Неточные совпадения
— «Западный буржуа беднее русского интеллигента нравственными
идеями, но зато его
идеи во многом превышают его эмоциональный строй, а главное — он живет сравнительно цельной духовной жизнью». Ну, это уже какая-то поповщинка! «Свойства русского
национального духа указуют на то, что мы призваны творить в области религиозной философии». Вот те раз! Это уже — слепота. Должно быть, Бердяев придумал.
— У нас развивается опасная болезнь, которую я назвал бы гипертрофией критического отношения к действительности. Трансплантация политических
идей Запада на русскую почву — необходима, это бесспорно. Но мы не должны упускать из виду огромное значение некоторых особенностей
национального духа и быта.
И хотя невозможен в христианском человечестве исключительный
национальный мессианизм, отрицающий саму
идею человечества, мессианизм ветхозаветный, но возможен преображенный новозаветный мессианизм, исходящий от явления Мессии всему человечеству и всему миру.
В основу славянской
идеи, как и вообще в основу русской мессианской
идеи, можно положить лишь русский духовный универсализм, русскую Всечеловечность, русское искание Града Божьего, а не русскую
национальную ограниченность и самодовольство, не русский провинциализм.
Наша
национальная мысль должна творчески работать под новой славянской
идеей, ибо пробил тот час всемирной истории, когда славянская раса должна выступить со своим словом на арену всемирной истории.
Нет ничего зловреднее
идеи суверенности
национальных государств, которой дорожат народы на собственную гибель.
Национальные движения XIX века глубоко противоположны универсальному духу средних веков, которыми владели
идеи всемирной теократии и всемирной империи и которые не знали национализма.
Федерация народов предполагает отрицание
идеи суверенности
национальных государств.
Русская
национальная мысль чувствует потребность и долг разгадать загадку России, понять
идею России, определить ее задачу и место в мире.
Русское
национальное самосознание должно полностью вместить в себя эту антиномию: русский народ по духу своему и по призванию своему сверхгосударственный и сверхнациональный народ, по
идее своей не любящий «мира» и того, что в «мире», но ему дано могущественнейшее
национальное государство для того, чтобы жертва его и отречение были вольными, были от силы, а не от бессилия.
Угнетенные национальности считали нужным брать под свою защиту, но вдохновляла всегда космополитическая
идея, творческих
национальных задач не признавали.
Мы должны заставить поверить в нас, в силу нашей
национальной воли, в чистоту нашего
национального сознания, заставить увидеть нашу «
идею», которую мы несем миру, заставить забыть и простить исторические грехи нашей власти.
Очистительная и творческая
национальная работа может лишь уготовлять вместилище для мессианской
идеи.
Мысль начинает работать над
национальным самоопределением и
национальным признанием России и наталкивается на славянскую
идею.
Именно у поляков
идея национального мессианизма достигла высочайшего подъема и напряжения.
Империалистическая воля пролила много крови в человеческой истории, но за ней скрыта была
идея мирового единства человечества, преодолевающего всякую
национальную обособленность, всякий провинциализм.
Вопрос в том, чтобы Россия окончательно отказалась от той пугающей и отталкивающей
идеи, что «славянские ручьи сольются в русском море», т. е. признала вечные права за всякой
национальной индивидуальностью и относилась к ней, как к самоценности.
Основной его социальной
идеей было противоположение
национального богатства и народного благосостояния.
Вл. Соловьев в блестящей книге «
Национальный вопрос в России» подверг резкой критике
идеи Данилевского и его единомышленников.
Религиозные,
национальные, социальные
идеи могут играть такую роль поработителей, одинаково
идеи реакционные и революционные.
Необходимо разоблачать несоединимость христианской
идеи Царства Божия, христианского эсхатологического сознания с идолопоклонством перед историческими святынями, консервативно-традиционными, авторитарными, монархическими,
национальными, семейно-собственническими, как и перед святынями революционными, демократическими, социалистическими.
Противоречие было также между вселенской, всечеловеческой
идеей, носителем которой он считал русский народ, и его резкими
национальными антипатиями.
Временное правительство возложило свои надежды на учредительное собрание,
идее которого было доктринерски предано, оно в атмосфере разложения, хаоса и анархии хотело из благородного чувства продолжать войну до победного конца, в то время как солдаты готовы были бежать с фронта и превратить войну
национальную в войну социальную.
Русское смирение и русское самомнение, русскую всечеловечность и русскую
национальную исключительность можно открыть в Достоевском, когда он выступает проповедником русской
идеи.
Но Достоевский не только отражал строй русской души и познавал его, он был также сознательным глашатаем русской
идеи и русского
национального сознания.
Вот почему
идею пролетариата следует рассматривать как ограбление человечества, отнятие у него качеств и ценности
национального бытия,
национальных индивидуальностей.
Для выхода же из трагического бессилия необходим внутренний психический сдвиг, необходима иная духовная атмосфера власти, более свободная, более правдолюбивая, воодушевленная не корыстными, классовыми и слишком человеческими
идеями, а объективными
национальными и государственными
идеями, не зависящими от человеческого произвола.
Только люди, одержимые ложной
идеей или совершенно темные и ограниченные, могут видеть что-то «буржуазное» в безусловной защите родины и в
национальной настроенности, а социализмом называть условную защиту родины или безусловное ее предание.
Реально в России сейчас существуют только две партии — партия патриотов, желающих спасти родину, не потерявших здорового
национального и государственного чувства, сознающих ответственность за все будущее России, и не-патриотов, отрицающих самостоятельную ценность национальности, равнодушных к родине, к ее чести и достоинству, предающих ее или из фанатической приверженности отвлеченным утопиям и ложным интернационалистическим
идеям, или из низкой корысти и продажности.
Но для самой Германии эта интернациональная социал-демократия оставалась
национальной и была одним из выражений германской
идеи.
Должна быть осознана русская
идея,
национальная и религиозная, выводящая нас в мировую ширь, преодолевающая всякий замкнутый
национальный провинциализм.