Неточные совпадения
Слобода
смолкла, но никто
не выходил."Чаяли стрельцы, — говорит летописец, — что новое сие изобретение (то есть усмирение посредством ломки домов), подобно всем прочим, одно мечтание представляет, но недолго пришлось им в сей сладкой надежде себя утешать".
Пока ее
не было, ее имя перелетало среди людей с нервной и угрюмой тревогой, с злобным испугом. Больше говорили мужчины; сдавленно, змеиным шипением всхлипывали остолбеневшие женщины, но если уж которая начинала трещать — яд забирался в голову. Как только появилась Ассоль, все
смолкли, все со страхом отошли от нее, и она осталась одна средь пустоты знойного песка, растерянная, пристыженная, счастливая, с лицом
не менее алым, чем ее чудо, беспомощно протянув руки к высокому кораблю.
Когда
не было никого в комнате, ей становилось скучно, и она шла туда, где кто-нибудь есть. Если разговор на минуту
смолкнет, ей уж неловко станет, она зевнет и уйдет или сама заговорит.
Я повернулся на другой бок — над ухом раздался дуэт и потом трио, а там все
смолкло и вдруг — укушение в лоб,
не то в щеку.
Начинается крик, шум, угрозы, с одной стороны по-русски, с другой — энергические ответы и оправдания по-голландски, или по-английски, по-немецки. Друг друга в суматохе
не слышат,
не понимают, а кончится все-таки тем, что расцепятся, — и все
смолкнет: корабль нем и недвижим опять; только часовой задумчиво ходит с ружьем взад и вперед.
До вечера: как
не до вечера! Только на третий день после того вечера мог я взяться за перо. Теперь вижу, что адмирал был прав, зачеркнув в одной бумаге, в которой предписывалось шкуне соединиться с фрегатом, слово «непременно». «На море непременно
не бывает», — сказал он. «На парусных судах», — подумал я. Фрегат рылся носом в волнах и ложился попеременно на тот и другой бок. Ветер шумел, как в лесу, и только теперь
смолкает.
Зося, конечно, давно уже заметила благородные усилия Половодова, и это еще больше ее заставляло отдавать предпочтение Лоскутову, который ничего
не подозревал. Последнее, однако,
не мешало ему на всех пунктах разбивать Половодова каждый раз, когда тот делал против него ученую вылазку. Даже софизмы и самые пикантные bons mots [остроты (фр).]
не помогали, а Зося заливалась самым веселым смехом, когда Половодов наконец принужденно
смолкал.
Этим сразу старинные порядки были покончены. Тетеньки пошептались с братцем, но без успеха. Все дворовые почувствовали, что над ними тяготеет
не прежняя сутолока, а настоящая хозяйская рука, покамест молодая и неопытная, но обещающая в будущем распорядок и властность. И хотя молодая «барыня» еще продолжала играть песни с девушками, но забава эта повторялась все реже и реже, а наконец девичья совсем
смолкла, и веселые игры заменились целодневным вышиванием в пяльцах и перебиранием коклюшек.
Наконец часам к одиннадцати ночи гул
смолкает, и матушка посылает на село посмотреть, везде ли потушены огни. По получении известия, что все в порядке, что было столько-то драк, но никто
не изувечен, она, измученная, кидается в постель.
С наступлением реакции эстрада
смолкла, а разврат усилился. Правительство боялось только революционеров, а все остальное поощряло: разрешало шулерские притоны, частные клубы, разгул, маскарады, развращающую литературу, — только бы политикой
не пахло.
Назывался он
не в насмешку над заседавшими там старичками, а потому, что там велась слишком мелкая игра, и играющие, как умные детки, молчали наравне с мундирными портретами по стенам. А чуть кто-нибудь возвышал голос в карточном споре, поднимались удивленные головы, раздавалось повелительное «тс», и все
смолкало.
Тогда
не только мы, дети, но, кажется, и вся толпа
смолкала в суеверном страхе…
Несколько дней, которые у нас провел этот оригинальный больной, вспоминаются мне каким-то кошмаром. Никто в доме ни на минуту
не мог забыть о том, что в отцовском кабинете лежит Дешерт, огромный, страшный и «умирающий». При его грубых окриках мать вздрагивала и бежала сломя голову. Порой, когда крики и стоны
смолкали, становилось еще страшнее: из-за запертой двери доносился богатырский храп. Все ходили на цыпочках, мать высылала нас во двор…
Она вздохнула трудно и тяжело, как бы переводя дыхание после тяжелой работы, и оглянулась кругом. Она
не могла бы сказать, долго ли длилось молчание, давно ли
смолк студент, говорил ли он еще что-нибудь… Она посмотрела туда, где за минуту сидел Петр… Его
не было на прежнем месте.
Слепой
смолкал на минуту, и опять в гостиной стояла тишина, нарушаемая только шепотом листьев в саду. Обаяние, овладевавшее слушателями и уносившее их далеко за эти скромные стены, разрушалось, и маленькая комната сдвигалась вокруг них, и ночь глядела к ним в темные окна, пока, собравшись с силами, музыкант
не ударял вновь по клавишам.
