Неточные совпадения
Первое время женитьба, новые радости и
обязанности, узнанные им, совершенно заглушили эти мысли; но в последнее время,
после родов жены, когда он жил в Москве без дела, Левину всё чаще и чаще, настоятельнее и настоятельнее стал представляться требовавший разрешения вопрос.
За книгами он стал еще более незаметен. Никогда не спрашивал ни о чем, что не касалось его
обязанностей, и лишь на второй или третий день,
после того как устроился в углу, робко осведомился...
После тяжелой, жаркой сырости улиц было очень приятно ходить в прохладе пустынных зал. Живопись не очень интересовала Самгина. Он смотрел на посещение музеев и выставок как на
обязанность культурного человека, —
обязанность, которая дает темы для бесед. Картины он обычно читал, как книги, и сам видел, что это обесцвечивает их.
Но
после свадьбы доступ в барские покои ей сделался свободнее. Она помогала Захару, и в комнатах стало чище, и вообще некоторые
обязанности мужа она взяла на себя, частью добровольно, частью потому, что Захар деспотически возложил их на нее.
Она теперь только поняла эту усилившуюся к ней,
после признания, нежность и ласки бабушки. Да, бабушка взяла ее неудобоносимое горе на свои старые плечи, стерла своей виной ее вину и не сочла последнюю за «потерю чести». Потеря чести! Эта справедливая, мудрая, нежнейшая женщина в мире, всех любящая, исполняющая так свято все свои
обязанности, никого никогда не обидевшая, никого не обманувшая, всю жизнь отдавшая другим, — эта всеми чтимая женщина «пала, потеряла честь»!
Жил ты у великороссийского помещика Гура Крупяникова, учил его детей, Фофу и Зёзю, русской грамоте, географии и истории, терпеливо сносил тяжелые шутки самого Гура, грубые любезности дворецкого, пошлые шалости злых мальчишек, не без горькой улыбки, но и без ропота исполнял прихотливые требования скучающей барыни; зато, бывало, как ты отдыхал, как ты блаженствовал вечером,
после ужина, когда отделавшись, наконец, от всех
обязанностей и занятий, ты садился перед окном, задумчиво закуривал трубку или с жадностью перелистывал изуродованный и засаленный нумер толстого журнала, занесенный из города землемером, таким же бездомным горемыкою, как ты!
Она аккуратно носила на фабрику листовки, смотрела на это как на свою
обязанность и стала привычной для сыщиков, примелькалась им. Несколько раз ее обыскивали, но всегда — на другой день
после того, как листки появлялись на фабрике. Когда с нею ничего не было, она умела возбудить подозрение сыщиков и сторожей, они хватали ее, обшаривали, она притворялась обиженной, спорила с ними и, пристыдив, уходила, гордая своей ловкостью. Ей нравилась эта игра.
Калугина еще возбуждали тщеславие — желание блеснуть, надежда на награды, на репутацию и прелесть риска; капитан же уж прошел через всё это — сначала тщеславился, храбрился, рисковал, надеялся на награды и репутацию и даже приобрел их, но теперь уже все эти побудительные средства потеряли для него силу, и он смотрел на дело иначе: исполнял в точности свою
обязанность, но, хорошо понимая, как мало ему оставалось случайностей жизни,
после 6-ти месячного пребывания на бастьоне, уже не рисковал этими случайностями без строгой необходимости, так что молодой лейтенант, с неделю тому назад поступивший на батарею и показывавший теперь ее Калугину, с которым они бесполезно друг перед другом высовывались в амбразуры и вылезали на банкеты, казался в десять раз храбрее капитана.
Авдотья Васильевна жертвовала собой и, иногда больная, под конец зимы даже беременная, считала своей
обязанностью, в серой блузе, с нечесаной головой, хоть в четыре или пять часов утра, раскачиваясь, идти навстречу папа, когда он, иногда усталый, проигравшийся, пристыженный,
после восьмого штрафа, возвращался из клуба.
