Неточные совпадения
Один из них, например, вот
этот, что имеет толстое лицо…
не вспомню его фамилии, никак
не может обойтись
без того, чтобы, взошедши на кафедру,
не сделать гримасу, вот этак (делает гримасу),и потом начнет рукою из-под галстука утюжить свою бороду.
Аммос Федорович. Помилуйте, как можно! и
без того
это такая честь… Конечно, слабыми моими силами, рвением и усердием к начальству… постараюсь заслужить… (Приподымается со стула, вытянувшись и руки по швам.)
Не смею более беспокоить своим присутствием.
Не будет ли какого приказанья?
В
это время слышны шаги и откашливания в комнате Хлестакова. Все спешат наперерыв к дверям, толпятся и стараются выйти, что происходит
не без того, чтобы
не притиснули кое-кого. Раздаются вполголоса восклицания...
Хлестаков, молодой человек лет двадцати трех, тоненький, худенький; несколько приглуповат и, как говорят,
без царя в голове, — один из тех людей, которых в канцеляриях называют пустейшими. Говорит и действует
без всякого соображения. Он
не в состоянии остановить постоянного внимания на какой-нибудь мысли. Речь его отрывиста, и слова вылетают из уст его совершенно неожиданно. Чем более исполняющий
эту роль покажет чистосердечия и простоты, тем более он выиграет. Одет по моде.
Стародум(читает). «…Я теперь только узнал… ведет в Москву свою команду… Он с вами должен встретиться… Сердечно буду рад, если он увидится с вами… Возьмите труд узнать образ мыслей его». (В сторону.) Конечно.
Без того ее
не выдам… «Вы найдете… Ваш истинный друг…» Хорошо.
Это письмо до тебя принадлежит. Я сказывал тебе, что молодой человек, похвальных свойств, представлен… Слова мои тебя смущают, друг мой сердечный. Я
это и давеча приметил и теперь вижу. Доверенность твоя ко мне…
Всечасное употребление
этого слова так нас с ним ознакомило, что, выговоря его, человек ничего уже
не мыслит, ничего
не чувствует, когда, если б люди понимали его важность, никто
не мог бы вымолвить его
без душевного почтения.
Стародум.
Это странное дело! Человек ты, как вижу,
не без ума, а хочешь, чтоб я отдал мою племянницу за кого —
не знаю.
Г-жа Простакова.
Без наук люди живут и жили. Покойник батюшка воеводою был пятнадцать лет, а с тем и скончаться изволил, что
не умел грамоте, а умел достаточек нажить и сохранить. Челобитчиков принимал всегда, бывало, сидя на железном сундуке. После всякого сундук отворит и что-нибудь положит. То-то эконом был! Жизни
не жалел, чтоб из сундука ничего
не вынуть. Перед другим
не похвалюсь, от вас
не потаю: покойник-свет, лежа на сундуке с деньгами, умер, так сказать, с голоду. А! каково
это?
Он
не без основания утверждал, что голова могла быть опорожнена
не иначе как с согласия самого же градоначальника и что в деле
этом принимал участие человек, несомненно принадлежащий к ремесленному цеху, так как на столе, в числе вещественных доказательств, оказались: долото, буравчик и английская пилка.
Когда человек и
без законов имеет возможность делать все, что угодно, то странно подозревать его в честолюбии за такое действие, которое
не только
не распространяет, но именно ограничивает
эту возможность.
Что
без «старанья»
не обойдешься —
это одинаково сознавалось всеми; но всякому казалось
не в пример удобнее, чтоб за него «старался» кто-нибудь другой.
Но он
не без основания думал, что натуральный исход всякой коллизии [Колли́зия — столкновение противоположных сил.] есть все-таки сечение, и
это сознание подкрепляло его. В ожидании
этого исхода он занимался делами и писал втихомолку устав «о нестеснении градоначальников законами». Первый и единственный параграф
этого устава гласил так: «Ежели чувствуешь, что закон полагает тебе препятствие, то, сняв оный со стола, положи под себя. И тогда все сие, сделавшись невидимым, много тебя в действии облегчит».
Поэтому почти наверное можно утверждать, что он любил амуры для амуров и был ценителем женских атуров [Ату́ры (франц.) — всевозможные украшения женского наряда.] просто,
без всяких политических целей; выдумал же
эти последние лишь для ограждения себя перед начальством, которое, несмотря на свой несомненный либерализм, все-таки
не упускало от времени до времени спрашивать:
не пора ли начать войну?
Разумеется, взятые абсолютно, оба
эти сравнения одинаково нелепы, однако нельзя
не сознаться, что в истории действительно встречаются по местам словно провалы, перед которыми мысль человеческая останавливается
не без недоумения.
Во-первых, она сообразила, что городу
без начальства ни на минуту оставаться невозможно; во-вторых, нося фамилию Палеологовых, она видела в
этом некоторое тайное указание; в-третьих,
не мало предвещало ей хорошего и то обстоятельство, что покойный муж ее, бывший винный пристав, однажды, за оскудением, исправлял где-то должность градоначальника.
