Неточные совпадения
Многие думали, что он совершил этот подвиг только ради освобождения своей спины от палок; но
нет, у этого прохвоста созрела своего рода
идея…
— Врешь ты, деловитости
нет, — вцепился Разумихин. — Деловитость приобретается трудно, а с неба даром не слетает. А мы чуть не двести лет как от всякого дела отучены… Идеи-то, пожалуй, и бродят, — обратился он к Петру Петровичу, — и желание добра есть, хоть и детское; и честность даже найдется, несмотря на то, что тут видимо-невидимо привалило мошенников, а деловитости все-таки
нет! Деловитость в сапогах ходит.
Но у них
нет факта, ни одного, — все мираж, все о двух концах, одна
идея летучая — вот они и стараются наглостью сбить.
Основная
идея его, что особенного расстройства в организме у сумасшедших
нет, а что сумасшествие есть, так сказать, логическая ошибка, ошибка в суждении, неправильный взгляд на вещи.
Потому страданье, Родион Романыч, великая вещь; вы не глядите на то, что я отолстел, нужды
нет, зато знаю; не смейтесь над этим, в страдании есть
идея.
«
Нет. Конечно —
нет. Но казалось, что она — человек другого мира, обладает чем-то крепким, непоколебимым. А она тоже глубоко заражена критицизмом. Гипертрофия критического отношения к жизни, как у всех. У всех книжников, лишенных чувства веры, не охраняющих ничего, кроме права на свободу слова, мысли.
Нет, нужны
идеи, которые ограничивали бы эту свободу… эту анархию мышления».
— Правильная оценка. Прекрасная
идея. Моя
идея. И поэтому: русская интеллигенция должна понять себя как некое единое целое. Именно. Как, примерно, орден иоаннитов, иезуитов, да! Интеллигенция, вся, должна стать единой партией, а не дробиться! Это внушается нам всем ходом современности. Это должно бы внушать нам и чувство самосохранения. У нас
нет друзей, мы — чужестранцы. Да. Бюрократы и капиталисты порабощают нас. Для народа мы — чудаки, чужие люди.
— У Чехова — тоже
нет общей-то
идеи. У него чувство недоверия к человеку, к народу. Лесков вот в человека верил, а в народ — тоже не очень. Говорил: «Дрянь славянская, навоз родной». Но он, Лесков, пронзил всю Русь. Чехов премного обязан ему.
— Но, по вере вашей, Кутузов, вы не можете претендовать на роль вождя. Маркс не разрешает это, вождей —
нет, историю делают массы. Лев Толстой развил эту ошибочную
идею понятнее и проще Маркса, прочитайте-ка «Войну и мир».
— Среди господствующих
идей нет ни одной, приемлемой для меня…
— «Скучную историю» Чехова — читали? Забавно, а? Профессор всю жизнь чему-то учил, а под конец — догадался: «
Нет общей
идеи». На какой же цепи он сидел всю-то жизнь? Чему же — без общей
идеи — людей учил?
Нет, она так сознательно покоряется ему. Правда, глаза ее горят, когда он развивает какую-нибудь
идею или обнажает душу перед ней; она обливает его лучами взгляда, но всегда видно, за что; иногда сама же она говорит и причину. А в любви заслуга приобретается так слепо, безотчетно, и в этой-то слепоте и безотчетности и лежит счастье. Оскорбляется она, сейчас же видно, за что оскорблена.
«Переделать портрет, — думал он. — Прав ли Кирилов? Вся цель моя, задача,
идея — красота! Я охвачен ею и хочу воплотить этот, овладевший мною, сияющий образ: если я поймал эту „правду“ красоты — чего еще?
Нет, Кирилов ищет красоту в небе, он аскет: я — на земле… Покажу портрет Софье: что она скажет? А потом уже переделаю… только не в блудницу!»
