Неточные совпадения
В заключение по три часа в
сутки маршировал на дворе градоначальнического дома
один, без товарищей, произнося самому себе командные возгласы и сам себя подвергая дисциплинарным взысканиям и даже шпицрутенам («причем бичевал себя не притворно, как предшественник его, Грустилов, а по точному разуму законов», — прибавляет летописец).
Герои наши видели много бумаги, и черновой и белой, наклонившиеся головы, широкие затылки, фраки, сертуки губернского покроя и даже просто какую-то светло-серую куртку, отделившуюся весьма резко, которая, своротив голову набок и положив ее почти на самую бумагу, выписывала бойко и замашисто какой-нибудь протокол об оттяганье земли или описке имения, захваченного каким-нибудь мирным помещиком, покойно доживающим век свой под судом, нажившим себе и детей и внуков под его покровом, да слышались урывками короткие выражения, произносимые хриплым голосом: «Одолжите, Федосей Федосеевич, дельце за № 368!» — «Вы всегда куда-нибудь затаскаете пробку с казенной чернильницы!» Иногда голос более величавый, без сомнения
одного из начальников, раздавался повелительно: «На, перепиши! а не то снимут сапоги и просидишь ты у меня шесть
суток не евши».
Одной лишь милости притом мы просим,
Чтоб
суток через пять
Он умер бы опять.
«Все в
одном положении, — отвечал Савельич со вздохом, — все без памяти, вот уже пятые
сутки».
(Библ.)] а об устрицах говорила не иначе, как с содроганием; любила покушать — и строго постилась; спала десять часов в
сутки — и не ложилась вовсе, если у Василия Ивановича заболевала голова; не прочла ни
одной книги, кроме «Алексиса, или Хижины в лесу», [«Алексис, или Хижина в лесу» — сентиментально-нравоучительный роман французского писателя Дюкре-Дюминиля (1761–1819).
Агафья Матвеевна трои
сутки жила
одним кофе, и только для Ильи Ильича готовились три блюда, а прочие ели как-нибудь и что-нибудь.
Но «Армида» и две дочки предводителя царствовали наперекор всему. Он попеременно ставил на пьедестал то
одну, то другую, мысленно становился на колени перед ними, пел, рисовал их, или грустно задумывался, или мурашки бегали по нем, и он ходил, подняв голову высоко, пел на весь дом, на весь сад, плавал в безумном восторге. Несколько
суток он беспокойно спал, метался…
От этого многие фермы и теперь отстоят на
сутки езды
одна от другой.
Беспрестанно ходили справляться к барометру. «Что, падает?» 30 и 15. Опять — 29 и 75, потом 29 и 45, потом 29 и 30-29 и 15 — наконец, 28/42. Он падал быстро, но постепенно, по
одной сотой, и в продолжение
суток с 30/75 упал до 28/42. Когда дошел до этой точки, ветер достиг до крайних пределов свирепости.
Барон Шлипенбах
один послан был по делу на берег, а потом, вызвав лоцмана, мы прошли Зунд, лишь только стихнул шторм, и пустились в Каттегат и Скагеррак, которые пробежали в
сутки.
Корейский берег, да и только. Опись продолжается, мы уж в 39˚ ‹северной› широты; могли бы быть дальше, но ветра двое
сутки были противные и качали нас по-пустому на
одном месте. Берега скрывались в тумане. Вчера вдруг показались опять.
— Знаю, вперед знаю ответ: «Нужно подумать… не осмотрелся хорошенько…» Так ведь? Этакие нынче осторожные люди пошли; не то что мы: либо сена клок, либо вилы в бок! Да ведь ничего, живы и с голоду не умерли. Так-то, Сергей Александрыч… А я вот что скажу: прожил ты в Узле три недели и еще проживешь десять лет — нового ничего не увидишь
Одна канитель: день да ночь — и
сутки прочь, а вновь ничего. Ведь ты совсем в Узле останешься?
Путь А.И. Мерзлякова начинался от фанзы удэгейца Сиу Ху и шел прямо на восток, пересекая несколько маленьких перевальчиков. Перейдя речку Хуля, он повернул к северо-востоку, затем пересек еще
одну реку — Шооми (в верховьях) — и через 3
суток вышел на реку Кулумбе. Здесь, около скалы Мафа, он где-то видел выходы каменного угля на поверхность. После перевала по другой безымянной горной речке он пришел на реку Найну, прямо к корейским фанзам.
Стрелки так и сели и начали ругаться. Оказалось, что наш проводник не имел никакого понятия о верстах. Об этом удэгейцев никогда не следует спрашивать. Они меряют расстояние временем: полдня пути,
один день, двое
суток и т.д.
Все живое ее избегает; нигде не видно звериных следов, и за двое
суток мы не встретили ни
одной птицы.
На этом участке в Нахтоху впадают следующие реки: с левой стороны — Бия и Локтоляги с перевалами на
одну из прибрежных рек — Эхе. Из выдающихся горных вершин тут можно подниматься только до реки Малу-Сагды. На подъем против воды нужно четверо
суток, а на сплав по течению —
один день. Янсели сказал, что по реке Нахтоху идет кета, морская мальма и горбуша. Главная масса кеты направляется по реке Локтоляги, мальма поднимается до порогов реки Дагды, а горбуша — до реки Нунгини.
