Неточные совпадения
—
Князь Александр Щербацкий, — сказала мадам Шталь, поднимая на него свои
небесные глаза, в которых Кити заметила неудовольствие. — Очень рада. Я так полюбила вашу дочь.
— Как не стоим, Василий Карлыч, разве мы тебе не работали? Мы много довольны барыней-покойницей, царство
небесное, и молодой
князь, спасибо, нас не бросает, — начал рыжеватый мужик-краснобай.
Дурачина Генрих нарочно об этом скрывал и только намекал, ну, а из этих намеков, из всего-то вместе взятого, стала выходить для меня
небесная гармония:
князь ведь был на Смитихе-то женат!
Поединок был не простой; исход его зависел от суда божия, а
князь знал свою неправость, и сколь ни показался бы ему Морозов презрителен в обыкновенной схватке, но в настоящем случае он опасался
небесного гнева, страшился, что во время боя у него онемеют или отымутся руки.
— Послушай, Никита Романыч, ведь ты меня забыл, а я помню тебя еще маленького. Отец твой покойный жил со мной рука в руку, душа в душу. Умер он, царствие ему
небесное; некому остеречь тебя, некому тебе совета подать, а не завидна твоя доля, видит бог, не завидна! Коли поедешь в Слободу, пропал ты,
князь, с головою пропал.
«Мужайся,
князь! В обратный путь
Ступай со спящею Людмилой;
Наполни сердце новой силой,
Любви и чести верен будь.
Небесный гром на злобу грянет,
И воцарится тишина —
И в светлом Киеве княжна
Перед Владимиром восстанет
От очарованного сна».
Но между тем какой позор
Являет Киев осажденный?
Там, устремив за нивы взор,
Народ, уныньем пораженный,
Стоит на башнях и стенах
И в страхе ждет
небесной казни;
Стенанья робкие в домах,
На стогнах тишина боязни;
Один, близ дочери своей,
Владимир в горестной молитве;
И храбрый сонм богатырей
С дружиной верною
князейГотовится к кровавой битве.
В тот же день к вечеру на имя ссыльного был доставлен пакет, возвещавший ему прощение и возвращение, дарованные волей воцарившейся императрицы Елисаветы: но все это уже опоздало.
Князь Яков был разрешен
небесною властью ото всех уз, которыми вязала его власть земная.
То его смущают знамения
небесные, то урод, вытащенный из реки, кажется зловещим признаком, то злобный характер
князя объясняется волшебной повязкой, которую носил он от рождения, и т. д.
— Однако, я вам скажу, ваши симпатии к Царству
Небесному и к
князьям довольно странны в теперешнее время… И мне кажется…
— Вы не понимаете, очевидно, — ответил голый, — при Антоне Иоанновиче, это верно, но ведь архитектор-то Растрелли был? А во-вторых, Царствия
Небесного не существует и
князя нынешнего, слава богу, уже нет. Вообще, я не понимаю, где руководительница?
— Какой Растрелли? — отозвался Иона, тихонько кашлянув. — Строил
князь Антон Иоаннович, Царствие ему
Небесное, полтораста лет назад. Вот как, — он вздохнул. — Прапрапрадед нынешнего
князя.
Удивляется притче Поток молодой:
«Если
князь он, иль царь напоследок,
Что ж метут они землю пред ним бородой?
Мы честили
князей, но не эдак!
Да и полно, уж вправду ли я на Руси?
От земного нас бога Господь упаси!
Нам Писанием велено строго
Признавать лишь
небесного Бога...
Возрадовал бы Андрей Александрыч преподобную душу по плоти своего сродника, ныне в
небесных селениях пребывающего
князя Феодора.
Любить жизнь — любить бога… А как раз в это время, — может быть, в эту же ночь, — за несколько сот верст от Пьера лежит в Ярославле
князь Андрей, брезгливыми к жизни глазами смотрит на невесту, сына, сестру и, толкуя слова бога о птицах
небесных, думает: «Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все мысли, которые кажутся так важны, — что они не нужны».
Народу есть о чем молить угодника и всех
небесных заступников. Ему разве не о чем? Он — круглый сирота; любить некого или нечем; впереди — служение «
князю тьмы». В душе — неутолимая тоска. Нет даже непоколебимой веры в то, что душа его где-нибудь и когда-нибудь сольется с душой девушки, явившейся ему ангелом-хранителем накануне своей смерти.
Тогда уж князь-от в немилости был, в опале то есть, а вот как, бывало, родитель мой — дай ему бог царство
небесное, а вам добро здоровье — порасскажет про те годы, как князь-от Алексей Юрьич в настоящей своей поре был и в Питере «во-времени» находился, а в Заборье бывал только наездами, так вот тогда точно что жизнь была золотая.
