Неточные совпадения
И знаешь,
Костя, я тебе правду скажу, — продолжал он, облокотившись
на стол и положив
на руку свое красивое румяное лицо, из которого светились, как звезды, масляные, добрые и сонные глаза.
Какой-то Шекспир сидел
на чернильнице;
на столе лежала щегольская ручка слоновой
кости для почесыванья себе самому спины.
Он подошел к
столу, взял одну толстую запыленную книгу, развернул ее и вынул заложенный между листами маленький портретик, акварелью,
на слоновой
кости. Это был портрет хозяйкиной дочери, его бывшей невесты, умершей в горячке, той самой странной девушки, которая хотела идти в монастырь. С минуту он всматривался в это выразительное и болезненное личико, поцеловал портрет и передал Дунечке.
Его не слушали. Рассеянные по комнате люди, выходя из сумрака, из углов, постепенно и как бы против воли своей, сдвигались к
столу. Бритоголовый встал
на ноги и оказался длинным, плоским и по фигуре похожим
на Дьякона. Теперь Самгин видел его лицо, — лицо человека, как бы только что переболевшего какой-то тяжелой, иссушающей болезнью, собранное из мелких
костей, обтянутое старчески желтой кожей; в темных глазницах сверкали маленькие, узкие глаза.
Среднего роста, он был не толст, но
кости у него широкие и одет он во все толстое. Руки тяжелые, неловкие, они прятались в карманы, под
стол, как бы стыдясь широты и волосатости кистей. Оказалось, что он изъездил всю Россию от Астрахани до Архангельска и от Иркутска до Одессы, бывал
на Кавказе, в Финляндии.
Какие-то неприятные молоточки стучали изнутри черепа в
кости висков. Дома он с минуту рассматривал в зеркале возбужденно блестевшие глаза, седые нити в поредевших волосах, отметил, что щеки стали полнее, лицо — круглей и что к такому лицу бородка уже не идет, лучше сбрить ее. Зеркало показывало, как в соседней комнате ставит
на стол посуду пышнотелая, картинная девица, румянощекая, голубоглазая, с золотистой косой ниже пояса.
А плечо в плечо с Прейсом навалился грудью
на стол бритоголовый; синий череп его торчал почти
на средине
стола; пошевеливая острыми
костями плеч, он, казалось, хочет весь вползти
на стол.
Войдя в его маленькие две комнатки, Наталья Ивановна внимательно осмотрела их.
На всем она увидала знакомую ей чистоту и аккуратность и поразившую ее совершенно новую для него скромность обстановки.
На письменном
столе она увидала знакомое ей пресс-папье с бронзовой собачкой; тоже знакомо аккуратно разложенные портфели и бумаги, и письменные принадлежности, и томы уложения о наказаниях, и английскую книгу Генри Джорджа и французскую — Тарда с вложенным в нее знакомым ей кривым большим ножом слоновой
кости.
За чайным
столом скоро собралась вся семья. Надежда Васильевна показалась сегодня Привалову особенно веселой. Она рассказывала о своей поездке в Шатровский завод, о том, как
Костя ждет Привалова, и т. д. Виктор Васильич и Верочка по обыкновению дурачились, несмотря
на самые строгие взгляды Марьи Степановны.
Однажды
на своем письменном
столе Привалов, к своему удивлению, нашел карточку
Кости Бахарева.
Далее здесь были два мягкие кресла с ослабевшими пружинами;
стол наподобие письменного; шкаф для платья, комод и этажерка,
на которой в беспорядке лежало несколько книг и две мацерованные человеческие
кости.
В маленьком домике Клеопатры Петровны окна были выставлены и горели большие местные свечи. Войдя в зальцо, Вихров увидел, что
на большом
столе лежала Клеопатра Петровна; она была в белом кисейном платье и с цветами
на голове. Сама с закрытыми глазами, бледная и сухая, как бы сделанная из
кости. Вид этот показался ему ужасен. Пользуясь тем, что в зале никого не было, он подошел, взял ее за руку, которая едва послушалась его.
Заморив наскоро голод остатками вчерашнего обеда, Павел велел Ваньке и Огурцову перевезти свои вещи, а сам, не откладывая времени (ему невыносимо было уж оставаться в грязной комнатишке Макара Григорьева), отправился снова в номера, где прямо прошел к Неведомову и тоже сильно был удивлен тем, что представилось ему там: во-первых, он увидел диван, очень как бы похожий
на гроб и обитый совершенно таким же малиновым сукном, каким обыкновенно обивают гроба; потом, довольно большой
стол, покрытый уже черным сукном,
на котором лежали: череп человеческий, несколько ручных и ножных
костей, огромное евангелие и еще несколько каких-то больших книг в дорогом переплете, а сзади
стола, у стены, стояло костяное распятие.
