Неточные совпадения
Появлялись новые партии рабочих, которые, как
цвет папоротника, где-то таинственно нарастали, чтобы немедленно же исчезнуть в пучине водоворота. Наконец привели и предводителя, который один в целом городе
считал себя свободным от работ, и стали толкать его в реку. Однако предводитель пошел
не сразу, но протестовал и сослался на какие-то права.
— И думаю, и нет. Только мне ужасно хочется. Вот постой. — Она нагнулась и сорвала на краю дороги дикую ромашку. — Ну,
считай: сделает,
не сделает предложение, — сказала она, подавая ему
цветок.
Обходятся эти господа с женами так же мрачно или легко, едва удостоивают говорить,
считая их так, если
не за баб, как Захар, так за
цветки, для развлечения от деловой, серьезной жизни…
Быть может, когда-нибудь в нем были устроены клумбы с
цветами, о чем свидетельствовали земляные горбы, рассеянные по местам, но на моей памяти в нем росла только трава, и матушка
не считала нужным восстановлять прежние затеи.
Кто
не знает тетерева, простого, обыкновенного, полевого тетерева березовика, которого народ называет тетеря, а чаще тетерька? Глухарь, или глухой тетерев, — это дело другое. Он
не пользуется такою известностью, такою народностью. Вероятно, многим и видеть его
не случалось, разве за обедом, но я уже говорил о глухаре особо. Итак, я
не считаю нужным описывать в подробности величину, фигуру и
цвет перьев полевого тетерева, тем более что, говоря о его жизни, я буду говорить об изменениях его наружного вида.
Под конец она даже так разгорячилась и раздражилась, излагая всё это (что, впрочем, было так естественно), что генерал Епанчин был очень доволен и
считал дело оконченным; но раз напуганный Тоцкий и теперь
не совсем поверил, и долго боялся, нет ли и тут змеи под
цветами.
Две красивые барышни тоже явились в церковь в накрахмаленных белых платьях и в
цветах; но на Павла они
не обращали уже никакого внимания, вероятно,
считая это в такие минуты, некоторым образом, грехом для себя.
Фамилия моя Филоверитов. Это достаточно объясняет вам, что я
не родился ни в бархате, ни в злате Нынешний начальник мой, искавший для своих домашних потребностей такую собаку, которая
сочла бы за удовольствие закусать до смерти других вредоносных собак, и видя, что
цвет моего лица отменно желт, а живот всегда подобран, обратил на меня внимание.
Любя подражать в одежде новейшим модам, Петр Григорьич, приехав в Петербург, после долгого небывания в нем,
счел первою для себя обязанностью заказать наимоднейший костюм у лучшего портного, который и одел его буква в букву по рецепту «Сына отечества» [«Сын Отечества» — журнал, издававшийся с 1812 года Н.И.Гречем (1787—1867).], издававшегося тогда Булгариным и Гречем, и в костюме этом Крапчик —
не хочу того скрывать — вышел ужасен: его корявое и черномазое лицо от белого верхнего сюртука стало казаться еще чернее и корявее; надетые на огромные и волосатые руки Крапчика палевого
цвета перчатки
не покрывали всей кисти, а держимая им хлыстик-тросточка казалась просто чем-то глупым.
Но последнее время записка эта исчезла по той причине, что вышесказанные три комнаты наняла приехавшая в Москву с дочерью адмиральша, видимо, выбиравшая уединенный переулок для своего местопребывания и желавшая непременно нанять квартиру у одинокой женщины и пожилой, за каковую она и приняла владетельницу дома; но Миропа Дмитриевна Зудченко вовсе
не считала себя пожилою дамою и всем своим знакомым доказывала, что у женщины никогда
не надобно спрашивать, сколько ей лет, а должно смотреть, какою она кажется на вид; на вид же Миропа Дмитриевна, по ее мнению, казалась никак
не старее тридцати пяти лет, потому что если у нее и появлялись седые волосы, то она немедля их выщипывала; три — четыре выпавшие зуба были заменены вставленными;
цвет ее лица постоянно освежался разными притираньями; при этом Миропа Дмитриевна была стройна; глаза имела хоть и небольшие, но черненькие и светящиеся, нос тонкий; рот, правда, довольно широкий, провалистый, но
не без приятности; словом, всей своей физиономией она напоминала несколько мышь, способную всюду пробежать и все вынюхать, что подтверждалось даже прозвищем, которым называли Миропу Дмитриевну соседние лавочники: дама обделистая.
Варвара Михайловна.
Не надо так говорить!
Не надо! Бросьте мой
цветок!.. Я дала его вам — прежнему, тому, которого
считала лучше, выше людей! Бросьте мой
цветок… (Быстро уходит.)
Все весело засмеялись. Молчали только одни Розы. Они
считали себя обиженными. Кто же
не знает, что царица всех
цветов — одна Роза, нежная, благоухающая, чудная? И вдруг какая-то Гвоздика называет себя царицей… Это ни на что
не похоже. Наконец одна Роза рассердилась, сделалась совсем пунцовой и проговорила...
Он казался
не столько отлитым в форму, сколько вырубленным из грубого материала и притом грубым инструментом; хотя ему было на вид лет под сорок, — он казался тяжеловесным и неповоротливым, — обстоятельство, нисколько
не мешавшее ему
считать себя первым красавцем в труппе и думать, что при появлении его на арене в трико телесного
цвета он приводит в сокрушение женские сердца.
Прошло лет семь.
Не считаю нужным рассказывать, что именно происходило со мной в течение всего этого времени. Помаялся я таки по России, заезжал в глушь и в даль, и слава богу! Глушь и даль
не так страшны, как думают иные, и в самых потаенных местах дремучего леса, под валежником и дромом, растут душистые
цветы.
*
Ах, яблочко,
Цвета милого!
Бьют Деникина,
Бьют Корнилова.
Цветочек мой,
Цветик маковый.
Ты скорей, адмирал,
Отколчакивай.
Там за степью гул,
Там за степью гром,
Каждый в битве защищает
Свой отцовский дом.
Курток кожаных
Под Донцом
не счесть.
Видно, много в Петрограде
Этой масти есть.
— Нельзя, потому что денежек нет, денежки — ау — плакали. Если будут
цветы,
не будет обеда. А посему я предпочитаю восторгаться речью «маэстро» без всяких вещественных доказательств. И кто
не за меня в данном случаю, тот против меня, и того я вынужден
считать моим врагом и искусителем.