Мне грустно, что разочарую читателя сразу, грустно, да и весело. Пусть знают, что ровно никакого-таки чувства «мести»
нет в целях моей «
идеи», ничего байроновского — ни проклятия, ни жалоб сиротства, ни слез незаконнорожденности, ничего, ничего. Одним словом, романтическая дама, если бы ей попались мои записки, тотчас повесила бы нос. Вся цель моей «
идеи» — уединение.
Впрочем, действительность и всегда отзывается сапогом, даже при самом ярком стремлении к идеалу, и я, конечно, это должен был знать; но все же я был другого типа человек; я был свободен в выборе, а они
нет — и я плакал, за них плакал, плакал по старой
идее, и, может быть, плакал настоящими слезами, без красного слова.
— Конечно
нет, — улыбнулся князь, но как-то очень серьезной улыбкой, и вообще он становился все более и более озабочен, — я слишком знаю, что этот человек мужествен. Тут, конечно, особый взгляд… свое собственное расположение
идей…
— Нравственных
идей теперь совсем
нет; вдруг ни одной не оказалось, и, главное, с таким видом, что как будто их никогда и не было.
—
Нет, я предложения не делал совсем, но лишь потому, что не успел; она сама предупредила меня, — не в прямых, конечно, словах, но, однако же, в слишком прозрачных и ясных дала мне «деликатно» понять, что
идея эта впредь невозможна.
Мне скажут, что тут
нет никакой «
идеи» и ровнешенько ничего нового. А я скажу, и уже в последний раз, что тут бесчисленно много
идеи и бесконечно много нового.
Их давно
нет, но они оставили
идею, и она вошла элементом дальнейшего в судьбы человечества.
—
Нет, это не так надо ставить, — начал, очевидно возобновляя давешний спор, учитель с черными бакенами, горячившийся больше всех, — про математические доказательства я ничего не говорю, но это
идея, которой я готов верить и без математических доказательств…
— Друг мой, это — вопрос, может быть, лишний. Положим, я и не очень веровал, но все же я не мог не тосковать по
идее. Я не мог не представлять себе временами, как будет жить человек без Бога и возможно ли это когда-нибудь. Сердце мое решало всегда, что невозможно; но некоторый период, пожалуй, возможен… Для меня даже сомнений
нет, что он настанет; но тут я представлял себе всегда другую картину…
Нет, не незаконнорожденность, которою так дразнили меня у Тушара, не детские грустные годы, не месть и не право протеста явились началом моей «
идеи»; вина всему — один мой характер.
Стоят на ногах они неуклюже, опустившись корпусом на коленки, и большею частью смотрят сонно, вяло: видно, что их ничто не волнует, что
нет в этой массе людей постоянной
идеи и цели, какая должна быть в мыслящей толпе, что они едят, спят и больше ничего не делают, что привыкли к этой жизни и любят ее.
— Но я скоро не умру, доктор, — с улыбкой говорил Ляховский, складывая завещание обратно в стол. —
Нет, не умру… Знаете, иногда человека поддерживает только одна какая-нибудь всемогущая
идея, а у меня есть такая
идея… Да!
У Ленина
нет даже той
идеи, что и истина по преимуществу раскрыта пролетариату.
Нет ничего зловреднее
идеи суверенности национальных государств, которой дорожат народы на собственную гибель.
В середине же царит старая инертность мысли,
нет инициативы в творчестве
идей, клочья старого мира мысли влачат жалкое существование.
Славянскую
идею можно искать только в славянофильстве, в западничестве
нет и следов этой
идеи.
Но настоящего славянского сознания, настоящей славянской
идеи у нас
нет.
В еврейском мессианизме
нет еще
идеи всечеловечности.
Обозначив в порядке все, что известно было судебному следствию об имущественных спорах и семейных отношениях отца с сыном, и еще, и еще раз выведя заключение, что, по известным данным,
нет ни малейшей возможности определить в этом вопросе о дележе наследства, кто кого обсчитал или кто на кого насчитал, Ипполит Кириллович по поводу этих трех тысяч рублей, засевших в уме Мити как неподвижная
идея, упомянул об медицинской экспертизе.
