Неточные совпадения
— Помяты ребра. Вывихнута рука. Но — главное —
нервное потрясение… Он всю
ночь бредил: «Не давите меня!» Требовал, чтоб разогнали людей дальше друг от друга. Нет, скажи — что же это?
— Батюшки, неприятный какой, — забормотала серая старушка, обращаясь к Самгину. — А Леонидушка-то не любит, если спорят с ним. Он — очень
нервный,
ночей не спит, все сочиняет, все думает да крепкий чай пьет.
— Он у меня очень
нервный.
Ночей не спит, все думает, все сочиняет да крепкий чай пьет.
Добрый, симпатичный старик этот умер скоро после происшествия, впрочем, однако, целый месяц спустя — умер
ночью, в постели, от
нервного удара.
Без вас он погибнет, с ним случится
нервный удар; я боюсь, что он не вынесет еще до
ночи…» Она прибавила, что самой ей непременно надо будет отлучиться, «может быть, даже на два часа, и что князя, стало быть, она оставляет на одного меня».
Он подтвердил, что Аглая действительно была больна и трое суток почти напролет не спала все
ночи, в жару; что теперь ей легче, и она вне всякой опасности, но в положении
нервном, истерическом…
Наконец Лобачевский встал, молча зажег свою свечку и, молча протянув Розанову свою руку, отправился в свою комнату. А Розанов проходил почти целую зимнюю
ночь и только перед рассветом забылся неприятным, тревожным сном, нисходящим к человеку после сильного потрясения его оскорблениями и мучительным сознанием собственных промахов, отнимающих у очень
нервных и нетерпеливых людей веру в себя и в собственный свой ум.
Таким-то образом Сонька Руль, минуя рублевое заведение, была переведена в полтинничное, где всякий сброд целыми
ночами, как хотел, издевался над девушками. Там требовалось громадное здоровье и большая
нервная сила. Сонька однажды задрожала от ужаса
ночью, когда Фекла, бабища пудов около шести весу, выскочила на двор за естественной надобностью и крикнула проходившей мимо нее экономке...
В
ночи со Степаном Трофимовичем приключился столь известный мне и всем друзьям его припадок холерины — обыкновенный исход всех
нервных напряжений и нравственных его потрясений.
Хотя он и вышел уже при дневном свете, когда
нервный человек всегда несколько ободряется (а майор, родственник Виргинского, так даже в бога переставал веровать, чуть лишь проходила
ночь), но я убежден, что он никогда бы прежде без ужаса не мог вообразить себя одного на большой дороге и в таком положении.
В увлечении я хотел было заговорить о Фрези Грант, и мне показалось, что в
нервном блеске устремленных на меня глаз и бессознательном движении руки, легшей на край стола концами пальцев, есть внутреннее благоприятное указание, что рассказ о
ночи на лодке теперь будет уместен. Я вспомнил, что нельзя говорить, с болью подумав: «Почему?» В то же время я понимал, почему, но отгонял понимание. Оно еще было пока лишено слов.
Кому случалось проводить
ночи у изголовья трудно больного, друга, брата, любимой женщины, особенно в нашу полновесную зимнюю
ночь, тот поймет, что было на душе
нервного Круциферского.
Часто он смеялся, но каким-то
нервным, болезненным смехом, точно закатывался; другой раз сидит по целым часам пасмурный, как
ночь, нахмурив свои густые брови.
В деревне он продолжал вести такую же
нервную и беспокойную жизнь, как в городе. Он много читал и писал, учился итальянскому языку и, когда гулял, с удовольствием думал о том, что скоро опять сядет за работу. Он спал так мало, что все удивлялись; если нечаянно уснет днем на полчаса, то уже потом не спит всю
ночь и после бессонной
ночи, как ни в чем не бывало, чувствует себя бодро и весело.
Светлые летние петербургские
ночи всегда производили в нем
нервное раздражение и в последнее время только помогали его бессоннице, так что он, недели-две назад, нарочно завел у себя на окнах эти толстые штофные гардины, не пропускавшие свету, когда их совсем опускали.
Ночной мрак всегда сильно действует на утомленную
нервную систему, и потому так часто приходят
ночью страшные мысли.
Пяти-шестилетний Анатоль был свидетелем грубых, отвратительных сцен;
нервный и нежный мальчик судорожно хватался за платье матери и не плакал, а после
ночью стонал во сне и, проснувшись, дрожа всем телом, спрашивал няню: «Папаша еще тут, ушел папаша?» Марья Валериановна чувствовала необходимость положить предел этому и не знала как. Обстоятельства, как всегда бывает, помогли ей.
