Неточные совпадения
Может быть, отлетая к
миру лучшему, ее прекрасная душа с грустью оглянулась на тот, в котором она оставляла нас; она увидела мою печаль, сжалилась над нею и на крыльях любви, с
небесною улыбкою сожаления, спустилась на землю, чтобы утешить и благословить меня.
Он прочел еще 7-й, 8-й, 9-й и 10-й стихи о соблазнах, о том, что они должны прийти в
мир, о наказании посредством геенны огненной, в которую ввергнуты будут люди, и о каких-то ангелах детей, которые видят лицо Отца
Небесного. «Как жалко, что это так нескладно, — думал он, — а чувствуется, что тут что-то хорошее».
У нас в Москве, в допетровскую старину, такие же почти драматические представления, из Ветхого Завета особенно, тоже совершались по временам; но, кроме драматических представлений, по всему
миру ходило тогда много повестей и «стихов», в которых действовали по надобности святые, ангелы и вся сила
небесная.
— Помни, юный, неустанно, — так прямо и безо всякого предисловия начал отец Паисий, — что мирская наука, соединившись в великую силу, разобрала, в последний век особенно, все, что завещано в книгах святых нам
небесного, и после жестокого анализа у ученых
мира сего не осталось изо всей прежней святыни решительно ничего.
Царство
небесное, разумеется, не от
мира сего, а в небе, но в него входят не иначе как чрез церковь, которая основана и установлена на земле.
— Здравствуй,
мир честно́й, во́ веки веков! Ну, вот, Олеша, голуба́ душа, и зажили мы тихо-о! Слава те, царица
небесная, уж так-то ли хорошо стало всё!
Средние века, которые будут для нас вечным поучением и ко многим сторонам которых мы неустанно должны возвращаться, особенно поучительны сочетанием
небесной мечты с земной силой этого
мира, лежавшего еще во зле.
В религии Христа был дан Богочеловек и открылась правда о личном
небесном спасении, но не было еще дано богочеловечество и не была еще целиком открыта правда о соборном спасении
мира, о пути осуществления духа Христова в мировом космосе.
"Отвещал ей старец праведный:"Ты почто хощеши, раба, уведати имя мое? честно имя мое, да и грозно вельми; не вместити его твоему убожеству; гладну я тебя воскормил, жаждущу воспоил, в дебрех, в вертепах тебя обрел — иди же ты, божья раба, с
миром, кресту потрудися! уготовано тебе царство
небесное, со ангели со архангели, с Асаком-Обрамом-Иаковом — уготована пища райская, одежда вовеки неизносимая!"
—
Мир душевный и покой только в единении с господом находим и нигде же кроме. Надо жить просто, с доверием ко благости господа, надо жить по-детски, а по-детски и значит по-божьи. Спаситель наш был дитя сердцем, любил детей и сказал о них: «Таковых бо есть царствие
небесное».
— А глаза?.. И
мир, и любовь, и блаженство… В них для меня повернулась вся наша грешная планетишка, в них отразилась вся
небесная сфера, в них мелькнула тень божества… С ней, как говорит Гейне, шла весна, песни, цветы, молодость.
Да, ты умрешь — и я останусь тут
Один, один… года пройдут,
Умру — и буду всё один! Ужасно!
Но ты! не бойся:
мир прекрасный
Тебе откроется и ангелы возьмут
Тебя в
небесный свой приют.
На нем широкая одежда из шелка
небесного цвета, ее осыпают зерна жемчуга — не больше пяти тысяч крупных зерен, да! На его страшной седой голове белая шапка с рубином на острой верхушке, и качается, качается — сверкает этот кровавый глаз, озирая
мир.
Вы знаете, как промысел
небесныйЦаревича от рук убийцы спас;
Он шел казнить злодея своего,
Но божий суд уж поразил Бориса.
Димитрию Россия покорилась;
Басманов сам с раскаяньем усердным
Свои полки привел ему к присяге.
Димитрий к вам идет с любовью, с
миром.
В угоду ли семейству Годуновых
Подымете вы руку на царя
Законного, на внука Мономаха?
Оленька добра, простодушна, приветлива, почти всегда весела; стыдлива и скромна, как застенчивое дитя; а рассудительна и благоразумна, как опытная женщина; но при всех этих достоинствах никакой поэт не назвал бы ее существом
небесным; она просто — прелестный земной цветок, украшение здешнего
мира.
Слезой раскаянья сотру
Я на челе, тебя достойном,
Следы
небесного огня —
И
мир в неведеньи спокойном
Пусть доцветает без меня!
В безмолвии ночи
Мы с ним говорили,
Мы спящие очи
Его прояснили,
Из тверди
небеснойК нему мы вещали
И
мир бестелесный
Ему показали.
Но где твой трон сияет в
мире?
Где, ветвь
небесная, цветешь?
