Неточные совпадения
— Да, да, прощай! — проговорил Левин, задыхаясь от волнения и, повернувшись, взял свою палку и быстро пошел прочь к дому. При
словах мужика о том, что Фоканыч живет для души, по правде, по-Божью,
неясные, но значительные мысли толпою как будто вырвались откуда-то иззаперти и, все стремясь к одной цели, закружились в его голове, ослепляя его своим светом.
«Не для нужд своих жить, а для Бога. Для какого Бога? И что можно сказать бессмысленнее того, что он сказал? Он сказал, что не надо жить для своих нужд, то есть что не надо жить для того, что мы понимаем, к чему нас влечет, чего нам хочется, а надо жить для чего-то непонятного, для Бога, которого никто ни понять, ни определить не может. И что же? Я не понял этих бессмысленных
слов Федора? А поняв, усумнился в их справедливости? нашел их глупыми,
неясными, неточными?».
Учитель встречал детей молчаливой,
неясной улыбкой; во всякое время дня он казался человеком только что проснувшимся. Он тотчас ложился вверх лицом на койку, койка уныло скрипела. Запустив пальцы рук в рыжие, нечесанные космы жестких и прямых волос, подняв к потолку расколотую, медную бородку, не глядя на учеников, он спрашивал и рассказывал тихим голосом, внятными
словами, но Дронов находил, что учитель говорит «из-под печки».
Его несколько тревожила сложность настроения, возбуждаемого девушкой сегодня и не согласного с тем, что он испытал вчера. Вчера — и даже час тому назад — у него не было сознания зависимости от нее и не было каких-то
неясных надежд. Особенно смущали именно эти надежды. Конечно, Лидия будет его женою, конечно, ее любовь не может быть похожа на истерические судороги Нехаевой, в этом он был уверен. Но, кроме этого, в нем бродили еще какие-то неопределимые
словами ожидания, желания, запросы.
— Вы не веруете, что с вами? — тихо и осторожно проговорила Lise. Но Алеша не ответил на это. Было тут, в этих слишком внезапных
словах его нечто слишком таинственное и слишком субъективное, может быть и ему самому
неясное, но уже несомненно его мучившее.
— Казаки, — сказал кто-то поблизости.
Слово ясным топотом понеслось дальше, толкнулось во что-то и утонуло в море звуков. Но оно дало определенное содержание
неясным грезам, овладевшим моим разгоревшимся воображением.
Здесь был только зоологический Розанов, а был еще где-то другой, бесплотный Розанов, который летал то около детской кроватки с голубым ситцевым занавесом, то около постели, на которой спала женщина с расходящимися бровями, дерзостью и эгоизмом на недурном, но искаженном злостью лице, то бродил по необъятной пустыне, ловя какой-то
неясный женский образ, возле которого ему хотелось упасть, зарыдать, выплакать свое горе и, вставши по одному
слову на ноги, начать наново жизнь сознательную, с бестрепетным концом в пятом акте драмы.
Откуда происходила эта его влиятельность, вряд ли кто-нибудь мог бы объяснить себе: от его ли самоуверенной внешности, от умения ли схватить и выразить в общих
словах то раздробленное и
неясное, что смутно ищется и желается большинством, или оттого, что свои заключения всегда приберегал к самому нужному моменту.
На мать смотрели с грустью, с уважением, гул сочувствия провожал ее. Сизов молчаливо отстранял людей с дороги, они молча сторонились и, повинуясь
неясной силе, тянувшей их за матерью, не торопясь, шли за нею, вполголоса перекидываясь краткими
словами.
Иногда по целым ночам он говорил с кем-то долго-долго,
неясными, темными
словами, и хриплый голос его глухо отдавался в тесной его комнате, словно в гробу; мне тогда становилось страшно.