Мне отвечали, что будут готовиться по переменкам, то у того, то у другого, и там, где ближе. В первый раз собрались у Зухина. Это была маленькая комнатка за перегородкой в большом доме
на Трубном бульваре. В первый назначенный день я опоздал и пришел, когда уже читали. Маленькая комнатка была вся закурена, даже не вакштафом, а махоркой, которую курил Зухин.
На столе стоял штоф водки, рюмка, хлеб, соль и
кость баранины.
И
на столе, как в прежнее время, лежала какая-то новая книга с заложенным в нее ножом из слоновой
кости.
Не больше как через полчаса она уже сидела
на полу в большой светлой комнате и, склонив голову набок, с умилением и с любопытством глядела
на незнакомца, который сидел за
столом и обедал. Он ел и бросал ей кусочки… Сначала он дал ей хлеба и зеленую корочку сыра, потом кусочек мяса, полпирожка, куриных
костей, а она с голодухи все это съела так быстро, что не успела разобрать вкуса. И чем больше она ела, тем сильнее чувствовался голод.
И
кость отпала. В руках у Демьяна Лукича осталось то, что было девичьей ногой. Лохмы мяса,
кости! Все это отбросили в сторону, и
на столе оказалась девушка, как будто укороченная
на треть, с оттянутой в сторону культей. «Еще, еще немножко… не умирай, — вдохновенно думал я, — потерпи до палаты, дай мне выскочить благополучно из этого ужасного случая моей жизни».
Она его сама раза два
на столе поймала и уж
костила она его,
костила всяческими-то, батюшка, словами, даже за волосенки раз отдергала, право не лгу, так что кругом смех пошел.
— Слушайте хозяина, гости дорогие, —
на собак покидайте одни
кости, остальное сами доедайте, чтоб
на столе у меня все было чистехонько.
А
на столе перед барыней челюсти, черепа,
кости разные, всевозможные инструменты, банки с адамовыми головами — всё страшное, таинственное.
Он смолк и встал с дивана, подошел к
столу, накинул несколько
костей на счетах, отставил их в сторону и потер себе руки. Палтусов смотрел
на него с любопытством и недоумением.
А в других комнатах
столы расставлены,
на них в фаро да в квинтич играют; червонцы из рук в руки так и переходят, а выигрывает, бывало, завсегда больше всех губернатор. Другие
кости мечут, в шахматы играют — кому что больше с руки. А меж игрой пунши да взварцы пьют, а лакеи то и дело водку да закуски разносят.
Костя едва дошел до стула, бессильно опустился
на него, облокотился
на стол, уронил голову
на руки и зарыдал.
Великий князь, одетый в богато убранную из золотой парчи ферезь, — по которой ярко блестели самоцветные каменья и зарукавья которой пристегивались застегнутыми, величиною в грецкий орех, пуговицами, — в бармы [Оплечья.], убранные яхонтами, величественно сидел
на троне с резным невысоким задом из слоновой
кости, стоявшем
на возвышении и покрытым малинового цвета бархатной полостью с серебряной бахромою; перед ним стоял серебряный
стол с вызолоченными ножками, а сбоку столбец с полочками [Этажерка.],
на которых была расставлена столовая утварь из чистого литого серебра и золота.
Великий князь, одетый в богато убранную из золотой парчи ферязь, по которой ярко блестели самоцветные каменья и зарукавья которой пристегивались алмазными, величиною с грецкий орех, пуговицами, в бармы [Оплечья.], убранные яхонтами, величественно сидел
на троне с резным высоким задом из слоновой
кости, стоявшем
на возвышении и покрытом малинового цвета бархатной полостью с серебряной бахромою; перед ним стоял серебряный
стол с вызолоченными ножками, а сбоку столбец с полочками [Этажерка.],
на которых была расставлена столовая утварь из чистого литого серебра и золота.
Костя продолжал лежать с упавшей
на стол головой, но уже беззвучно плакал.
От него желтели, как старая слоновая
кость, тетради и бумаги, разбросанные по
столу, и нерешенная алгебраическая задача
на одной из них со своими ясными цифрами и загадочными буквами смотрела так старо, так заброшенно и ненужно, как будто много скучных лет пронеслось над нею; желтело от него и лицо Павла, лежавшего
на кровати.