Софийцы спускались с горы, так как мы шли им на смену. Измученные бессонною
ночью, и жаждой, и
нервным напряжением, они едва брели, ничего не отвечая на наши расспросы: много ли турок, силен ли огонь. Только некоторые тихо говорили: «Дай вам господи! И-и-и, как жарит!»
Она не чувствовала холода, но ее охватила та щемящая томная жуть, которая овладевает
нервными людьми в яркие лунные
ночи, когда небо кажется холодной и огромной пустыней. Низкие берега, бежавшие мимо парохода, были молчаливы и печальны, прибрежные леса, окутанные влажным мраком, казались страшными…
Ко мне приехала из провинции сестра; она была учительницей в городской школе, но два года назад должна была уйти вследствие болезни; от переутомления у нее развилось полное
нервное истощение; слабость была такая, что дни и
ночи она лежала в постели, звонок вызывал у нее припадки судорог, спать она совсем не могла, стала злобною, мелочною и раздражительною.
Вообще Сергей производил на Токарева странное впечатление. Оба они жили наверху, в двух просторных комнатах мезонина. Сергей то бывал буйно весел, то целыми днями угрюмо молчал и не спал
ночей. Иногда Токарев слышал сквозь сон, как он вставал, одевался и на всю
ночь уходил из дому. От Варвары Васильевны Токарев узнал, что Сергей страдает чем-то вроде истерии, что у него бывают
нервные припадки.
Будет
нервная, мучительная и ненужная для нее
ночь… Он будет предупредительно-нежен и виновато-благодарен. А потом — через силу сдерживаемая грубость, непонятное, обидное отвращение на лице и холодная скука.
В солдатских вагонах нашего эшелона продолжалось все то же беспробудное пьянство. Солдаты держались грозно и вызывающе, жутко было выходить из вагона. У всех было
нервное, прислушивающееся настроение. Темною
ночью выйдешь на остановке погулять вдоль поезда, — вдруг с шумом откатится дверь теплушки, выглянет пьяный солдат...
— Да, почтенная особа, — сказал доктор, высовывая голову из-под одеяла. — Особа впечатлительная,
нервная, отзывчивая, такая чуткая. Мы вот с вами сейчас уснем, а она, бедная, не может спать. Ее нервы не выносят такой бурной
ночи. Она сказала мне, что всю
ночь напролет будет скучать и читать книжку. Бедняжка! Наверное, у ней теперь горит лампочка…
Разбушевавшаяся к
ночи погода, шум от дождя в окна избы и завывание ветра на пустыре, еще более усиливали
нервное состояние молодого парня.
В эту
нервную бессонную
ночь в беседе со своим собственным сердцем она додумалась до совершенно иного.
Наконец все разъехались. Княжна осталась одна. Она полулегла на кушетку с книжкой в руках, но ей не читалось. От печатных строк рябило в глазах. Проведенная почти без сна
ночь и
нервное состояние дня дали себя знать.
— Вы звонили, Надежда Александровна, и уж встали? А я думала, вы Почиваете после вчерашнего-то. Ну слава Богу, что не больны! Уж я за вас так боялась, так боялась, несколько раз
ночью приходила. Ведь как вас вчера на истерике-то трясло. Вы дама
нервная, нежная — точь-в-точь, как я.
Все это, однако, вместе с тяжестью служебных дел, влияло сильно на его здоровье — он страдал расстройством всей
нервной системы, застоем печени и рефлективным страданием сердца; от этого происходили его мнительность, недоверчивость, бессонные
ночи, тоска и биение сердца.
— Пресчастливая!
Ночей не спит; а днем все ходит из угла в угол и на кусочках бумажки все записывает, все записывает. Лицо у ней так и горит. Руки дрожат в
нервной ажитации. Все у ней назревает, назревает сюжет, а потом вдруг начнет метаться, когда ей что-нибудь не дается. Мучится, бедная, вся позеленеет. Зато как рада, когда у ней все это прояснится. И тогда пишет, как я говорю, запоем! Скажите, разве она не счастливая?
Княжна, хотя и предлагала спать Никите, сама, однако, не сомкнула глаз всю
ночь.
Нервная дрожь пробирала ее. Она вздрагивала от малейшего звука, достигавшего до ее спальни. Образ графа Свянторжецкого, однако, витал перед нею далеко не в отталкивающем виде. Быть в его власти ей, видимо, было далеко не неприятно.
Всю
ночь до утра провел он, не думая даже о сне. Его била
нервная лихорадка, и первые лучи солнца застали его в страшной внутренней борьбе.