Неточные совпадения
Бикин (по-удэгейски Бики, по-китайски Дизинхе) — одна из самых больших рек Уссурийского
края. Она длиной около 500 км, истоки ее
находятся в горах Сихотэ-Алиня
на широте мыса Гладкого.
Тазы
на Такеме те же, что и в Южно-Уссурийском
крае, только менее подвергшиеся влиянию китайцев. Жили они в фанзах, умели делать лодки и лыжи, летом занимались земледелием, а зимой соболеванием. Говорили они по-китайски, а по-удэгейски знали только счет да отдельные слова. Китайцы
на Такеме были полными хозяевами реки; туземцы забиты и, как везде,
находились в неоплатных долгах.
Село Шкотово
находится около устья реки Цимухе,
на правом берегу. Основание его относится к 1864 году. В 1868 году его сожгли хунхузы, но
на другой год оно возродилось снова [Д.Н. Мушкетов. Геологическое описание района Сучанской ж. д., 1910 г.]. Пржевальский в 1870 году в нем насчитал 6 дворов и 34 души обоего пола [Н.М. Пржевальский. Путешествие по Уссурийскому
краю, 1869 г., стр. 135–136.]. Я застал Шкотово довольно большим селом [В 1902 г. в селении насчитывалось 88 семейств.].
В тридцати верстах от него
находилось богатое поместие князя Верейского. Князь долгое время
находился в чужих
краях, всем имением его управлял отставной майор, и никакого сношения не существовало между Покровским и Арбатовым. Но в конце мая месяца князь возвратился из-за границы и приехал в свою деревню, которой отроду еще не видал. Привыкнув к рассеянности, он не мог вынести уединения и
на третий день по своем приезде отправился обедать к Троекурову, с которым был некогда знаком.
Собственно для ссыльной колонии неудавшийся опыт пока может быть поучителен в двух отношениях: во-первых, вольные поселенцы сельским хозяйством занимались недолго и в последние десять лет до переезда
на материк промышляли только рыбною ловлей и охотой; и в настоящее время Хомутов, несмотря
на свой преклонный возраст, находит для себя более подходящим и выгодным ловить осетров и стрелять соболей, чем сеять пшеницу и сажать капусту; во-вторых, удержать
на юге Сахалина свободного человека, когда ему изо дня в день толкуют, что только в двух днях пути от Корсаковска
находится теплый и богатый Южно-Уссурийский
край, — удержать свободного человека, если, к тому же, он здоров и полон жизни, невозможно.
Некоторые родники были очень сильны и вырывались из середины горы, другие били и кипели у ее подошвы, некоторые
находились на косогорах и были обделаны деревянными срубами с крышей; в срубы были вдолблены широкие липовые колоды, наполненные такой прозрачной водою, что казались пустыми; вода по всей колоде переливалась через
край, падая по бокам стеклянною бахромой.
— Не препятствуйте, Мавра Кузьмовна! я здесь перед их высокоблагородием… Они любопытствуют знать, каков я есть человек, — должон же я об себе ответствовать! Ваше высокоблагородие! позвольте речь держать! позвольте как отцу объявиться, почему как я
на краю погибели
нахожусь, и если не изведет меня оттуду десница ваша, то вскорости буду даже
на дне оной! за что они меня режут?
Впрочем, поездка в отдаленный
край оказалась в этом случае пользительною. Связи с прежней жизнью разом порвались: редко кто обо мне вспомнил, да я и сам не чувствовал потребности возвращаться к прошедшему. Новая жизнь со всех сторон обступила меня; сначала это было похоже
на полное одиночество (тоже своего рода существование), но впоследствии и люди
нашлись… Ведь везде живут люди, как справедливо гласит пословица.
Фамилии будущих господ офицеров и названия выбранных ими частей уже летят, летят теперь по почте в Петербург, в самое главное отделение генерального штаба, заведующее офицерскими производствами. В этом могущественном и таинственном отделении теперь постепенно стекаются все взятые вакансии во всех российских военных училищах, из которых иные
находятся страшно далеко от Питера,
на самом
краю необъемной Российской империи.
Опять пишут в Петербург и оттуда выходит решение перевести молодого человека в войска, стоящие
на окраинах, в места, где войска
находятся на военном положении и где за отказ повиноваться можно расстрелять его, и где дело это может пройти незаметно, так как в далеком
крае этом очень мало русских и христиан, а большинство инородцы и магометане.
Несмотря
на горькие слезы и постоянное сокрушение Арины Васильевны, Степан Михайлович, как только сыну минуло шестнадцать лет, определил его в военную службу, в которой он служил года три, и по протекции Михайла Максимовича Куролесова
находился почти год бессменным ординарцем при Суворове; но Суворов уехал из Оренбургского
края, и какой-то немец-генерал (кажется, Трейблут) без всякой вины жестоко отколотил палками молодого человека, несмотря
на его древнее дворянство.
