Неточные совпадения
Самгин видел, как отскакивали куски льда, обнажая остов баррикады, как двое пожарных, отломив
спинку дивана, начали вырывать из нее мочальную набивку, бросая комки ее третьему, а он, стоя
на коленях, зажигал спички о рукав куртки; спички гасли, но вот одна из них расцвела, пожарный сунул ее в мочало, и быстро, кудряво побежали во все стороны хитренькие огоньки, исчезли и вдруг собрались в красный султан; тогда один пожарный поднял над огнем бочку, вытряхнул из нее солому, щепки; густо заклубился серый дым, — пожарный поставил в него бочку, дым стал более густ, и затем из бочки взметнулось густо-красное пламя.
Локомотив снова свистнул, дернул вагон, потащил его дальше, сквозь снег, но грохот поезда стал как будто слабее, глуше, а остроносый — победил: люди молча смотрели
на него через
спинки диванов, стояли в коридоре, дымя папиросами. Самгин видел, как сетка морщин, расширяясь и сокращаясь, изменяет остроносое лицо, как шевелится
на маленькой, круглой голове седоватая, жесткая щетина, двигаются брови. Кожа лица его не краснела, но лоб и виски обильно покрылись потом, человек стирал его шапкой и говорил, говорил.
К
спинке дивана прикреплена палка половой щетки, и
на ней треплется красный флаг.
Самгина толкала, наваливаясь
на его плечо, большая толстая женщина в рыжей кожаной куртке с красным крестом
на груди, в рыжем берете
на голове; держа
на коленях обеими руками маленький чемодан, перекатывая голову по
спинке дивана, посвистывая носом, она спала, ее грузное тело рыхло колебалось, прыжки вагона будили ее, и, просыпаясь, она жалобно вполголоса бормотала...
Это значит ломка, шум; все вещи свалят в кучу
на полу: тут и чемодан, и
спинка дивана, и картины, и чубуки, и книги, и склянки какие-то, которых в другое время и не видать, а тут черт знает откуда возьмутся!
От этого и
диван в гостиной давным-давно весь в пятнах, от этого и кожаное кресло Ильи Ивановича только называется кожаным, а в самом-то деле оно — не то мочальное, не то веревочное: кожи-то осталось только
на спинке один клочок, а остальная уж пять лет как развалилась в куски и слезла; оттого же, может быть, и ворота все кривы, и крыльцо шатается. Но заплатить за что-нибудь, хоть самонужнейшее, вдруг двести, триста, пятьсот рублей казалось им чуть не самоубийством.
— За то, что Марфенька отвечала
на его объяснение, она сидит теперь взаперти в своей комнате в одной юбке, без башмаков! — солгала бабушка для пущей важности. — А чтоб ваш сын не смущал бедную девушку, я не велела принимать его в дом! — опять солгала она для окончательной важности и с достоинством поглядела
на гостью, откинувшись к
спинке дивана.
Вера лежала
на диване, лицом к
спинке. С подушки падали почти до пола ее волосы, юбка ее серого платья небрежно висела, не закрывая ее ног, обутых в туфли.
Нехлюдов оглянулся
на англичанина, готовый итти с ним, но англичанин что-то записывал в свою записную книжку. Нехлюдов, не отрывая его, сел
на деревянный диванчик, стоявший у стены, и вдруг почувствовал страшную усталость. Он устал не от бессонной ночи, не от путешествия, не от волнения, а он чувствовал, что страшно устал от всей жизни. Он прислонился к
спинке дивана,
на котором сидел, закрыл глаза и мгновенно заснул тяжелым, мертвым сном.
На синем атласном
диване с тяжелыми шелковыми кистями сидела Зося, рядом с ней,
на таком же атласном стуле, со стеганой квадратами
спинкой, помещалась Надежда Васильевна, доктор ходил по комнате с сигарой в зубах, заложив свои большие руки за спину.
Сама Грушенька лежала у себя в гостиной,
на своем большом неуклюжем
диване со
спинкой под красное дерево, жестком и обитом кожей, давно уже истершеюся и продырившеюся.
Однако табачный дым начинал выедать мне глаза. В последний раз выслушав восклицание Хлопакова и хохот князя, я отправился в свой нумер, где
на волосяном, узком и продавленном
диване, с высокой выгнутой
спинкой, мой человек уже постлал мне постель.
Я оглянулся: вдоль перегородки, отделявшей мою комнату от конторы, стоял огромный кожаный
диван; два стула, тоже кожаных, с высочайшими
спинками, торчали по обеим сторонам единственного окна, выходившего
на улицу.
