— Разумеется, — подтвердил его собеседник, а потом, как бы сам с собой, принялся рассуждать печальным тоном: — Как бы, кажется, царь небесный помог низвергнуть этого человека, так бы не пожалел
новую ризу, из золота кованную, сделать на нашу владычицу божью матерь, хранительницу града сего.
Единоверческая церковь, низенькая и тесная, переделанная из старинной раскольничьей молельни с полатями и перегородкой посредине, была вычищена до последнего уголка; множество свеч,
новые ризы на священнике и дьяконе, наконец, сам новый староста в своем форменном кафтане — все дышало благолепием.
Неточные совпадения
Был ясный морозный день. У подъезда рядами стояли кареты, сани, ваньки, жандармы. Чистый народ, блестя на ярком солнце шляпами, кишел у входа и по расчищенным дорожкам, между русскими домиками с резными князьками; старые кудрявые березы сада, обвисшие всеми ветвями от снега, казалось, были разубраны в
новые торжественные
ризы.
—
Новая звезда взошла, глянь-ко! Экая глазастая! Ох ты, небо-небушко,
риза богова светлая…
Сей
новый Леандр, дабы наслаждаться веселием ежедневно в объятиях своей любовницы, едва ночь покрывала черным покровом все зримое, выходил тихо из своей кельи и, совлекая свои
ризы, преплывал озеро до противустоящего берега, где восприемлем был в объятия своей любезной.
Мало-помалу собрались все гости и домашние: началась служба, священник и дьякон были в
новых золотых
ризах.
Приходская церковь Крестовниковых была небогатая: служба в ней происходила в низеньком, зимнем приделе, иконостас которого скорее походил на какую-то дощаную перегородку; колонны, его украшающие, были тоненькие; резьбы на нем совсем почти не было; живопись икон —
нового и очень дурного вкуса; священник — толстый и высокий, но
ризы носил коротенькие и узкие; дьякон — хотя и с басом, но чрезвычайно необработанным, — словом, ничего не было, что бы могло подействовать на воображение, кроме разве хора певчих, мальчиков из ближайшего сиротского училища, между которыми были недурные тенора и превосходные дисканты.
Но, это нас поражает только потому, что это
новые приемы; разве старые приемы храмов с особенным освещением, с золотом, блеском, свечами, хорами, органом, колоколами,
ризами, плаксивыми проповедями и т. п. не то же самое?
Изгоняйте из души своей гордое, дьяволом внушаемое желание состязаться с ненавидящими и обижающими вас, ибо сказано — «блаженны кроткие»; облекитесь
ризами терпения, укрощайте строптивость вашу и обрящете мир душе; сопротивление же злу творит
новое зло…
Первым его подвигом в
новой обязанности было то, что он пожертвовал в
новую церковь весь иконостас, то есть заказал его на свой счет, а затем помогал везде, где только показывалась церковная нужда: сшил церковным каморникам
новые кафтаны, купил
новое паникадило, сделал
новые праздничные
ризы и т. д.
Понятно, какое должно выйти столпотворение, сколько заплат, пятен и брызгов грязи должно быть на той
ризе, которую сооружает себе Митрофан и к которой он каждый день прибавляет по
новой заплате, по
новому грязному пятну.
Ризы их были ярко вычищены, блестели, как
новые.
В молельной, где это происходило, в переднем углу стоял киот со старинными дедовскими образами в позолоченных
ризах, и обе стены направо и налево были уставлены образами старого и
нового письма, в киотах и просто так.
Заглянув в одно воскресное утро в кухню, Гриша замер от удивления. Кухня битком была набита народом. Тут были кухарки со всего двора, дворник, два городовых, унтер с нашивками, мальчик Филька… Этот Филька обыкновенно трется около прачешной и играет с собаками, теперь же он был причесан, умыт и держал икону в фольговой
ризе. Посреди кухни стояла Пелагея в
новом ситцевом платье и с цветком на голове. Рядом с нею стоял извозчик. Оба молодые были красны, потны и усиленно моргали глазами.
Много было выпито за этим ужином, много было предложено тостов: за процветание искусства, за успех
новой артистки и за другие приличные случаи оказии, как и всегда доказывающие не искренность пожеланий, а лишь живучесть древнего изречения святого князя Владимира: «Руси есть веселие пити». По окончании ужина, дамы удалились, но попойка продолжалась до утра. Сам отличавшийся воздержанностью, Шмуль напился до положения
риз и наелся ветчины и трефного мяса, совершенно забыв о Моисеевом законе.