Казалось, что весь
этот ряд —
не что иное, как сонное мечтание, в котором мелькают образы
без лиц, в котором звенят какие-то смутные крики, похожие на отдаленное галденье захмелевшей толпы…
Старожилы
не могли запомнить ничего подобного и
не без основания приписывали
это явление бригадирскому грехопадению.
Догадка
эта подтверждается еще тем, что из рассказа летописца вовсе
не видно, чтобы во время его градоначальствования производились частые аресты или чтоб кто-нибудь был нещадно бит,
без чего, конечно, невозможно было бы обойтись, если б амурная деятельность его действительно была направлена к ограждению общественной безопасности.
Даже летописец
не без иронии упоминает об
этом обстоятельстве:"Много лет выводил он (Двоекуров) хитроумное сие здание, а о том
не догадался, что строит на песце".
С
этой минуты исчез старый Евсеич, как будто его на свете
не было, исчез
без остатка, как умеют исчезать только «старатели» русской земли.
Не лишения страшили его,
не тоска о разлуке с милой супругой печалила, а то, что в течение
этих десяти лет может быть замечено его отсутствие из Глупова и притом
без особенной для него выгоды.
Он
не верит и в мою любовь к сыну или презирает (как он всегда и подсмеивался), презирает
это мое чувство, но он знает, что я
не брошу сына,
не могу бросить сына, что
без сына
не может быть для меня жизни даже с тем, кого я люблю, но что, бросив сына и убежав от него, я поступлю как самая позорная, гадкая женщина, —
это он знает и знает, что я
не в силах буду сделать
этого».
— Неужели
эти сотни миллионов людей лишены того лучшего блага,
без которого жизнь
не имеет смысла?
Он сказал
это, но теперь, обдумывая, он видел ясно, что лучше было бы обойтись
без этого; и вместе с тем, говоря
это себе, боялся —
не дурно ли
это?
Либеральная партия говорила или, лучше, подразумевала, что религия есть только узда для варварской части населения, и действительно, Степан Аркадьич
не мог вынести
без боли в ногах даже короткого молебна и
не мог понять, к чему все
эти страшные и высокопарные слова о том свете, когда и на
этом жить было бы очень весело.
— Когда я думаю об
этом, то я уже
не засыпаю
без морфина.
—
Не думаю, опять улыбаясь, сказал Серпуховской. —
Не скажу, чтобы
не стоило жить
без этого, но было бы скучно. Разумеется, я, может быть, ошибаюсь, но мне кажется, что я имею некоторые способности к той сфере деятельности, которую я избрал, и что в моих руках власть, какая бы она ни была, если будет, то будет лучше, чем в руках многих мне известных, — с сияющим сознанием успеха сказал Серпуховской. — И потому, чем ближе к
этому, тем я больше доволен.
М-llе Варенька
эта была
не то что
не первой молодости, но как бы существо
без молодости: ей можно было дать и девятнадцать и тридцать лет.
―
Без этого нельзя следить, ― сказал Песцов, обращаясь к Левину, так как собеседник его ушел, и поговорить ему больше
не с кем было.
Когда графиня Нордстон позволила себе намекнуть о том, что она желала чего-то лучшего, то Кити так разгорячилась и так убедительно доказала, что лучше Левина ничего
не может быть на свете, что графиня Нордстон должна была признать
это и в присутствии Кити
без улыбки восхищения уже
не встречала Левина.
— Но он видит
это и знает. И разве ты думаешь, что он
не менее тебя тяготится
этим? Ты мучишься, он мучится, и что же может выйти из
этого? Тогда как развод развязывает всё, —
не без усилия высказал Степан Аркадьич главную мысль и значительно посмотрел на нее.
Когда он вошел в маленькую гостиную, где всегда пил чай, и уселся в своем кресле с книгою, а Агафья Михайловна принесла ему чаю и со своим обычным: «А я сяду, батюшка», села на стул у окна, он почувствовал что, как ни странно
это было, он
не расстался с своими мечтами и что он
без них жить
не может.
А Степан Аркадьич был
не только человек честный (
без ударения), но он был че́стный человек (с ударением), с тем особенным значением, которое в Москве имеет
это слово, когда говорят: че́стный деятель, че́стный писатель, че́стный журнал, че́стное учреждение, че́стное направление, и которое означает
не только то, что человек или учреждение
не бесчестны, но и то, что они способны при случае подпустить шпильку правительству.
«
Без знания того, что я такое и зачем я здесь, нельзя жить. А знать я
этого не могу, следовательно, нельзя жить», говорил себе Левин.
Всё
это она говорила весело, быстро и с особенным блеском в глазах; но Алексей Александрович теперь
не приписывал
этому тону ее никакого значения. Он слышал только ее слова и придавал им только тот прямой смысл, который они имели. И он отвечал ей просто, хотя и шутливо. Во всем разговоре
этом не было ничего особенного, но никогда после
без мучительной боли стыда Анна
не могла вспомнить всей
этой короткой сцены.