Нет, именно так должен был поступить убийца исступленный, уже плохо рассуждающий, убийца не вор и никогда ничего до тех пор не укравший, да и теперь-то вырвавший из-под постели деньги не как вор укравший, а как свою же вещь у вора укравшего унесший — ибо таковы именно были
идеи Дмитрия Карамазова об этих трех тысячах, дошедшие в нем до мании.
К тому же страдание и страдание: унизительное страдание, унижающее меня, голод например, еще допустит во мне мой благодетель, но чуть повыше страдание, за
идею например,
нет, он это в редких разве случаях допустит, потому что он, например, посмотрит на меня и вдруг увидит, что у меня вовсе не то лицо, какое, по его фантазии, должно бы быть у человека, страдающего за такую-то, например,
идею.
И не для торжества убеждений каких-либо понадобились тогда чудеса Алеше (это-то уже вовсе
нет), не для
идеи какой-либо прежней, предвзятой, которая бы восторжествовала поскорей над другою, — о
нет, совсем
нет: тут во всем этом и прежде всего, на первом месте, стояло пред ним лицо, и только лицо, — лицо возлюбленного старца его, лицо того праведника, которого он до такого обожания чтил.
Везде, где есть меньшинство, предварившее понимание масс и желающее осуществить ими понятую
идею, если
нет ни свободы речи, ни права собрания, — будут составляться тайные общества.
Нет для меня ничего более чуждого, чем
идея космической гармонии.
Для меня
нет более антипатичной
идеи, чем
идея растворения человека в космической жизни, признанной божественной.
Глеба
нет героизма, преобладает
идея жертвы.
У нас совершенно
нет внутреннего развития, естественного прогресса; каждая наша
идея бесследно вытесняет старые».
В плане творения
нет насилия ни над одним существом, каждому дано осуществить свою личность,
идею, заложенную в Боге, или загубить, осуществить карикатуру, подделку.
Страдание не есть первоначальная основа творения; страдания
нет в
идее Творца.
В глубине творения зародился грех, черты творения исказились злом, не осуществилась в нем совершенная
идея Бога,
нет в нем той любви к Богу, которая только и делает бытие полным и содержательным.
Отдача каторжных в услужение частным лицам находится в полном противоречии со взглядом законодателя на наказание: это — не каторга, а крепостничество, так как каторжный служит не государству, а лицу, которому
нет никакого дела до исправительных целей или до
идеи равномерности наказания; он — не ссыльнокаторжный, а раб, зависящий от воли барина и его семьи, угождающий их прихотям, участвующий в кухонных дрязгах.
В ней тоже
нет особенной наклонности к злу; вся беда в том, что она, в круге своих
идей, ничего не может признать, кроме себя.
Нет, совсем другое представляется нам в этой драме применительно к общей
идее, какую находим мы во всех произведениях Островского.
Можно так обращаться, например, и с стихотворениями г. Розенгейма: поэзии у него
нет ни в одном стихе; поэтому единственною меркою достоинства стихотворения остается относительное значение
идеи, на которую оно сочинено.
В самом деле,
нет ничего досаднее, как быть, например, богатым, порядочной фамилии, приличной наружности, недурно образованным, не глупым, даже добрым, и в то же время не иметь никакого таланта, никакой особенности, никакого даже чудачества, ни одной своей собственной
идеи, быть решительно «как и все».
И наконец, мне кажется, мы такие розные люди на вид… по многим обстоятельствам, что, у нас, пожалуй, и не может быть много точек общих, но, знаете, я в эту последнюю
идею сам не верю, потому очень часто только так кажется, что
нет точек общих, а они очень есть… это от лености людской происходит, что люди так промеж собой на глаз сортируются и ничего не могут найти…