— Не беспокойтесь, я вас не обманываю, — довольно холодно продолжал Ставрогин, с видом человека, исполняющего только
обязанность. — Вы экзаменуете, что мне известно? Мне известно, что вы вступили в это общество за границей, два года тому назад, и еще при старой его организации, как раз пред вашею поездкой в Америку и, кажется, тотчас же
после нашего последнего разговора, о котором вы так много написали мне из Америки в вашем письме. Кстати, извините, что я не ответил вам тоже письмом, а ограничился…
Любя подражать в одежде новейшим модам, Петр Григорьич, приехав в Петербург,
после долгого небывания в нем, счел первою для себя
обязанностью заказать наимоднейший костюм у лучшего портного, который и одел его буква в букву по рецепту «Сына отечества» [«Сын Отечества» — журнал, издававшийся с 1812 года Н.И.Гречем (1787—1867).], издававшегося тогда Булгариным и Гречем, и в костюме этом Крапчик — не хочу того скрывать — вышел ужасен: его корявое и черномазое лицо от белого верхнего сюртука стало казаться еще чернее и корявее; надетые на огромные и волосатые руки Крапчика палевого цвета перчатки не покрывали всей кисти, а держимая им хлыстик-тросточка казалась просто чем-то глупым.
Конечно, на вопросы мои он всегда отвечал и даже с таким видом, как будто считал это своею первейшею
обязанностью; но
после его ответов я как-то тяготился его дольше расспрашивать; да и на лице его
после таких разговоров всегда виднелось какое-то страдание и утомление.
Кто бы ты ни был, читающий эти строки, подумай о твоем положении и о твоих
обязанностях, — не о том положении землевладельца, купца, судьи, императора, президента, министра, священника, солдата, которое временно приписывают тебе люди, и не о тех воображаемых
обязанностях, которые на тебя налагают эти положения, а о твоем настоящем, вечном положении существа, по чьей-то воле
после целой вечности несуществования вышедшего из бессознательности и всякую минуту по чьей-то воле могущего возвратиться туда, откуда ты вышел.
— Так, так! — твердил он. — Я припоминаю… я припоминаю теперь, что
после молнии и падения моего я бежал сюда, преследуемый громом, чтоб исполнить свой долг и исчезнуть навеки! Приподымите меня! Как ни слаб я теперь, но должен исполнить свою
обязанность.
— Ну-с, а теперь скажите мне, случалось ли вам когда-нибудь, — по
обязанностям службы, s’entend, [Разумеется (фр.).] — распечатывать чужие письма? — продолжал он
после минутного перерыва, последовавшего за его восклицанием.
Мамаев. Отчего нынче прислуга нехорошая? Оттого, что свободна от
обязанности выслушивать поучения. Прежде, бывало, я у своих подданных во всякую малость входил. Всех поучал, от мала до велика. Часа по два каждому наставления читал; бывало, в самые высшие сферы мышления заберешься, а он стоит перед тобой, постепенно до чувства доходит, одними вздохами, бывало, он у меня истомится. И ему на пользу, и мне благородное занятие. А нынче,
после всего этого… Вы понимаете,
после чего?
Все эти люди считали
обязанностью хоть раз побывать у бабушки, и она им, разумеется, была рада, так как у нее «гость был божий
посол», но тем не менее тут с этими «
послами» иногда происходили прекурьезные расправы, которыми злополучная Марья Николаевна терзалась и мучилась беспримерно.
Кочкарев (соединяя руки). Ну, бог вас благословит! Согласен и одобряю ваш союз. Брак — это есть такое дело… Это не то, что взял извозчика, да и поехал куды-нибудь; это
обязанность совершенно другого рода, это
обязанность… Теперь вот только мне времени нет, а
после я расскажу тебе, что это за
обязанность. Ну, Иван Кузьмич, поцелуй свою невесту. Ты теперь можешь это сделать. Ты теперь должен это сделать.
— Тише! Бога ради тише! Что вы? Я не слышал, что вы сказали… не хочу знать… не знаю… Боже мой! до чего мы дожили! какой разврат! Ну что
после этого может быть священным для нашей безумной молодежи? Но извините: мне надобно исполнить приказание генерала Дерикура. Милостивый государь! — продолжал жандарм, подойдя к Рославлеву, — на меня возложена весьма неприятная
обязанность; но вы сами военный человек и знаете, что долг службы… не угодно ли вам идти со мною?
Происходило же это оттого, что ею было решено тотчас же
после обрученья, что из всех людей в мире есть один Евгений Иртенев выше, умнее, чище, благороднее всех, и потому
обязанность всех людей служить и делать приятное этому Иртеневу. Но так как всех нельзя заставить это делать, то надо по мере сил делать это самой. Так она и делала, и потому все ее силы душевные всегда были направлены на то, чтобы узнать, угадать то, что он любит, и потом делать это самое, что бы это ни было и как бы трудно это ни было.