В Багдаде, Смирне, Кашемире?
Послушай, где ты ни живешь, —
Хвалы мои тебе приметя,
Не мни, чтоб шапки иль бешметя
За них я от тебя желал.
Почувствовать добра приятство
Такое есть души богатство,
Какого Крез не собирал.
Всегда спокойная, никогда ничем не возмутимая, красным солнцем сияла она в мужнином доме, и куда вчуже ни показывалась, везде ей были рады, как светлому гостю
небесному, куда ни войдет, всюду несет с собою
мир, лад, согласье и веселье.
Во-первых, пожелав вам душевного спасения, вкупе же и телесного здравия, а во иноческих трудах благопоспешения, в скорбях же утешения и достижения преподобных отец
небесного лика, посылаем мы от великих духовных лиц, господина митрополита кир Кирилла и от наместника святыя митрополии Белокриницкия кир Онуфрия, епископа браиловского,
мир и Божие благословение…»
— Много может молитва праведника, — с набожным вздохом промолвила Аксинья Захаровна. — Един праведник за тысячу грешников умоляет… Не прогневался еще до конца на нас, грешных, Царь
Небесный, посылает в
мир праведных… Вот и у нас своя молитвенница есть… Сестра Патапу-то Максимычу, матушка Манефа комаровская. Может, слыхали?
Быть может, мыслию
небеснойИ силой духа убежден
Я дал бы
миру дар чудесный,
А мне за то бессмертье он?
Надо заниматься серьезными, стоящими внимания и забот людей вопросами, а не мечтами о таком устройстве
мира, в котором люди подставляли бы другую щеку, когда их бьют по одной, отдавали бы кафтан, когда с них снимают рубаху, и жили бы, как птицы
небесные, — всё это пустая болтовня», — говорят люди, не замечая того, что корень всех каких бы то ни было вопросов именно в том самом, чтò они называют пустой болтовней.
Но при этом забывают о том, что наша земля, рассматриваемая из тех мировых пространств, так же представляется одной из
небесных звезд и что жители тех
миров с таким же правом могли бы показать на землю и сказать: «Видите вон ту звезду — место вечного блаженства,
небесный приют, приготовленный для нас, куда мы когда-нибудь попадем».
Вообще бытие этого
мира «четырех элементов», im äusseren Principium [Во внешнем рождении (нем., лат.).], имеет преходящее и, так сказать, прекарное значение, он существует лишь до окончательного удаления Люцифера, а затем должно восстановиться первоначальное состояние ангельской,
небесной телесности.
Свобода как ничто… возрождение в ничто (нем.).], и плоть
мира должна некогда сгореть, совлечься, уступить место
небесной, ангельской плоти.
Софийность
мира имеет для твари различную степень и глубину: в высшем своем аспекте это — Церковь, Богоматерь,
Небесный Иерусалим, Новое Небо и Новая Земля; во внешнем, периферическом действии в космосе она есть универсальная связь
мира, одновременно идеальная и реальная, живое единство идеальности и реальности, мыслимосТи и бытия, которого ищет новейшая спекулятивная философия (Фихте, Шеллинг, Гегель, неокантианство).
В Евангелии говорится, что о конце
мира не знает никто, кроме Отца
Небесного (ни даже Сын, как причастный человечеству).
Обязанность соединять мужчин и женщин не доверяется никакой другой
небесной главе, Сам Святой Благословенный делает это, ибо Он один умеет делать это надлежащим образом» — Zohar, I, 85b (I. de Pauly, I, 493) — «Равви Авва говорит: счастлива судьба праведных, души которых окружают святого Царя прежде своего схождения в этот низший
мир.
Итак, здешний
мир возник из болезни, плоть есть маска или короста и чешуя на
небесной плоти.
(Напомним учение об Эросе в «Пире», о сотворении
мира в «Тимее» и «Политике», о
небесном происхождении души в «Федре», о загробной жизни в ряде эсхатологических мифов н «Государстве», «Горгии» и др., о бессмертии в «Федоне».)
Предвечного решения Божия, которое осталось тайною даже «начальствам и властям»
небесным, не мог разгадать и искуситель, дух зависти, который уже по тому самому лишен был всякой проницательности в любви: судя по самому себе и не допуская ничего иного и высшего, он мог рассчитывать лишь на то, что Творец, обиженный непослушанием, отвернется от
мира, бросит его, как сломанную игрушку, а тогда-то и воцарится в нем сатана.
Обращенная же к ничто, она есть вечная основа
мира,
Небесная Афродита, как ее, в верном предчувствии Софии, именовали Платон и Плотин [О двух Афродитах — Урании и Пандемос (
небесной и общенародной) рассказывается в «Пире» Платона.