И начнется у них тут целодневное метание из улицы в улицу, с бульвара на бульвар, и потянется тот
неясный замоскворецкий разговор, в котором ни одно
слово не произносится в прямом смысле и ни одна мысль не может быть усвоена без помощи образа…
— Это и не галлюцинации, — возразила Сусанна Николаевна, — которые, когда бывали со мной, то очень
неясные, а тут я рассмотрела все черты Егора Егорыча и слышала голос Терхова от
слова до
слова.
Матвей Дышло говорил всегда мало, но часто думал про себя такое, что никак не мог бы рассказать
словами. И никогда еще в его голове не было столько мыслей, смутных и
неясных, как эти облака и эти волны, — и таких же глубоких и непонятных, как это море. Мысли эти рождались и падали в его голове, и он не мог бы, да и не старался их вспомнить, но чувствовал ясно, что от этих мыслей что-то колышется и волнуется в самой глубине его души, и он не мог бы сказать, что это такое…
Ужас притупляет нам мысль, и высшее ее проявление в том, чтобы рассчитать, соображая
неясные речи министров,
слова, сказанные царем, выворачивая изречения дипломатов, которыми наполняют газеты, рассчитать когда это именно — нынешний или на будущий год нас будут резать.
И дрожащего юношу уводят. И кому, и сторожам, и Василию Никитину, которого вводят, и всем, которые со стороны видели эту сцену, прийдет в голову, что те
неясные короткие
слова юноши, тотчас же замятые начальством, содержат в себе истину, а те громкие, торжественно произносимые речи самоуверенных, спокойных чиновников и священника суть ложь, обман.
Ему шёл седьмой год, когда мать его вдруг исчезла из дома: она не умерла, а просто однажды ночью тайно ушла куда-то, оставив в памяти мальчика
неясный очерк своей тонкой фигуры, пугливый блеск тёмных глаз, торопливые движения маленьких смуглых рук, — они всегда боязливо прятались. Ни одного
слова её не осталось в памяти сына.
Ему часто казалось, что, когда постоялка говорит, —
слова её сплетаются в тугую сеть и недоступно отделяют от него эту женщину решёткой запутанных петель. Хорошее лицо её становилось
неясным за сетью этих
слов, они звучали странно, точно она говорила языком, не знакомым ему.
Но кто это они, он не знает, и вслед за этим приходит ему мысль, заставляющая его морщиться и произносить
неясные звуки: это воспоминание о мосье Капеле и 678 рублях, которые он остался должен портному, и он вспоминает
слова, которыми он упрашивал портного подождать еще год, и выражение недоумения и покорности судьбе, появившееся на лице портного.
Слова Крупова почти не сделали никакого влияния на Круциферского, — я говорю почти, потому что неопределенное,
неясное, но тяжелое впечатление осталось, как после зловещего крика ворона, как после встречи с покойником, когда мы торопимся на веселый пир.
Он помог им обеим сойти, проговорил несколько приветных
слов, недоконченных и
неясных, и тотчас же засуетился, начал отбирать билеты, дорожные мешки, пледы, побежал отыскивать носильщика, подозвал карету; другие люди суетились вокруг него, и он радовался их присутствию, их шуму и крику.
— Да если бы, однако ж, и так? если бы человек и принудил себя согласовать свои внутренние убеждения с требованиями современности… с какими же требованиями-то — вот ты мне что скажи! Ведь требования-то эти, особенно в такое горячее,
неясное время, до такой степени изменчивы, что даже требованиями, в точном смысле этого
слова, названы быть не могут, а скорее напоминают о случайности. Тут ведь угадывать нужно.
В этом лесу всегда стоял шум — ровный, протяжный, как отголосок дальнего звона, спокойный и смутный, как тихая песня без
слов, как
неясное воспоминание о прошедшем.
Илья снова не ответил ей. Имя божие в её устах породило в нём острое, но
неясное, неуловимое
словом чувство, и оно противоречило его желанию обнять эту женщину. Матица упёрлась руками в постель, приподняла своё большое тело и подвинула его к стене. Потом она заговорила равнодушно, каким-то деревянным голосом...