Не весело также переправляться через животрепещущие мостики, спускаться в овраги, перебираться вброд через болотистые ручьи; не весело ехать, целые
сутки ехать по зеленоватому морю больших дорог или, чего Боже сохрани, загрязнуть на несколько часов перед пестрым верстовым столбом с цифрами: 22 на
одной стороне и 23 на другой; не весело по неделям питаться яйцами, молоком и хваленым ржаным хлебом…
Я решил остаться здесь на ночь. Мне очень хотелось поохотиться на солонцах, тем более что у нас давно не было мяса и мы уже четвертые
сутки питались
одними сухарями.
Китайская заездка устраивается следующим образом: при помощи камней река перегораживается от
одного берега до другого, а в середине оставляется небольшой проход. Вода просачивается между камнями, а рыба идет по руслу к отверстию и падает в решето, связанное из тальниковых прутьев. 2 или 3 раза в
сутки китаец осматривает его и собирает богатую добычу.
Паначев рассказывал, что расстояние от Загорной до Кокшаровки он налегке проходил в
один день. Правда,
один день он считал от рассвета до сумерек. А так как мы шли с вьюками довольно медленно, то рассчитывали этот путь сделать в 2
суток, с
одной только ночевкой в лесу.
Один из тузов, ездивший неизвестно зачем с ученою целью в Париж, собственными глазами видел Клода Бернара, как есть живого Клода Бернара, настоящего; отрекомендовался ему по чину, званию, орденам и знатным своим больным, и Клод Бернар, послушавши его с полчаса, сказал: «Напрасно вы приезжали в Париж изучать успехи медицины, вам незачем было выезжать для этого из Петербурга»; туз принял это за аттестацию своих занятий и, возвратившись в Петербург, произносил имя Клода Бернара не менее 10 раз в
сутки, прибавляя к нему не менее 5 раз «мой ученый друг» или «мой знаменитый товарищ по науке».
Вечером был бал в Благородном собрании. Музыканты, нарочно выписанные с
одного из заводов, приехали мертвецки пьяные; губернатор распорядился, чтоб их заперли за
сутки до бала и прямо из полиции конвоировали на хоры, откуда не выпускали никого до окончания бала.
Он ест всего
один раз в
сутки и требует, чтоб обед был подан ровно в два часа.
— А ты привыкай! Дуй себе да дуй! На меня смотри: слыхал разве когда-нибудь, чтоб я на беду пожаловался? А у меня
одних делов столько, что в
сутки не переделаешь. Вот это так беда!
Сколько часов работали половые, носясь по залам, с кухни и на кухню, иногда находящуюся внизу, а зал — в третьем этаже, и учесть нельзя. В некоторых трактирах работали чуть не по шестнадцати часов в
сутки. Особенно трудна была служба в «простонародных» трактирах, где подавался чай — пять копеек пара, то есть чай и два куска сахару на
одного, да и то заказчики экономили.
Охотнику надобно пользоваться этими высыпками, потому что пролетные вальдшнепы редко остаются
одни и те же более трех
суток на
одном месте.
Утка сидит на гнезде, почти с него не слезая;
один раз только в
сутки сойдет она, чтобы похватать поблизости какой-нибудь пищи, и в продолжение трехнедельного сиденья чрезвычайно исхудает.
На головах имели меховые шапки с наушниками, на руках — вязаные рукавицы, а на ногах шерстяные портянки и унты из рыбьей кожи, с расчетом по
одной паре на семь
суток.
Одна такая бутара в
сутки обрабатывала десятки тысяч пудов песку.
Начнем сначала: приехал я с Поджио и Спиридовьгм на
одной лодке с Комендантом, Плац-маёром и Барановым в г. Иркутск 9-го числа. Мы первые вошли в Столицу Сибири, ужасно грязную по случаю ежедневных дождей. Слава богу, что избегли этого горя на море, [Море — озеро Байкал.] где мы бичевой шли пять
суток. Скучно было, но ничего неприятного не случилось.
Проезжай Пушкин
сутками позже до поворота на Екатеринославль, я встретил бы его дорогой, и как отрадно было бы обнять его в такую минуту! Видно, нам суждено было только
один раз еще повидаться, и то не прежде 1825 года.
— За сущие пустяки, за луну там, что ли, избранила Соню и Зину, ушла, не прощаясь, наверх, двое
суток высидела в своей комнате; ни с кем ни
одного слова не сказала.
— Ja, mein Herr [Да, сударь (нем.)], — сказала равнодушно и немного свысока экономка, усаживаясь в низкое кресло и закуривая папиросу. — Вы заплатиль за
одна ночь и вместо этого взяль девушка еще на
одна день и еще на
одна ночь. Also [Стало быть (нем.)], вы должен еще двадцать пять рублей. Когда мы отпускаем девочка на ночь, мы берем десять рублей, а за
сутки двадцать пять. Это, как такса. Не угодно ли вам, молодой человек, курить? — Она протянула ему портсигар, и Лихонин как-то нечаянно взял папиросу.