Звон серпов
смолк, но мальчик знает, что жнецы там, на горе, что они остались, но они
не слышны, потому что они высоко, так же высоко, как сосны, шум которых он слышал, стоя под утесом. А внизу, над рекой, раздается частый ровный топот конских копыт… Их много, от них стоит неясный гул там, в темноте, под горой. Это «идут козаки».
Юная мать
смолкла, и только по временам какое-то тяжелое страдание, которое
не могло прорваться наружу движениями или словами, выдавливало из ее глаз крупные слезы. Они просачивались сквозь густые ресницы и тихо катились по бледным, как мрамор, щекам. Быть может, сердце матери почуяло, что вместе с новорожденным ребенком явилось на свет темное, неисходное горе, которое нависло над колыбелью, чтобы сопровождать новую жизнь до самой могилы.
Она
смолкла и наклонилась над шитьем с таким вниманием к работе, что у молодого человека
не хватило решимости продолжать дальнейший вопрос.
В саду было совершенно тихо. Смерзшаяся земля, покрытая пушистым мягким слоем, совершенно
смолкла,
не отдавая звуков: зато воздух стал как-то особенно чуток, отчетливо и полно перенося на далекие расстояния и крик вороны, и удар топора, и легкий треск обломавшейся ветки… По временам слышался странный звон, точно от стекла, переходивший на самые высокие ноты и замиравший как будто в огромном удалении. Это мальчишки кидали камни на деревенском пруду, покрывшемся к утру тонкой пленкой первого льда.
— А как же ты?.. — начала было она и вдруг застенчиво
смолкла,
не желая продолжать щекотливого допроса. Но он ее понял.
Он думал, что «милостивая пани» играет для собственного своего удовольствия и
не обращает на них внимания. Но Анна Михайловна слышала в промежутках, как
смолкла ее соперница-дудка, видела свою победу, и ее сердце билось от радости.
В течение нескольких секунд он стоял с приподнятым кверху и просветлевшим лицом. Он был так странен, что все невольно обратились к нему, и кругом все
смолкло. Всем казалось, что человек, стоявший среди комнаты, был
не тот, которого они так хорошо знали, а какой-то другой, незнакомый. А тот прежний исчез, окруженный внезапно опустившеюся на него тайной.
Но раздавшаяся песня
не состоялась и вдруг
смолкла.
Когда я вошел в гостиную, я сейчас же заметил, что ее
не было… Полковник что-то рассказывал, но при моем появлении вдруг все
смолкло. Ничего
не понимая, я подошел к хозяину, но он
не только
не подал мне руки, но даже заложил обе свои руки назад.
Однако я ничего
не ответил на этот новый вызов. Мы оба на минуту
смолкли, но я инстинктивно почувствовал, что между нами вдруг образовалась какая-то натянутость. Я смотрел в сторону, Осип Иваныч тоже поглядывал куда-то в угол.
Сказав последние слова, отец Арсений даже изменил своей сдержанности. Он встал со стула и обе руки простер вперед, как бы взывая к отмщению. Мы все
смолкли. Колотов пощипывал бородку и барабанил по столу; Терпибедов угрюмо сосал чубук; я тоже чувствовал, что любопытство мое удовлетворено вполне и что
не мешало бы куда-нибудь улизнуть. Наконец капитан первый нарушил тишину.
Вывода я, к сожалению,
не достроил: вспоминается только — мелькнуло что-то о «душе», пронеслась бессмысленная древняя поговорка — «душа в пятки». И я замер: гекзаметр
смолк. Сейчас начинается… Что?
С последним громом пушек — всё
смолкло, точно ничего и
не было!
Он на минуту
смолк, однако ж
не сконфузился.
Настенька тоже была сконфужена: едва владея собой, начала она говорить довольно тихо и просто, но, помимо слов, в звуках ее голоса, в задумчивой позе, в этой тонкой игре лица чувствовалась какая-то глубокая затаенная тоска, сдержанные страдания, так что все
смолкло и притаило дыхание, и только в конце монолога, когда она, с грустной улыбкой и взглянув на Калиновича, произнесла: «Хотя на свете одни только глаза, которых я должна страшиться», публика
не вытерпела и разразилась аплодисментом.
В продолжение дороги кучеру послышался в экипаже шум, и он хотел было остановиться, думая,
не господа ли его зовут; но вскоре все
смолкло. У подъезда Калинович вышел в свой кабинет. Полину человек вынул из кареты почти без чувств и провел на ее половину. Лицо ее опять было наглухо закрыто капюшоном.
А там откуда ни возьмется поздний ветерок, пронесется над сонными водами, но
не сможет разбудить их, а только зарябит поверхность и повеет прохладой на Наденьку и Александра или принесет им звук дальней песни — и снова все
смолкнет, и опять Нева неподвижна, как спящий человек, который при легком шуме откроет на минуту глаза и тотчас снова закроет; и сон пуще сомкнет его отяжелевшие веки.