В начале сентября
находился он
на своем хуторе, как приехал к нему Иван Зарубин и объявил за тайну, что великая особа
находится в их
краю.
Заря чуть-чуть окрашивала
край горизонта, когда он был уже
на другом берегу и, покачиваясь в челноке, посматривал в ту сторону дальних лугов, где
находилось Комарево.
Скала была взорвана, и в пещере
находился склад пороха и динамита. Дорога пока дошла только до этого места. Мы спустились к Череку, к мосту по «чертовой» лестнице, по отвесу, не тронутому инженерами.
На том же месте стадо коз. Такой же мост из прутьев. Тот же подъем по осыпи, по тропинке, ведущей в Безенги, к леднику у Каштан-тау. Горцы сказали мне, что как начали прокладывать дорогу, так туры исчезли. С той поры не был я в тех
краях.
Фабрики — три ситцевых и одна кожевенная —
находились не в самом селе, а
на краю и поодаль.
Тогда как Антиопа, несмотря
на скромные свои краски, уже по величине своей принадлежит к числу замечательных русских бабочек; темнокофейные, блестящие, лаковые ее крылья, по изобилию цветной пыли, кажутся бархатными, а к самому брюшку или туловищу покрыты как будто мохом или тоненькими волосками рыжеватого цвета;
края крыльев, и верхнего и нижнего, оторочены бледножелтою, палевою, довольно широкою зубчатою каемкою, вырезанною фестончиками; такого же цвета две коротеньких полоски
находятся на верхнем
крае верхних крыльев, а вдоль палевой каймы, по обоим крыльям, размещены яркие синие пятнушки; глаза Антиопы и булавообразные усы, сравнительно с другими бабочками, очень велики; все тело покрыто темным пухом; испод крыльев не замечателен: по темному основанию он исчерчен белыми тонкими жилочками.
Но самыми красивыми бабочками можно было назвать, во-первых, бабочку Ирису; крылья у ней несколько зубчатые, блестящего темнобурого цвета, с ярким синим яхонтовым отливом; верхние до половины перерезаны белою повязкою, а
на нижних у верхнего
края находится по белому очку; особенно замечательно, что испод ее крыльев есть совершенный отпечаток лицевой стороны, только несколько бледнее.
Писание это доходило как раз до оторванного
края, а продолжение слова или фразы, очевидно, должно было
находиться на другой половине этой бумажки.
На краю одной из них
находился какой-то темный предмет.
Ночью я проснулся и не сразу мог сообразить, где я
нахожусь. Кругом было темно;
край моего одеяла заиндевел. Снаружи слышался какой-то шум, словно кто-то песок бросал лопатой
на корье. Это ветер наметывал снег
на стены юрты.
Я уже начинал понемногу овладевать языком удэхейцев, обитающих в Уссурийском
крае, и потому без помощи переводчика понял, что дело идет об охоте
на изюбра, который почему-то должен был
находиться в воде.
Тут мы остановились и стали совещаться. Решено было пройти немного по
краю оврага, а затем итти к дому, держа направление
на приметную сопку, у подножья которой
находилась фанза Кивета.
Выше Кукчи километров
на двенадцать Самарга принимает в себя второй большой приток Исими, по которому можно выйти
на реку Ботчи. Между этой рекой и маленьким ключиком Джюкда
находится сопка Сингачжалегени, а затем еще ключик Уаки. Правый
край долины Исими при соединении ее с рекой Самаргой оканчивается сопкой Кохтоа.
На самом
краю между школой и селением
находилась одна развалившаяся фанза.
Но так ли это ужасно, как рисует его воображение, до каких границ дошла она, забыв свои обязанности, не
находится ли она
на краю пропасти, или уже упала в нее?
Почти
на краю Новгорода, далеко за Московскими воротами, был обширный пустырь, заросший крапивой и репейником. Вокруг него торчали огромные рогатые сосны, любимое пристанище для грачей, ворон и хищных зверей, в середине
находилось ущелье, прозванное «Чертовым», — в нем под грудами хвороста и валежника водились всякие гады: змеи и ужи.
Придя к этому выводу, молодой муж
находился уже
на краю пропасти, но, однако, удерживался от падения.
Согласно составленному им маршруту, князь должен был остановиться
на несколько дней в Варшаве, куда вызвал управляющего своих имений в Северо-Западном
крае, одно и самое обширное из которых
находилось в нескольких десятках верст от этой бывшей польской столицы.
Зная, что он
находится ныне
на службе в Вильно при главном начальнике
края, Сурмин, из желания выведать, что делается в этом
краю, подошел к нему.