«Будет такая пошлость, если я ее полюблю», — подумал он совсем неподходящими
словами, а по острой боли сердца понял, что отдает драгоценное и тем искупает какую-то, все еще
неясную вину.
Теперь я ответил бы, что опасность была необходима для душевного моего спокойствия. «Пылающий мозг и холодная рука» — как поется в песне о Пелегрине. Я сказал бы еще, что от всех этих
слов и недомолвок, приготовлений, переодеваний и золотых цепей веет опасностью точно так же, как от молока — скукой, от книги — молчанием, от птицы — полетом, но тогда все
неясное было мне ясно без доказательств.
Он тоже недели и месяцы жил оглушённый шумом дела, кружился, кружился и вдруг попадал в густой туман
неясных дум, слепо запутывался в скуке и не мог понять, что больше ослепляет его: заботы о деле или же скука от этих, в сущности, однообразных забот? Часто в такие дни он натыкался на человека и начинал ненавидеть его за косой взгляд, за неудачное
слово; так, в этот серенький день, он почти ненавидел Тихона Вялова.
Всю ночь провел он в каком-то полусне, полубдении, переворачиваясь со стороны на сторону, с боку на бок, охая, кряхтя, на минутку засыпая, через минутку опять просыпаясь, и все это сопровождалось какой-то странной тоской,
неясными воспоминаниями, безобразными видениями, — одним
словом, всем, что только можно найти неприятного…
Случайно или умышленно, но только разговоры их по преимуществу стали склоняться на любовь. Лизавета Васильевна в этом отношении была гораздо опытнее брата: она знала любовь в самых тонких ее ощущениях; она, как видно, очень хорошо знала страдания и счастие влюбленного. С отрадою и не без волнения прислушивался Павел к
словам сестры и понимал их каким-то
неясным чувством; в первый раз еще сблизился он с женщиною и взглянул в ее сердце.
Начинаю я понимать, зачем он пригибает меня к земле, чувствую
неясную мне правду в
словах его.
Всю дорогу он, не переставая, перебирал всё, что говорил доктор, стараясь все эти запутанные,
неясные научные
слова перевести на простой язык и прочесть в них ответ на вопрос: плохо — очень ли плохо мне, или еще ничего?
За кулисами, около того прохода, из которого выходят на арену артисты, висело за проволочной сеткой освещенное газовым рожком рукописное расписание вечера с печатными заголовками: «Arbeit. Pferd. Klown» [Работа. Лошадь. Клоун (нем.).]. Арбузов заглянул в него с
неясной и наивной надеждой не найти своего имени. Но во втором отделении против знакомого ему
слова «Kampf» [Борьба (нем.).] стояли написанные крупным, катящимся вниз почерком полуграмотного человека две фамилии: Arbousow и Roeber.
Её
слова долетали до него откуда-то издалека,
неясные, ничего не запрещавшие ему. И он наклонялся к воде, простирая вперед руки, едва держась на ногах, дрожавших от усилия сдержать его неестественно изогнутое тело, горевшее в пытке страсти. Весь, каждым фибром своего существа, он стремился к ней, и вот он упал на колени, почти коснувшись ими воды.
Он вопросительно прислушивался к своим
словам и недоумевал: бывало, говоря и думая о свободе, он ощущал в груди что-то особенное, какие-то
неясные, но сладкие надежды будило это
слово, а теперь оно отдавалось в душе бесцветным, слабым эхом, и, ничего не задевая в ней, исчезало.
Сказки эти, совершенно далекие от действительного быта, изображающие какой-то фантастический,
неясный мир чудес и мечтаний, где все делается не по естественным законам, а по щучьему веленью да по «заветному»
слову, — эти сказки, не требуя для понимания их особенного научного приготовления, пришлись как раз по плечу мальчику Кольцову.