Друзья его были
на каторжной работе; он сначала оставался совсем один в Москве, потом вдвоем с Пушкиным, наконец втроем с Пушкиным и Орловым. Чаадаев показывал часто, после смерти обоих, два небольших пятна
на стене над
спинкой дивана: тут они прислоняли голову!
Она сделала движение, чтобы полнее закутаться в старый драдедамовый платок, натянутый
на ее плечи, и прижалась к
спинке дивана.
В единственной чистой комнате дома, которая служила приемною, царствовала какая-то унылая нагота; по стенам было расставлено с дюжину крашеных стульев, обитых волосяной материей, местами значительно продранной, и стоял такой же
диван с выпяченной
спинкой, словно грудь у генерала дореформенной школы; в одном из простенков виднелся простой стол, покрытый загаженным сукном,
на котором лежали исповедные книги прихода, и из-за них выглядывала чернильница с воткнутым в нее пером; в восточном углу висел киот с родительским благословением и с зажженною лампадкой; под ним стояли два сундука с матушкиным приданым, покрытые серым, выцветшим сукном.
В первой же комнате,
на ситцевом, длинном «турецком»
диване, без
спинки, восседала заплаканная Татьяна Ивановна.
Прежде в послеобеденное время Андрей Ефимыч ходил по комнатам и думал, теперь же он от обеда до вечернего чая лежал
на диване лицом к
спинке и предавался мелочным мыслям, которых никак не мог побороть.
Андрей Ефимыч лег
на диван, лицом к
спинке, и, стиснув зубы, слушал своего друга, который горячо уверял его, что Франция рано или поздно непременно разобьет Германию, что в Москве очень много мошенников и что по наружному виду лошади нельзя судить о ее достоинствах.
В следующие затем дни Андрей Ефимыч сказывался больным и не выходил из номера. Он лежал лицом к
спинке дивана и томился, когда друг развлекал его разговорами, или же отдыхал, когда друг отсутствовал. Он досадовал
на себя за то, что поехал, и
на друга, который с каждым днем становился все болтливее и развязнее; настроить свои мысли
на серьезный, возвышенный лад ему никак не удавалось.
Доктор действительно лежал
на диване, закинув ноги
на его
спинку, и читал какую-то брошюру, держа ее вплотную у своих близоруких глаз. Быстро скользнув взглядом по корешку, Бобров узнал «Учебный курс металлургии» Мевиуса и улыбнулся. Он хорошо знал привычку доктора читать с одинаковым увлечением, и непременно из середины, все, что только попадалось ему под руку.
Он увидел бы, например, что между сиденьем и
спинкой дивана затиснут был грязный батистовый платок, перед тем только покрывавший больное горло хозяйки, и что чистый надет уже был теперь, лишь сию минуту; что под развернутой книгой журнала, и развернутой, как видно, совершенно случайно,
на какой бог привел странице, так что предыдущие и последующие листы перед этой страницей не были даже разрезаны, — скрывались крошки черного хлеба и не совсем свежей колбасы, которую кушала хозяйка и почти вышвырнула ее в другую комнату, когда раздался звонок Бегушева.
Он лежал в небольшой комнате, возле гостиной, у задней стены,
на широком кожаном
диване во вкусе «империи», с золотым барельефом
на высокой прямой
спинке; барельеф этот представлял свадебную процессию у древних.
В последнее время того одиночества, в котором он находился, лежа лицом к
спинке дивана, того одиночества среди многолюдного города и своих многочисленных знакомых и семьи, — одиночества, полнее которого не могло быть нигде: ни
на дне моря, ни в земле, — в последнее время этого страшного одиночества Иван Ильич жил только воображением в прошедшем.
Я согласился. В полутемной, жарко натопленной комнате, которая называлась диванною, стояли у стен длинные широкие
диваны, крепкие и тяжелые, работы столяра Бутыги;
на них лежали постели высокие, мягкие, белые, постланные, вероятно, старушкою в очках.
На одной постели, лицом к
спинке дивана, без сюртука и без сапог, спал уже Соболь; другая ожидала меня. Я снял сюртук, разулся и, подчиняясь усталости, духу Бутыги, который витал в тихой диванной, и легкому, ласковому храпу Соболя, покорно лег.
Глядя
на мебель, можно было подумать, что отец Яков ходил по дворам и собирал ее по частям: в одном месте дали ему круглый стол
на трех ногах, в другом — табурет, в третьем — стул с сильно загнутой назад
спинкой, в четвертом — стул с прямой
спинкой, но с вдавленным сиденьем, а в пятом — расщедрились и дали какое-то подобие
дивана с плоской
спинкой и с решетчатым сиденьем.