Ибо сверху донизу, т. е. от
небесных сущностей до низших тел этого
мира, всякий порядок природы постольку приближается к божественной ясности, проникает как понимание в сокрытое [Впрочем, по Эриугене, «и
небесные силы необходимо несвободны от незнания, и им остаются неведомы тайны божественной мудрости» (II, стр.28).].
«Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, благословивший нас во Христе всяким духовным благословением в небесах, так как Он избрал нас в Нем прежде создания
мира — προ καταβολής κόσμου, чтобы мы были святы и непорочны перед ним в любви, предопределив усыновить нас Себе чрез Иисуса Христа, по благоволению воли Своей, в похвалу славы благодати Своей, которою Он облагодатствовал нас в Возлюбленном, в котором мы имеем искупление кровью Его, прощение грехов по благодати Его, каковую Он в преизбытке даровал нам во всякой премудрости и разумении, открыв нам тайну Своей воли по Своему благоволению, которое Он наперед положил — προέθετο — в Нем, во устроение полноты времен, дабы все
небесное и земное соединить под главою Христом.
Эти запредельные сущности вещей определялись, как числа у пифагорейцев, как имена в различных мистических учениях, как идеи у Платона, как творческие формы (энтелехии) у Аристотеля, как буквы еврейского алфавита в Каббале [В первой книге Каббалы («Сефер Иецира» — «Книге творения») утверждается, что все мироздание зиждется на 10 цифрах и на 22 буквах еврейского алфавита; это учение развивается также в книге Зогар (см. прим. 79 к Отделу первому).] [Ср. учение о сотворении
мира и об участии в нем отдельных букв, о
небесном и земном алфавите в книге Зогар: Sepher ha Sohar, trad, de Jean de Pauly, tome I, 2 а (и далее).
Она соответствует поэтому определенному моменту в самораскрытии Божества, именно стоит посредине между Божеством, определившимся в своем триединстве, in ternario sancto, и
миром, несотворенным и сотворенным, природой
небесной и земной.
Поэтому-то система неоплатонизма и могла оказать философскую поддержку падавшему языческому политеизму: из сверхмирного и сверхбожественного Εν последовательно эманируют боги и
мир, причем нижние его этажи уходят в тьму небытия, тогда как верхние залиты ослепительным светом, — в небе же загорается система божественных лун, светящих, правда, не своим, а отраженным светом, однако утвержденных на своде
небесном.
Учению о
Небесном Человеке, Адаме Кадмоне [Адам Кадмон — «абсолютное, духовное явление человеческой сущности до начала времен как первообраз для духовного и материального
мира, а также для человека (как эмпирической реальности)» (Мифы народов
мира.
Первозданному человеку законом целомудренного бытия, силою которого он воссоединял в себе весь
мир, становясь царем его, была любовь к
Небесному Отцу, требовавшая от него детски доверчивого, любовного послушания.
Дети в своем мышлении являются выше или ниже логического разума, но во всяком случае вне его, и тем не менее сам воплотившийся Логос
мира указал в них норму совершенного бытия, «ибо им принадлежит Царствие Божие» [Точнее: «ибо таковых есть Царство
Небесное» (Мф. 19:14).
Мир ангельский находится в некотором таинственном соответствии
Небесному Человеку.
И о чистоте и «идейности» животного
мира внятнее всего говорят птицы
небесные, эти цветы его. уже самым своим бытием славящие Бога.
— Бог-от лучше нас с тобой знает, Мемнонушка, как надо
миром управлять, в кое время послать дождик, в кое жар, зной и засуху, — заметил Пахом. — Не след бы тебе на
небесную волю жалиться.
Сильный, всемогущий хочет, дабы до кончины
мира еще больше людей пришло в покаяние и стали б они достойны
небесных венцов, от начала веков уготованных».
До глубочайших своих глубин преобразился
мир, — чудесно оживотворенный, весь насквозь пронизанный светом. Свет земной сливается со светом
небесным, «тайна земная соприкасается с тайною звездной», — та земная тайна, которая всегда так мучительно чужда была душе Достоевского.
Я еле касался рукою ее тонкого и гибкого стана, но если бы я обнимал и держал в руке всю твердь земную и
небесную, я не испытал бы более полного чувства обладания всем
миром!
Совершенно ошибочно было бы отнести апофатическую социологию к потустороннему,
небесному, трансцендентному
миру, к «загробной» жизни и успокоиться на том, что в посюстороннем, земном, имманентном
мире, в жизни до смерти все должно остаться по-старому.
Нельзя думать о спасении своей души, это есть ложное духовное состояние,
небесный утилитаризм, думать можно только об осуществлении высших ценностей жизни, о Царстве Божьем для всех существ, не только для людей, но и для всего
мира, т. е. думать о Боге, а не о себе.
Совершенство Отца
Небесного не может быть нормой для грешного
мира, оно абсолютно, а закон всегда относителен к греху.