Это г. Ратч говорил —
после всего того, что я узнал о нем!.. Я почел, однако, своею
обязанностью спросить его: был ли призван доктор?
После всех моих разочарований, ошибок в жизни, когда я нынче приехал в деревню, я так себе сказал решительно, что любовь для меня кончена, что остаются для меня только
обязанности доживанья, что я долго не отдавал себе отчета в том, что такое мое чувство к вам и к чему оно может повести меня.
Ераст. Нет, не про то самое. Вы теперь всех людей любите и добрые дела постоянно делаете, только одно у вас это занятие и есть, а себя любить не позволяете; но пройдет год или полтора, и вся эта ваша любовь… я не смею сказать, что она вам надоест, а только зачерствеет, и все ваши добрые дела будут вроде как
обязанность или служба какая, а уж душевного ничего не будет. Вся эта ваша душевность иссякнет, а наместо того даже раздражительность
после в вас окажется, и сердиться будете и на себя и на людей.
Так! я не должен тебя оставлять; это моя
обязанность, и ты сам будешь
после благодарен… преступление было бы не удержать безумца на краю пропасти.
Но чем более образовывался ум Кольцова, чем более стал он размышлять (особенно
после сближения с друзьями Станкевича в 1836 г. и 1838 г., когда он снова прожил довольно долго в Москве), тем тяжеле ему становилась
обязанность мелкого торговца, тем сильнее он чувствовал отвращение от нее.
Вошли. Всех обдало мраком и сыростью. Засветили несколько свечек. Иосафу и другому еще студенту, второму басу
после него, поручили исполнять
обязанность дьячков. Священник надел черные ризы и начал литию.
После возгласу его: «Упокой, господи, душу усопшего раба Александра», Ферапонтов и товарищ его громко, так что потряслись церковные своды, запели: «Вечная память, вечная память!» Прочие студенты тоже им подтягивали, и все почти навзрыд плакали.
И надо сказать, усердно исполнял он свою
обязанность: на дворе у него никогда ни щепок не валялось, ни copy; застрянет ли в грязную пору где-нибудь с бочкой отданная под его начальство разбитая кляча-водовозка, он только двинет плечом — и не только телегу, самое лошадь спихнет с места; дрова ли примется он колоть, топор так и звенит у него, как стекло, и летят во все стороны осколки и поленья; а что насчет чужих, так
после того, как он однажды ночью, поймав двух воров, стукнул их друг о дружку лбами, да так стукнул, что хоть в полицию их потом не веди, все в околотке [В околотке — в окружности, в окрестности.] очень стали уважать его; даже днем проходившие, вовсе уже не мошенники, а просто незнакомые люди, при виде грозного дворника отмахивались и кричали на него, как будто он мог слышать их крики.
Бестягольными обычно бывали калеки, бобыли и старики
после 60 лет; заштатные дворовые — слуги, не имевшие из-за болезни или старости постоянных
обязанностей по дому; опа́льные — навлекшие на себя немилость, опалу барина.] — и заставляли их чистить дорожки, полоть гряды, просевать и разрыхлять землю под клумбы и т. п.
Обязанности директора канцелярии были очень большие и чрезвычайно разносторонние. По взятии Варшавы, тут сосредоточивалась и военная, и гражданская переписка по всему Царству Польскому; он должен был восстановить русское правление вместо революционного; привести в известность статьи доходов и образовать правильный приход и обращение финансов. Вообще требовалось организовать дело, которое
после военного разгрома представляло обыкновенный в таких случаях хаос.
Весь следующий день Кузьма Васильевич посвятил служебным
обязанностям; он не выходил из дому даже
после обеда — и вплоть до ночи, в поте лица, строчил и переписывал набело рапорт к начальству, немилосердно путая буквы п и е, всякий раз ставя
после «но» восклицательный знак, а
после «впрочем» — точку с запятой.
Трилецкий. Потому что к вам шляется Платонов… Она терпеть не может его
после тех его выходок. Вообразил человек, что она дура, вбил себе это в свою нечесаную голову, и теперь черт его не разубедит! Считает почему-то своею
обязанностью надоедать дурам, выделывать над ними разные штуки… Ходите!.. А разве она дура! Понимает же он людей!