Занеся голову
на низкую
спинку дивана и природно, как лань, красуясь… Но вдруг красованию конец...
Осторожно подошла она к
дивану, собираясь провести тряпкой по его резной с украшениями
спинке, случайно подняла глаза
на висевшую над ним картину и тихо ахнула, вся охваченная сладким восторгом.
Лестница кончилась… И шесть девочек, одетых в праздничные одинаковые платья и белые передники, очутились в огромной зале с колоннами, с роялем-гигантом, стоявшим у окна, с изящными желто-белыми стульями из карельской березы, с такими же
диванами без
спинок и всевозможными украшениями
на высоких тумбах и бра.
Авдеев поглядел вокруг себя. Шкафы, комоды, столы — всё носило
на себе следы недавнего обыска. Минуту Авдеев простоял неподвижно, как в столбняке, ничего не понимая, потом все внутренности его задрожали и отяжелели, левая нога онемела, и он, не вынося дрожи, лег ничком
на диван; ему слышно было, как переворачивались его внутренности и как непослушная левая нога стучала по
спинке дивана.
Обширный
диван с высокой резной ореховой
спинкой разделял две большие печи — расположение старых домов — с выступами,
на которых стояло два бюста из алебастра под бронзу. Обивка мебели, шелковая, темно-желтая, сливалась с такого же цвета обоями. От них гостиная смотрела уныло и сумрачно; да и свет проникал сквозь деревья — комната выходила окнами в сад.
— Je suis perdue!.. [Я пропала!.. (фр.).] — уж трагически прошептала Дениза Яковлевна и упала
на диван, так что
спинка затрещала. — Il m'a donné mes quinze jours! Comme à une cuisinière!.. [Он дал мне расчет за две недели! Как кухарке!.. (фр.).]
Гость повернулся
на другой бок, лицом к
спинке дивана, и пробормотал что-то.
Придя к себе
на квартиру, он лег в кабинете
на диван, лицом к
спинке, и стал думать таким образом...
Дарья Николаевна сидела
на диване, с возможною для ее полноты грацией, откинувшись
на спинку.
Тело его как-то грузно опустилось
на диван, голова откинулась
на спинку, а взгляд, хотя и устремленный
на Дарью Николаевну, глядел куда-то вдаль над нею, казалось, не видя ее.
Гостиная, убранная так же, как и зала, по-старинному, мебелью красного дерева, с лакированными
спинками и мягкими подушками, обитыми коричневым сафьяном, атласными такого же цвета гардинами
на окнах, заставленных жардиньерками, полными цветов, была бы мрачна, если бы не вышитые подушки
на диване, скамеечки и разбросанные там и сям
на столиках и креслах белоснежные вязаные салфеточки, придававшие ей уютный и приветливый вид и указывавшие, как и чистота залы,
на заботливую аккуратную женскую руку.
Подошла к большим дверям подъезда. Широкая лестница.
На втором этаже дверь и медная дощечка с его фамилией. Постучалась в кабинет. Вошла, Марк лежал
на кожаном
диване, повернувшись лицом к
спинке. Не обернулся, молчал. «Ге-ге! Сердит, почему опоздала». Радость хлестнула в душу: значит, ждал, тяжело было, что она опаздывает.
— Послушайте, говорите толком, причем тут государыня, — отодвинулся даже от
спинки дивана и сел
на край Виктор Павлович.
Княгиня несколько времени молча и тупо смотрела
на стоящих перед нею
на коленях плачущего сына и потупившуюся, полусмущенную камеристку, и вдруг откинулась
на глубокую
спинку дивана в сильнейшем истерическом припадке.
Он бережно поставил ее у
дивана и откинулся
на его
спинку.
Он обвел их мягким взглядом и переменил позу, облокотился о
спинку дивана, а правую руку положил
на его ручку.
Павел Петрович стоял, положив левую руку
на спинку высокого кресла, находившегося перед письменным столом. Немного позади его находились цесаревич Александр и великий князь Константин. Государыня сидела
на диване.
На диване с обитым коричневым сафьяном и сильно потертым сиденьем и
спинкою красного дерева, полуосвещенная стоявшей
на столе нагоревшей сальной свечой, сидела молодая женщина, одетая в темно-коричневое шелковое платье, сильно смятое и поношенное,
на руках у ней был ребенок, с головой закутанный голубым стеганым одеяльцем, обшитым кружевами.
Оставшись в заношенном крытом нанкой тулупчике и в валеных сапогах
на худых костлявых ногах, проезжий сел
на диван, прислонив к
спинке свою очень большую и широкую в висках, коротко обстриженную голову и взглянул
на Безухова.