— «Позвольте, — сказал я торжествующему Рубановскому, — мне кажется, мы не так читаем эти строки; может быть, тому причиною
неясная расстановка
слов.
Он машинально оглянулся назад, увидел раскрытую настежь дверь и темноту коридора за нею, но не понял ни смысла этих
слов, ни значения этой двери и тотчас же забыл о них. Полузакрытые черные глаза вдруг очутились так близко около его лица, что очертания их стали
неясными, расплывчатыми, и сами они сделались огромными, неподвижными, страшно блестящими и совсем незнакомыми. Горячие, качающиеся волны хлынули на него, разом затопили его сознание и загорелись перед ним странными вертящимися кругами…
И есть между нами какая-то разница, мало понятная мне: для меня
слово имеет душу мягкую, гибкую, а они говорят речью обычною, а влагают в
слова смысл иной,
неясный мне.
И, круто повернувшись, я пошел в переднюю, оделся и быстро вышел. Проходя через сад в людскую кухню, где я хотел приказать запрячь мне лошадь, я был остановлен встречей… Навстречу мне с маленькой чашечкой кофе шла Надя Калинина. Она тоже была на свадьбе Урбенина, но какой-то
неясный страх заставлял меня избегать с ней разговора, и за весь день я ни разу не подошел к ней и не сказал с нею ни одного
слова…
Для истинного знания вреднее всего употребление понятий и
слов, не вполне ясных. А это-то самое и делают мнимые ученые, придумывая для
неясного понятия
неясные, несуществующие, выдуманные
слова.
— Какой я вам «батюшка»! Не видите разве, кто я? — вспылил адъютант, принявший за дерзость даже и «батюшку», после привычного для его дисциплинированного уха «вашего благородия». При том же и самое
слово «выборные» показалось ему зловеще многознаменательным: «выборные… власти долой, значит… конвент… конституционные формы… самоуправление… революция… Пугачев» — вот обрывки тех смешанно-неясных мыслей и представлений, которые вдруг замелькали и запутались в голове поручика при
слове «выборные».
Как беден наш язык: хочу и не могу!..
Не передать того ни другу, ни врагу,
Что буйствует в груди прозрачною волною:
Напрасно вечное томление сердец!
И клонит голову маститую мудрец
Пред этой ложью роковою.
Лишь у тебя, поэт, крылатый
слова звук
Хватает на лету и закрепляет вдруг
И темный бред души и трав
неясный запах.
«Для того чтобы сделаться связной истиной, представления, являющиеся предпосылкой религиозного чувства, должны быть извлечены из темной,
неясной их связности в чувстве, соотнесены между собою и приведены в систематическую связь —
словом, развиты и переработаны в религиозное мировоззрение» (32).
Было тут, в этих слишком внезапных
словах его, нечто слишком таинственное и слишком субъективное, может быть, и ему самому
неясное, но уже несомненно его мучившее».
Солдаты жадно, с горящими глазами, вслушивались, ловили
неясные, шамкающие
слова.
Поэтому лестные
слова Остермана и обещание награды должны бы были тем радостнее поразить Ростова; но всё то же неприятное,
неясное чувство нравственно тошнило ему.
Такое заключение историков можно объяснить разве только следующим: 1) история пишется учеными, и потому им естественно и приятно думать, что деятельность их сословия есть основание движения всего человечества, точно так же, как это естественно и приятно думать купцам, земледельцам, солдатам (это не высказывается только потому, что купцы и солдаты не пишут истории), и 2) духовная деятельность, просвещение, цивилизация, культура, идея, — всё это понятия
неясные, неопределенные, под знаменем которых весьма удобно употреблять
словà, имеющие еще менее ясного значения и потому легко подставляемые под всякие теории.
Кроме того,
слова: кто скажет рака и безумный, тот страшно виновен, всегда казались мне странными и
неясными.