Несколько раз в продолжение
суток Горизонт заходил в третий класс, в два вагона, разделенные друг от друга чуть ли не целым поездом. В
одном вагоне сидели три красивые женщины в обществе чернобородого, молчаливого сумрачного мужчины. С ним Горизонт перекидывался странными фразами на каком-то специальном жаргоне. Женщины глядели на него тревожно, точно желая и не решаясь о чем-то спросить. Раз только, около полудня,
одна из них позволила себе робко произнести...
Ведь я уж сколько лет
один маюсь, — день да ночь —
сутки прочь, а старого не забыл. Не забывается! А ты-то, ты-то?
— В каретах мы нынче ездим — да-с! за карету десять рубликов в сутки-с; за нумер пятьдесят рубликов в сутки-с; прислуге, чтобы проворнее была, три рублика в
сутки; да обеды, да ужины, да закуски-с; целый день у нас труба нетолченая-с;
одни «калегварды» что за
сутки слопают-с; греки, армяне-с; опять генерал-с; вот хоть бы сегодня вечерок-с…
одного шампанского сколько вылакают!
Хозяйку углов захватили еще два дня тому в полицию; жильцы разбрелись, дело праздничное, а оставшийся
один халатник уже целые
сутки лежал мертво пьяный, не дождавшись и праздника.
С тех пор прошли уже почти
сутки, все во мне уже несколько отстоялось — и тем не менее мне чрезвычайно трудно дать хотя бы приближенно-точное описание. В голове как будто взорвали бомбу, а раскрытые рты, крылья, крики, листья, слова, камни — рядом, кучей,
одно за другим…
— Мне тоже влетело — на четверо
суток…
Одним словом, новости старые.
Утренняя перекличка — самый важный и серьезный момент в дневной жизни роты. После оклика всех юнкеров поочередно фельдфебель читает приказы по полку. Он же назначает на
сутки одного дежурного из старшего курса и двух дневальных из младшего, которые чередуются через каждые четыре часа, он же объявляет о взысканиях, налагаемых начальством.
Интересные сведения и даже целые статьи, появившиеся накануне в петербургских газетах, на другой день перепечатывались в Москве на
сутки раньше других московских газет, так как «Московский телеграф» имел свой собственный телеграфный провод в Петербург, в
одной из комнат редакции, помещавшейся на Петровке в доме Московского кредитного общества.
— Всё совершенно верно. Я не вправе вам объявить пути мои и как открывал, но вот что покамест я могу для вас сделать: чрез
одно лицо я могу подействовать на Шатова, так что он, совершенно не подозревая, задержит донос, — но не более как на
сутки. Дальше
суток не могу. Итак, вы можете считать себя обеспеченными до послезавтраго утра.
Большая часть его жизни проходила на охоте в лесу, где он питался по
суткам одним куском хлеба и ничего не пил, кроме воды.
— Вот только
одна вчера такая вечером пришла, настоящая расшива, и сейчас, так версты на две выше Твериц, стоит; тут у нас бурлацкая перемена спокон веку была, аравушка на базар сходит,
сутки, а то и двое, отдохнет. Вон гляди!..
Одно верно, что Сомынский мор рыбы происходил не от дурмана, не от табаку, не от кукольванца, ибо действие этих отрав кратковременно и продолжается менее
суток.
Обе они жили несколько
суток одним горем; горе сделало их ровнями.
— Я такие штуки видал — рассказать нельзя! — с гордостью и воодушевлённо говорил Пашка. —
Один раз не жрал двое
суток… совсем ничего! В лесу ночевал…
Один.
Maman, не переносившая по своей нервной раздраженности никакого скрежета и скропа, в
одни эти
сутки разболевалась и при всяком удобном случае выходила в свою комнату, чтобы принять лаврово-вишневых капель, а выпроводив chère tante [Дорогую тетушку (франц.).] и ее скрипучего мужа, запиралась на целые
сутки в своей спальне.
Припомнились мне также некоторые подробности из деятельности"православного жида": как он за
сутки до судоговорения залез в секретное место, предназначенное исключительно для присяжных заседателей (кажется, это было в Ахалцихе Кутаисском), как сначала пришел туда
один заседатель и через минуту вышел вон, изумленный, утешенный и убежденный, забыв даже, зачем отлучался из комнаты заседателей; как он вошел обратно в эту комнату и мигнул; как, вслед за тем, все прочие заседатели по очереди направлялись, под конвоем, в секретную, и все выходили оттуда изумленные, утешенные и убежденные…
— Я пришла к тебе против своей воли, — сказала она твердым голосом, — но мне велено исполнить твою просьбу. Тройка, семерка и туз выиграют тебе сряду, — но с тем, чтобы ты в
сутки более
одной карты не ставил и чтоб во всю жизнь уже после не играл. Прощаю тебе мою смерть, с тем чтоб ты женился на моей воспитаннице Лизавете Ивановне…