На
обязанности студента-куратора лежит исследовать данного ему больного, определить его болезнь и следить за ее течением; когда больного демонстрируют студентам, куратор излагает перед аудиторией историю его болезни, сообщает, что он нашел у него при исследовании, и высказывает свой диагноз;
после этого профессор указывает куратору на его промахи и недосмотры, подробно исследует больного и ставит свое распознавание.
К концу вахты,
после того как он вовремя убрал брамсели вследствие засвежевшего ветра, за что получил одобрение капитана, Ашанин уже несколько свыкся с новым своим положением и волновался менее. Когда в полночь его сменил начальник первой вахты и, взглянув на паруса, нашел, что они стоят превосходно, Володя был очень польщен и спустился в свою каюту, как бы нравственно возмужавший от сознания новых своих
обязанностей.
Он воспользовался возможностью отдыха
после путешествия и не вступал в отправление своих
обязанностей ординатора больницы.
Банкомет сидит посередине стола на высоком стуле и выкладывает перед собою заложенные в банк деньги. Напротив него сидит крупье,
обязанность которого состоит прежде всего в получении с банкомета контрибуции клуба с каждого закладываемого банка и опускании ее в «Caniotte», отверстие которой находится перед ним, а затем в собирании со стола
после каждого удара проигранных понтами денег и уплате выигранных.
Наконец, настроение Алексея Андреевича
после грузинской катастрофы и пережитых треволнений было далеко не из таких, чтобы он даже мог думать о власти. Последняя тяготила его, и он совершенно искренно не раз говорил своим приближенным, что его многосложные
обязанности ему уже не по силам, что ему надо отдохнуть, удалиться от дел, и только любовь к своей родине не позволяет ему сделать этого.
«Я никогда не увижу его, — думала она, — пусть это будет последнее доказательство того, что я к нему чувствовала; пусть не презирает он меня!
После этой минуты я вся принадлежать буду моим
обязанностям».
После каждой выходки Александра Васильевича государь обращался к князю Горчакову и грозно требовал объяснения, говоря, что на его
обязанности лежит вразумить его дядю.
Когда Аристотель, служивший на этот раз переводчиком, представил лекаря, Иван Васильевич зорко посмотрел на приезжего, немного привстал с кресла и протянул ему руку, которую этот поцеловал, став на одно колено. Великому князю, тотчас
после осквернения его руки нечистыми устами, поднесли умывальник и блюдо, но он слегка кивнул боярину, исполнявшему эту
обязанность, давая ему знать, что она не нужна.
На другой же день
после этого разговора граф Довудский получил полную доверенность на ведение дел княжны Баратовой и ревностно принялся за исполнение своих
обязанностей. Он без устали рыскал по присутственным местам первопрестольной столицы, вел таинственные переговоры со стряпчими и маклерами и еженедельно давал обстоятельный отчет своей доверительнице.
Не передать во всей точности, слово в слово, речи своего грозного повелителя императорскому
послу он не смел, потому что дьяк понимал несколько немецкий язык; передать — не угодить
послу; однако ж личная безопасность, которою он не раз жертвовал для услуги другим, пересилила, и он, запинаясь и дрожа, исполнил
обязанность переводчика.
Император Франц, например, через шесть недель
после битвы признался, что не знает плана битвы; затем на австрийцах лежала
обязанность заготовления магазинов для союзной армии, но они об этом не позаботились, и наши лошади несколько суток должны были питаться одной соломой.
С этой минуты на Николае Павловиче, в особенности
после утренних известий, лежала священная
обязанность для блага и спокойствия России воскресить жизненную силу престола.
Иван Павлович Кутайсов исполнил свое слово и через несколько дней
после свидания с ним графа Свенторжецкого, последний был назначен в распоряжение князя Куракина, с значительным по тому времени окладом содержания и с
обязанностью исполнять поручения по делам мальтийского ордена.
Что
после этого могу я сказать? Мне кажется, что всякое наказание, к какому будет приговорен подсудимый здесь, во Франции, для него будет благодеянием. Всякий человек прежде всего дорожит жизнью, и чем больше срок тюремного заключения назначен будет судом подсудимому, тем дальше оттянется для него роковая минута. А потому прошу суд назначить ему наказание в высшей мере, указанной в законе, за оскорбление действием служащих при исполнении служебных
обязанностей.