Он
не знал, что его образ действий относительно Кити имеет определенное название, что
это есть заманиванье барышень
без намерения жениться и что
это заманиванье есть один из дурных поступков, обыкновенных между блестящими молодыми людьми, как он.
Он почувствовал, что ему
не выдержать того всеобщего напора презрения и ожесточения, которые он ясно видел на лице и
этого приказчика, и Корнея, и всех
без исключения, кого он встречал в
эти два дня.
Левину ясно было, что Свияжский знает такой ответ на жалобы помещика, который сразу уничтожит весь смысл его речи, но что по своему положению он
не может сказать
этого ответа и слушает
не без удовольствия комическую речь помещика.
Любовь к женщине он
не только
не мог себе представить
без брака, но он прежде представлял себе семью, а потом уже ту женщину, которая даст ему семью. Его понятия о женитьбе поэтому
не были похожи на понятия большинства его знакомых, для которых женитьба была одним из многих общежитейских дел; для Левина
это было главным делом жизни, от которогo зависело всё ее счастье. И теперь от
этого нужно было отказаться!
— Приобретение нечестным путем, хитростью, — сказал Левин, чувствуя, что он
не умеет ясно определить черту между честным и бесчестным, — так, как приобретение банкирских контор, — продолжал он. —
Это зло, приобретение громадных состояний
без труда, как
это было при откупах, только переменило форму. Le roi est mort, vive le roi! [Король умер, да здравствует король!] Только что успели уничтожить откупа, как явились желевные дороги, банки: тоже нажива
без труда.
Алексей Александрович забыл о графине Лидии Ивановне, но она
не забыла его. В
эту самую тяжелую минуту одинокого отчаяния она приехала к нему и
без доклада вошла в его кабинет. Она застала его в том же положении, в котором он сидел, опершись головой на обе руки.
«Да, я должен был сказать ему: вы говорите, что хозяйство наше нейдет потому, что мужик ненавидит все усовершенствования и что их надо вводить властью; но если бы хозяйство совсем
не шло
без этих усовершенствований, вы бы были правы; но оно идет, и идет только там, где рабочий действует сообразно с своими привычками, как у старика на половине дороги.
— Слава Богу, слава Богу, — заговорила она, — теперь всё. готово. Только немножко вытянуть ноги. Вот так, вот прекрасно. Как
эти цветы сделаны
без вкуса, совсем
не похоже на фиалку, — говорила она, указывая на обои. — Боже мой! Боже мой. Когда
это кончится? Дайте мне морфину. Доктор! дайте же морфину. О, Боже мой, Боже мой!
― Вы говорите ― нравственное воспитание. Нельзя себе представить, как
это трудно! Только что вы побороли одну сторону, другие вырастают, и опять борьба. Если
не иметь опоры в религии, ― помните, мы с вами говорили, ― то никакой отец одними своими силами
без этой помощи
не мог бы воспитывать.
Агафья Михайловна, которой прежде было поручено
это дело, считая, что то, что делалось в доме Левиных,
не могло быть дурно, всё-таки налила воды в клубнику и землянику, утверждая, что
это невозможно иначе; она была уличена в
этом, и теперь варилась малина при всех, и Агафья Михайловна должна была быть приведена к убеждению, что и
без воды варенье выйдет хорошо.
Дарья Александровна, в своем парадном сером шелковом платье, очевидно озабоченная и детьми, которые должны обедать в детской одни, и тем, что мужа еще нет,
не сумела
без него хорошенько перемешать всё
это общество.
— Да,
это очень верно, — сказал он, когда Алексей Александрович, сняв pince-nez,
без которого он
не мог читать теперь, вопросительно посмотрел на бывшего шурина, —
это очень верно в подробностях, но всё-таки принцип нашего времени — свобода.
Старый, запущенный палаццо с высокими лепными плафонами и фресками на стенах, с мозаичными полами, с тяжелыми желтыми штофными гардинами на высоких окнах, вазами на консолях и каминах, с резными дверями и с мрачными залами, увешанными картинами, — палаццо
этот, после того как они переехали в него, самою своею внешностью поддерживал во Вронском приятное заблуждение, что он
не столько русский помещик, егермейстер
без службы, сколько просвещенный любитель и покровитель искусств, и сам — скромный художник, отрекшийся от света, связей, честолюбия для любимой женщины.
— Положим,
не завидует, потому что у него талант; но ему досадно, что придворный и богатый человек, еще граф (ведь они всё
это ненавидят)
без особенного труда делает то же, если
не лучше, чем он, посвятивший на
это всю жизнь. Главное, образование, которого у него нет.
Они возобновили разговор, шедший за обедом: о свободе и занятиях женщин. Левин был согласен с мнением Дарьи Александровны, что девушка,
не вышедшая замуж, найдет себе дело женское в семье. Он подтверждал
это тем, что ни одна семья
не может обойтись
без помощницы, что в каждой, бедной и богатой семье есть и должны быть няньки, наемные или родные.