— Говорить
не стоит… — промычал он и решительно
смолк. Даже покраснел от своей решимости.
Все
смолкли, так как очень хорошо знали, что когда Егор Егорыч так кричал, так с ним ничего
не поделаешь.
— Нет врешь, ты
не уйдешь от меня! Лошадей!! — закричал было Петр Григорьич, но на том и
смолк, потому что грохнулся со стула длинным телом своим на пол. Прибежавшие на этот стук лакеи нашли барина мертвым.
Это было движение фатальное. Оттого ли, что старческая рука ослабла, или оттого, что Мошка непокойно держал себя"между перстов", как бы то ни было, но тело его моментально выскользнуло из дьяконской пятерни и громко шлепнулось в воду.
Не успели мы опомниться, как злосчастный Мошка испустил раздирающий крик, затем сделал два-три судорожных движения в воде… и
смолк.
Никто
не ответил, и ямщик
смолк.
— Что ты это, папочка, отчего? — спросила девушка. Она, казалось,
не сразу вслушалась в содержание разговора и только задумчиво ждала продолжения песни. Когда все
смолкло и продолжения
не было, — она только тогда поняла причину.
Все вдруг
смолкли, даже Иудушка
не нашелся и побледнел. Он, впрочем, сейчас же сообразил, что надо как-нибудь замять неприятную апострофу матери, и, обратясь к отцу благочинному, начал...
Все
смолкают; стаканы с чаем стоят нетронутыми. Иудушка тоже откидывается на спинку стула и нервно покачивается. Петенька, видя, что всякая надежда потеряна, ощущает что-то вроде предсмертной тоски и под влиянием ее готов идти до крайних пределов. И отец и сын с какою-то неизъяснимою улыбкой смотрят друг другу в глаза. Как ни вышколил себя Порфирий Владимирыч, но близится минута, когда и он
не в состоянии будет сдерживаться.
Со вздохом витязь вкруг себя
Взирает грустными очами.
«О поле, поле, кто тебя
Усеял мертвыми костями?
Чей борзый конь тебя топтал
В последний час кровавой битвы?
Кто на тебе со славой пал?
Чьи небо слышало молитвы?
Зачем же, поле,
смолкло ты
И поросло травой забвенья?..
Времен от вечной темноты,
Быть может, нет и мне спасенья!
Быть может, на холме немом
Поставят тихий гроб Русланов,
И струны громкие Баянов
Не будут говорить о нем...
Нет, я против сего бунтлив, и лучше сомкнитесь вы, мои нельстивые уста, и
смолкни ты, мое бесхитростное слово, но я из-под неволи
не проповедник.
С этими мыслями лозищанин засыпал, стараясь
не слышать, что кругом стоит шум, глухой, непрерывный, глубокий. Как ветер по лесу, пронесся опять под окнами ночной поезд, и окна тихо прозвенели и
смолкли, — а Лозинскому казалось, что это опять гудит океан за бортом парохода… И когда он прижимался к подушке, то опять что-то стучало, ворочалось, громыхало под ухом… Это потому, что над землей и в земле стучали без отдыха машины, вертелись чугунные колеса, бежали канаты…
Пьянствовали ребята всю ночь. Откровенные разговоры разговаривали. Козлик что-то начинал петь, но никто
не подтягивал, и он
смолкал. Шумели… дрались… А я спал мертвым сном. Проснулся чуть свет — все спят вповалку. В углу храпел связанный по рукам и ногам Ноздря. У Орлова все лицо в крови. Я встал, тихо оделся и пошел на пристань.
Все
смолкли и усердно принялись за работу. Хозяйка, стоявшая уже у печки, гремела горшками как ни в чем
не бывало.
Вы, князья буй Рюрик и Давид!
Смолкли ваши воинские громы.
А
не ваши ль плавали в крови
Золотом покрытые шеломы?
И
не ваши ль храбрые полки
Рыкают, как туры, умирая
От каленой сабли, от руки
Ратника неведомого края?
Встаньте, государи, в злат стремень
За обиду в этот черный день,
За Русскую землю,
За Игоревы раны —
Удалого сына Святославича!
Удав и Дыба начали было рассказ о том, какие в грузинских прудах караси водились — вот этакие! — но, убедившись, что карасями современного человека даже на похоронах
не проберешь,
смолкли.
Опять
смолк. Смотрит на меня, да и шабаш. Даже есть перестал: сидит и ждет,
не скажу ли я что-нибудь сквернословно-сочувственно. Делать нечего, пришлось разговаривать.
Оба
смолкли. С того берега, с вырубки, от нового домика неслись нестройные песни. Это артель васюхинцев куражилась над мелким лесоторговцем-хозяином. Вчера у них был расчет, причем Ивахин обсчитал их рублей на двадцать. Сегодня Ветлуга заступилась за своих деток и взыграла на руку артели. Теперь хозяин униженно кланялся, а артель
не ломила шапок и куражилась.
Теперь на его лице было то же выражение. Когда я приблизился, он
смолк и посмотрел на меня в упор, но как будто
не узнал и только выжидал, скоро ли я пройду мимо.