицеров.
А пока он, в числе нескольких
офицеров, принимал деятельное участие в приготовлениях к балу-пикнику, который собирались дать русские моряки в
ответ на балы и обеды радушных и милых калифорнийцев.
Минут за пять до восьми часов наверх вышел капитан и, приветливо пожимая руки
офицерам в
ответ на их поклоны, поднялся на мостик.
И, не дожидаясь
ответа, вполне уверенный, вероятно, что
ответ будет утвердительный, адмирал направился быстрой походкой к фронту
офицеров и, снова сняв фуражку, сделал общий поклон. Капитан называл фамилию каждого, и адмирал приветливо пожимал всякому руку. Поленова и Степана Ильича, с которыми раньше плавал, он приветствовал, как старых знакомых.
Все
офицеры с «Коршуна» подходили сперва к королеве, а затем к королю. Первый министр называл фамилии
офицеров, безбожно их коверкая с невозмутимым апломбом, и в
ответ на поклоны королева не без грации наклоняла свою головку, стараясь приветливо улыбнуться.
— Послушай, птичка! Мы хотим взять тебя с собою в поезд…Ты будешь нам петь и играть всю дорогу. Мы дадим тебе за это много денег. Согласна? — И, не дожидаясь
ответа,
офицер потянул ее за руку и повел к товарищам.
Если бы в
ответ мне Кисочка засмеялась, то я продолжал бы в таком роде: „О, смотрите, Кисочка, как бы вас здесь не похитил какой-нибудь
офицер или актер!“ Она опустила бы глазки и сказала: „Кому придет охота похищать меня такую?
Принцесса с нетерпением ожидала в Рагузе
ответов от султана и от графа Орлова, еще довольно дружно живя с Радзивилом и французскими
офицерами, а также с консулами французским и неаполитанским. Наскучив ждать, она 11 сентября написала новое письмо к султану, стараясь отклонить его от утверждения мирного договора, еще не ратификованного, и прося о немедленной присылке фирмана на проезд в Константинополь.
Офицеры писали в те города, в которых, по словам ее, она имела временное пребывание, и оттуда получены были
ответы, что действительно в тех городах некоторое время жила проездом «принцесса Елизавета».
Поговорив о погоде, о военных действиях, об общих знакомых
офицерах и убедившись по вопросам и
ответам, по взгляду на вещи в удовлетворительности понятий один другого, мы невольно перешли к разговору более короткому.
Получив
ответы, генерал, маленький и тощий, пожевал, подумал и сказал, обращаясь к одному из
офицеров...
Ждал» ратификации договора. Перемирия заключено не было. На передовых позициях все продолжались стычки, каждый день приходили вести об убитых. Для чего теперь эти ненужные жертвы?
Офицеры в
ответ посмеивались...
Другая «особенность военно-медицинской службы» заключалась в том, что между врачом и больным существовали самые противоестественные отношения. Врач являлся «начальством», был обязан говорить больному «ты», в
ответ слышать нелепые «так точно», «никак нет», «рад стараться». Врача окружала ненужная, бессмысленная атмосфера того почтительного, специфически военного трепета, которая так портит
офицеров и заставляет их смотреть на солдат, как на низшие существа.
Наутро мы приехали в Харбин. Здесь настроение солдат было еще более безначальное, чем на позициях. Они с грозно-выжидающим видом подходили к
офицерам, стараясь вызвать их на столкновение. Чести никто не отдавал; если же кто и отдавал, то вызывающе посмеиваясь, — левою рукой. Рассказывали, что чуть не ежедневно находят на улицах подстреленных
офицеров. Солдат подходил к
офицеру, протягивал ему руку: «Здравствуй! Теперь свобода!»
Офицер в
ответ руки не протягивал и получал удар кулаком в лицо.
Рассказывались страшные вещи. Где-то под Красноярском солдат толкнул
офицера в плечо,
офицер в
ответ ударил его в ухо. Солдаты бросились на
офицера, он пустился бежать в тайгу, солдаты с винтовками за ним. Через полчаса солдаты воротились с окровавленными штыками.
Офицер не воротился.
Этот полный достоинства
ответ молодого
офицера не замедлил сделаться известным при петербургском дворе и в высшем свете.
— Цыц, бисова собака! — бывал
ответ смотрителя. — Разве ты не знаешь, что
офицер великого короля шведского, нашего пана и отца, делает нам честь скакать на наших лошадях, как ему заблагорассудится? Благодари его милость, что он не впряг тебя самого и не влепил тебе сотни бизунов [Бизун (польск.) — плеть, кнут.], собачий сын!
Николай Павлович, предполагая, что это письмо адресовано ему генералом, приказал, чтобы ему передали его и чтобы
офицер подождал
ответа. Когда это письмо было ему принесено, он пробежал его с удивлением и волнением, усиливавшимися с каждою строчкою. Вот содержание этого письма...
— А давно ли гвардейские
офицеры на посылках у баб состоять стали? — вместо
ответа снова прогнусил Алексей Андреевич, и не успел фон Зееман что-либо возразить ему, быстро, по-военному, повернулся к нему спиной и, так же быстро проследовав в залу, скрылся в своем кабинете.
Офицеры переглянулись.
Ответ показался им немножко колким и куда-то направленным.
Офицер не отвечал ничего, но кивнул дружески в знак согласия, остановил своего коня, неуклюжего и неповоротливого; потом, дав ему шпоры, повернул к левой стороне кареты, наклонился к ней и осторожно постучался пальцами в раму. В
ответ на этот стук выглянуло из окна маленькое сухощавое лицо старика со сверкающими из-под густых бровей серыми глазами, с ястребиным носом, в парике тремя уступами, рыже-каштанового цвета, который, в крепкой дремоте его обладателя, сдвинулся так, что открыл лысину вразрез головы.
Но поляк с удивительною силою отбросил
офицеров, а полковнику крикнул в
ответ...
Обращается
офицер за чем-либо к китайцу.
Ответ обычный.
В
ответ на расспросы
офицера, по приезде в Лемеши, о том, где живет госпожа Разумовская, удивленные крестьяне отвечали...
Потом он начал ласково беседовать с унтер-офицером, спрашивал, есть ли у него жена и дети, и на
ответ, что есть жена и трое детей, дал ему два полуимпериала, присовокупив, чтобы помолился за раба Божия Александра. Немного погодя, он просил его идти с ним купаться.
— Молодец! Не жалей псов-москалей, бей их больше, завтра будешь
офицером, — был
ответ Машевского.
— В унтер-офицеры метишь, а сам дурак, в чужой пазухе блох ищешь. Я, сынок, не убивец и тебе не советую. Потому за самую паршивую душу
ответ держать придется. Ступай к свиньям собачьим, ничего тебе, халява, не будет.