И такой пасторалью все утешены бывали. Велит иной раз
князь Алексей Юрьич позвать к себе Семена Титыча, чтоб из своих княжих рук подарок ему пожаловать, но никогда его привести было невозможно, каждый раз не годился и в своей горнице за замком на привязи сидел. Неспокоен, царство ему
небесное, во хмелю бывал.
Добрая была барынька, дай ей бог царство
небесное, милостивая: как жила в Заборье, завсегда умела утолить сердце
князя Алексея Юрьича. Только что он на своих ли холопей, на мелкопоместное ли шляхетство распалится, завсегда, бывало, уймет его. Много за нее бога молили.
После молебна «в путь шествующих», благословил сына
князь Алексей Юрьич святою иконой, обнял его и много поучал: сражался бы храбро, себя не щадил бы в бою, а судит господь живот положить — радостно пролил бы кровь и принял светлый
небесный венец.
— «Что делать? Что делать?..» — передразнил
князь архимандрита. — Ишь какой недогадливый!.. Да долго ль, в самом деле, мне просить молитв у тебя?.. Свят ты человек пред господом, доходна твоя молитва до царя
небесного? Помолись же обо мне, пожалуйста, сделай милость, помолись хорошенько, замоли грехи мои… Страшен ведь час-от смертный!.. К дьяволам бы во ад не попасть!.. Ух, как прискорбна душа!.. Спаси ее, отче святый, от огня негасимого…
— Государь-батюшка стал ноне совсем как при царице Анастасии, царство ей
небесное, место покойное, — заговорил
князь Никита, — доступен, ласков и милостив ко всем, а ко мне нечего и молвить, уж так-то милостив все это время с твоего, брат, отъезда был, как никогда; шутить все изволил, женить меня собирается… О тебе расспрашивал, о женихе, о невесте… Я все ему, что знал, доподлинно доложил…
— Так расскажи же, касаточка, при чем в нашем счастье князь-то покойный, царство ему
небесное?..
Величественную и стройную картину представлял из себя храм святой Софии, основанный
князем Владимирским, сыном Ярослава Великого, оставшийся доныне единственным памятником древнего Новгорода, когда благочестивый архиепископ, облаченный в крещатую ризу, с паствой своей преклонил колена перед алтарем и клир умилительно запел молитву: «Царю
небесный».
— Чего же думать о том, чего не воротишь? С того света его не вернешь, царство ему
небесное! — заметил
князь Василий.
— Не велел ты докучать себя делом
князя Воротынского, а он между тем дал важные показания: он раскрыл целый адский замысел
князя Владимира Андреевича, главным пособником которого является
князь Василий Прозоровский. Замыслил он извести тебя, государь, и зелья для того припасены в амбарах
князя… Я взял на себя смелость без твоей воли, государь, и сейчас только что послал приставов обыскать эти амбары без шума, без огласки, так как
князь Владимир, царство ему
небесное, точно указал и место, где они хранятся.
— Это все
князь Владимир Яковлевич, царство ему
небесное.
Величественную и стройную картину представил из себя храм святой Софии, основанный
князем Владимиром, сыном Ярослава Великого, оставшийся доныне единственным памятником древнего Новгорода, когда благочестивый архиепископ, облаченный в крещатую ризу, с паствой своей преклонил колено перед алтарем и клир умилительно запел молитву «Царь
Небесный».
— Неизреченна,
князь, к тебе милость великого государя, не внял он наговорам на тебя брата твоего, подлого изменника, что вместе, будто бы, замышляли вы извести его, великого государя, и передаться, ныне покойному,
князю Владимиру Андреевичу, царство ему
небесное.
Восковая свеча, стоявшая на тумбе перед кроватью, отражалась в кованой золотой ризе, но блеск золота мерк перед, казалось, лившим лучи неземного света ликом Заступницы сирых, убогих и несчастных — Царицы
Небесной.
Князь Сергей Сергеевич остановился, как бы озаренный какою-то мыслью. Спустя минуту он уже стоял на коленях у постели и горячо молился.
— Князь-то наш, недаром что молод, деловит, степенен… Весь в покойного своего батюшку, царство ему
небесное, настоящий был
князь.
— И где нам,
князь, воевать с французами! — сказал граф Растопчин. — Разве мы против наших учителей и богов можем ополчиться? Посмотрите на нашу молодежь, посмотрите на наших барынь. Наши боги — французы, наше царство
небесное — Париж.
Из деревни ехали, думали: будем как при покойнике барине, царство
небесное, по
князьям, но графам да по генералам ездить; думали: возьмем себе какую из графинь кралю, с приданым, да и заживем по-дворянски; а выходит на поверку, что мы только по трахтирам бегаем — совсем плохо!
Кутузов испуганно-открытыми глазами посмотрел на
князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему
небесное! Да будет воля Божия над всеми нами!» Он тяжело, всею грудью вздохнул и помолчал. «Я его любил и уважал и сочувствую тебе всею душой». Он обнял
князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его,
князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали, и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.