Неточные совпадения
Вронский умышленно избегал той избранной, великосветской толпы, которая сдержанно и свободно двигалась и переговаривалась пред беседками. Он узнал, что там была и Каренина, и Бетси, и жена его
брата, и нарочно, чтобы не развлечься, не подходил к ним. Но беспрестанно встречавшиеся знакомые
останавливали его, рассказывая ему подробности бывших скачек и расспрашивая его, почему он опоздал.
— На том свете? Ох, не люблю я тот свет! Не люблю, — сказал он,
остановив испуганные дикие глаза на лице
брата. — И ведь вот, кажется, что уйти изо всей мерзости, путаницы, и чужой и своей, хорошо бы было, а я боюсь смерти, ужасно боюсь смерти. — Он содрогнулся. — Да выпей что-нибудь. Хочешь шампанского? Или поедем куда-нибудь. Поедем к Цыганам! Знаешь, я очень полюбил Цыган и русские песни.
Многие из запорожцев погнались было за ними, но Остап своих уманцев
остановил, сказавши: «Подальше, подальше, паны-братья, от стен!
— Какая штучка началась, а? Вот те и хи-хи! Я ведь шел с ним, да меня у Долгоруковского переулка
остановил один эсер, и вдруг — трах! трах! Сукины дети! Даже не подошли взглянуть — кого перебили, много ли? Выстрелили и спрятались в манеж. Так ты, Самгин, уговори! Я не могу! Это,
брат, для меня — неожиданно… непонятно! Я думал, у нее — для души — Макаров… Идет! — шепнул он и отодвинулся подальше в угол.
— Даром землю отдам, только подпишись. Мало они нашего
брата околпачивали. Нет,
брат, шалишь, нынче мы и сами понимать стали, — добавил он и стал подзывать отбившегося стригуна-жеребенка. — Коняш, коняш! — кричал он,
остановив лошадь и оглядываясь назад, но стригун был не назади, а сбоку, — ушел в луга.
Всего страннее казалось ему то, что
брат его, Иван Федорович, единственно на которого он надеялся и который один имел такое влияние на отца, что мог бы его
остановить, сидел теперь совсем неподвижно на своем стуле, опустив глаза и по-видимому с каким-то даже любознательным любопытством ожидал, чем это все кончится, точно сам он был совершенно тут посторонний человек.
— Тот ему как доброму человеку привез: «Сохрани,
брат, у меня назавтра обыск». А тот и сохранил. «Ты ведь на церковь, говорит, пожертвовал». Я ему говорю: подлец ты, говорю. Нет, говорит, не подлец, а я широк… А впрочем, это не он… Это другой. Я про другого сбился… и не замечаю. Ну, вот еще рюмочку, и довольно; убери бутылку, Иван. Я врал, отчего ты не
остановил меня, Иван… и не сказал, что вру?
Дело дошло до Петербурга. Петровскую арестовали (почему не Тюфяева?), началось секретное следствие. Ответы диктовал Тюфяев, он превзошел себя в этом деле. Чтоб разом
остановить его и отклонить от себя опасность вторичного непроизвольного путешествия в Сибирь, Тюфяев научил Петровскую сказать, что
брат ее с тех пор с нею в ссоре, как она, увлеченная молодостью и неопытностью, лишилась невинности при проезде императора Александра в Пермь, за что и получила через генерала Соломку пять тысяч рублей.
— Ну,
брат, мне некогда, —
остановил он гостя, поднимаясь. — У нас сейчас смывка… Вот объездной с кружкой едет.
— Вот что, Матвей, — заговорил Мухин,
останавливая обережного, — ты сходи за
братом Егором…
— Ничего не увидишь, —
остановил его
брат. Он хоть и не знал этого фокуса, но знал, что на кольце ничего увидать нельзя.
В ответ на это раздалось троекратное рукоплескание со стороны
братьев; затем они принялись снимать с себя ордена, знаки, запоны, которые Антип Ильич старательно прибирал, имея при этом, несмотря на всю свою кротость, недовольное и печальное лицо: такой скомканный прием Сусанны Николаевны в масонство казался ему просто кощунством. Когда потом со всеми собранными масонскими нарядами входил он в свою комнатку, чтобы их там пока убрать, то его
остановила Фадеевна.
И невольно вспомнил Серебряный о Максиме и подумал, что не так посудил бы названый
брат его. Он не сказал бы ему: «Она не по любви вышла за Морозова, она будет ждать тебя!» Он сказал бы: «Спеши,
брат мой! Не теряй ни мгновения; замори коня и
останови ее, пока еще время!»
— Нет, маменька. Хотел он что-то сказать, да я
остановил. Нет, говорю, нечего об распоряжениях разговаривать! Что ты мне,
брат, по милости своей, оставишь, я всему буду доволен, а ежели и ничего не оставишь — и даром за упокой помяну! А как ему, маменька, пожить-то хочется! так хочется! так хочется!
— Ничего, ничего, Фома, я не сержусь. Я знаю, что ты, как друг, меня
останавливаешь, как родной, как
брат. Это я сам позволил тебе, даже просил об этом! Это дельно, дельно! Это для моей же пользы! Благодарю и воспользуюсь!
— Вот и он! — радостно вскричал дядя, увидев меня. — Илюша,
брат, стихи приготовил — вот неожиданность, настоящий сюрприз! Я,
брат, поражен и нарочно за тобой послал и стихи
остановил до прихода… Садись-ка возле! Послушаем. Фома Фомич, да ты уж признайся, братец, ведь, уж верно, ты их всех надоумил, чтоб меня, старика, обрадовать? Присягну, что так!
