Неточные совпадения
Уголовные теперь затихли, и большинство
спало. Несмотря на то, что люди
в камерах лежали и на нарах, и под нарами и
в проходах, они все
не могли
поместиться, и часть их лежала на полу
в коридоре, положив головы на мешки и укрываясь сырыми халатами.
Около реки мы нашли еще одну пустую юрту. Казаки и Бочкарев устроились
в ней, а китайцам пришлось
спать снаружи, около огня. Дерсу сначала хотел было
поместиться вместе с ними, но, увидев, что они заготовляли дрова,
не разбирая, какие попадались под руку, решил
спать отдельно.
Сначала он жил, как настоящий запорожец: ничего
не работал,
спал три четверти дня, ел за шестерых косарей и выпивал за одним разом почти по целому ведру; впрочем, было где и
поместиться, потому что Пацюк, несмотря на небольшой рост,
в ширину был довольно увесист.
В этой же комнатке
помещался и тринадцатилетний брат Гаврилы Ардалионовича, гимназист Коля; ему тоже предназначалось здесь тесниться, учиться,
спать на другом, весьма старом, узком и коротком диванчике, на дырявой простыне и, главное, ходить и смотреть за отцом, который все более и более
не мог без этого обойтись.
Кончив разносить булки, я ложился
спать, вечером работал
в пекарне, чтоб к полуночи выпустить
в магазин сдобное, — булочная
помещалась около городского театра, и после спектакля публика заходила к нам истреблять горячие слойки. Затем шел месить тесто для весового хлеба и французских булок, а замесить руками пятнадцать-двадцать пудов — это
не игрушка.
Солдаты укладывались
спать.
В нашей палатке, где, как и
в других,
помещалось шестеро на пространстве двух квадратных сажен, мое место было с краю. Я долго лежал, смотря на звезды, на костры далеких войск, слушая смутный и негромкий шум большого лагеря.
В соседней палатке кто-то рассказывал сказку, беспрестанно повторяя слова «наконец того», произнося
не «тово», а «того».
Кормление свиней считалось обидным и тяжелым наказанием: йоркширы
помещались в темном, тесном хлеве, и когда человек вносил к ним ведра корма, они подкатывались под ноги ему, толкали его тупыми мордами, редко кто выдерживал эти тяжелые любезности,
не падая в грязь хлева.
Бэлла занесла ногу
в стремя и глядела на дедушку Магомета, готовая повиноваться по одному его взгляду. Она с дедой ни за что
не хотели сесть
в коляску и решили сопровождать нас всю дорогу верхом. Со мной
в экипаж сели Анна и Юлико. Абрек
поместился на козлах вместе с ямщиком-татарином. Нарядный и изнеженный, как всегда, Юлико полулежал на пестрых подушках тахты, взятых из дому. Ему хотелось
спать, и он поминутно жмурился на появляющийся из-за гор багровый диск солнца.
Не больший порядок был и
в самом Петербурге и даже
в его центральной части, где
помещались дворцы. Современник императриц Анны и Елизаветы майор Данилов рассказывает, что
в его время был казнен на площади разбойник князь Лихутьев: «голова его вздернута была на кол». Разбои и грабежи были тогда сильно распространены
в самом Петербурге. Так,
в лежащих вокруг Фонтанки лесах укрывались разбойники,
нападая на прохожих и проезжих. Фонтанка
в то время, как мы знаем, считалась вне городской черты.
Нужно было бегать, носить, неумолкаемо говорить, но мало того, нужно еще быть любезным, тактичным, стараться, чтобы мариупольские греки, живущие комфортабельнее, чем хохлы,
помещались не иначе как с греками, чтобы какая-нибудь бахмутская или лисичанская мещанка, одетая «благородно»,
не попала в одно помещение с мужиками и
не обиделась.
Было двенадцать часов ночи. Город К. еще
не спал. Большие окна деревянного здания на Большой улице,
в котором
помещался клуб, или, как он именуется
в Сибири, общественное собрание, лили потоки света, освещая, впрочем, лишь часть совершенно пустынной улицы.
Город еще
не спал. Большие окна деревянного здания на Большой улице,
в котором
помещался клуб или, как он именуется
в Сибири, Общественное собрание, лили потоки света, освещая, впрочем, лишь часть совершенно пустынной улицы.
В клубе была рождественская елка. Все небольшое общество города, состоящее из чиновников по преимуществу, собралось туда со своими чадами и домочадцами встретить великий праздник христианского мира.
Когда доктор ушел, уведя свою жену и
поместился с нею
в кибиточку, офицеры улеглись
в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго
не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, чтò делалось
в кибиточке.