Подъехал Лукашка,
остановил лошадь, бойко произнес обычное приветствие, и ногайки видимо обрадовались и заговорили с ним свободно, как с своим
братом.
Жизнь всем нам цену знает, и раньше времени она ходу нашего не
остановит… никто,
брат, себе в убыток не действует, ежели он умный…
Ольга молчала — но вся вспыхнула… и если б Наталья Сергевна не удалилась, то она не вытерпела бы далее; слезы хотели брызнуть из глаз ее, но женщина иногда умеет
остановить слезы… — Как! ее подозревают, упрекают? — и в чем! — о! где ее
брат! пускай придет он и выслушает ее клятву помогать ему во всем, что дышит местию и разрушением; пускай посвятит он ее в это грозное таинство, — она готова!..
Дева име во чреве и роди сына Еммануила», она дико взглянула вокруг,
остановила глаза на
брате и два раза споткнулась, зацепившись за подножье.
Именье принесло хороший доход, но нужно было послать
брату и издержать на сватьбу, так что денег не было, и завод не мог итти, и надо было его
остановить.
Слезши с звоницы,
брат Павлусь явился взору родителей моих — и радостный крик их
остановил глаголание дьяка.
— Не-ет,
брат… Вижу, что довольно. Поиграл пятаком, да и за щеку, как говорили у нас в Орле уличные мальчишки. Абер ты постой, Стаканыч, не егози, —
остановил он суфлера. — Мне,
брат, это все равно…
— Сами, сударь, видим, — говорит, — что не умно делают, даром, что госпожа. Вот хоть бы и по нашей
братье посудить, что уж мы, темные люди; у меня у самой детки есть; жалостливо, кто говорит, да все уж не на эту стать: иной раз потешишь, а другой раз и
остановишь, как видишь, что неладно. А у нашей Настасьи Дмитриевны этого не жди: делайся все по команде Дмитрия Никитича, а будто спасибо да почтенье большое?
Брат Куршуд-бека бросился на них с кинжалом, намереваясь заколоть обоих, но Куршуд-бек
остановил его, примолвив: «Успокойся и знай: что написано у человека на лбу при его рождении, того он не минует».
Сказал об этом
брату с невесткой, те не знают, как и благодарить Герасима за новую милость… А потом, мало погодя, задрожал подбородок у Пелагеи Филиппьевны, затряслись у ней губы и градом полились слезы из глаз. Вскочив с места, она хотела поспешно уйти из избы, но деверь
остановил ее на пороге.
— Постой, невестушка, постой, родная, —
остановил Пелагею Герасим. — Так не годится. У вас на деревне, слышь, кабак завелся, чать, при нем есть и закусочная? — обратился он к
брату.
— Ты можешь отвечать, когда тебя спрашивают, —
остановила ее Лариса и сама добавила
брату, — они поехали, как всегда ездят: в тюльбюри.
Тася вся вспыхнула как порох и рванулась было к
брату. И снова печальный и добрый взгляд матери
остановил ее.
— N'est ce pas? [Не правда ли? (фр.).] —
остановил Палтусова, двинувшегося за другими, сладкий
брат Марьи Орестовны… — Мой beau frère a très bien dit son fait? [Мой зять очень хорошо высказал всю правду? (фр.).] Только, кажется, были намеки… Как вы находите?
— Именно негодяй-с. Я его было
остановил, — говорю: «Василий Сафроныч, ты бы,
брат, о немецкой нации поосторожнее, потому из них у нас часто большие люди бывают», — а он на это еще пуще взбеленился и такое понес, что даже вся публика, свои чаи и сахары забывши, только слушать стала, и все с одобрением.
— Ничего, сидите! —
остановила она меня. — Молодым людям полезно это слушать. Хоть мы и не ученые, но больше вас пожили. Дай бог всем так пожить, как мы жили… А мы, братец, уж у вас и пообедаем заодно, — повернулась Хлыкина к
брату. — Но небось сегодня у вас скоромное готовили. Чай, ты и не помнишь, что нынче среда… — Она вздохнула. — Нам уж прикажи постное изготовить. Скоромного мы есть не станем, это как тебе угодно, братец.
— Стыдно вам! — зазвучал снова ее голос. — Стыдно вам, что вы, зная, как проводит время этот мальчик, оторванный от семьи, безвольный и мягкий, не
остановили его вовремя, не пришли к нам, наконец, за советом. Ведь мы здесь как сестры и
братья, чего же нам стесняться, господа? Да, он ничем не виноват, этот несчастный Федя. Его увлекли дурные примеры гадких мальчишек, и вот…
— Постой, дай еще словцо вымолвить! —
остановил его Димитрий. — Что-то сердце мое вещует не к добру. Послушайся совета
брата своего названного, останься, или — я пойду с тобой.
Наступил канун дня, назначенного для свидания с
братом. Семья, отужинав, стала ложиться спать. Сестра с мужем ушла на свою половину. Петр остался с отцом с глазу на глаз. Старик было тоже поднялся с лавки. «Погоди, отец, поговорить надо», —
остановил его сын, не вставая с места.
— Да пусть его взглянет последний раз на Чурчилу… Пожалуй, осерчает, что не допустили до него Настасьина
брата, хоть любит он его, как собака палку, — сказал другой дружинник,
останавливая опускавшуюся было над головой Павла руку товарища.
— Постой, дай еще словцо вымолвить! —
остановил его Дмитрий. — Что-то сердце мое вещует не к добру. Послушайся совета
брата своего названного, останься, или я пойду с тобой.
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным.
Брат хотел взять образок, но она
остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.