Неточные совпадения
Предварю
читателя, что князь Сергей Петрович к высшему петербургскому свету все еще не принадлежал
настоящим образом, несмотря на все страстное желание свое (о желании я знал), а потому он ужасно должен был ценить такое посещение.
Можно даже до того увлечь
читателя, что он примет историческую картину за возможную еще и в
настоящем.
Настоящий труд, предлагаемый мной
читателям, есть популярный обзор путешествия, предпринятого мной в горную область Сихотэ-Алинь в 1906 году. Он заключает в себе географическое описание пройденных маршрутов и путевой дневник.
Но пора
читателя познакомить с
настоящим героем нашей повести.
Затем, приступая к пересказу моего прошлого, я считаю нелишним предупредить
читателя, что в
настоящем труде он не найдет сплошного изложения всехсобытий моего жития, а только ряд эпизодов, имеющих между собою связь, но в то же время представляющих и отдельное целое.
Из элементов, с которыми
читатель познакомился в течение
настоящей хроники, к началу зимы образовывалось так называемое пошехонское раздолье. Я не стану описывать его здесь во всех подробностях, во-первых, из опасения повторений и, во-вторых, потому что порядочно-таки утомился и желаю как можно скорее прийти к вожделенному концу. Во всяком случае, предупреждаю
читателя, что
настоящая глава будет иметь почти исключительно перечневой характер.
Счастливы мы,
читатель, что живем в
настоящее время, когда у нас порывы подобного великодушия невозможны!..
В
настоящей главе моей я попрошу
читателя перенести свое внимание к некоторым другим лицам моего романа.
За ними следуют: Фейер, с своей Каролинхен, Иван Петрович, под руку с заседателем Томилкиным, Ижбурдин, Крестовоздвиженский, Пересечкин, Бобров, Гирбасов, Живновский, и вся эта компания странников моря житейского, с которою
читатель познакомился на страницах
настоящих очерков…
В заключение позволяю себе обратить
читателя к тому краткому вступлению, которое я предпослал
настоящему этюду. При помощи сопоставлений он поймет, каким образом дело вполне реальное и содержательное может благодаря обстоятельствам обратиться в кучу бессвязных и не согретых внутренним смыслом мелочей.
В заключение
настоящего введения, еще одно слово. Выражение «бонапартисты», с которым
читателю не раз придется встретиться в предлежащих эскизах, отнюдь не следует понимать буквально. Под «бонапартистом» я разумею вообще всякого, кто смешивает выражение «отечество» с выражением «ваше превосходительство» и даже отдает предпочтение последнему перед первым. Таких людей во всех странах множество, а у нас до того довольно, что хоть лопатами огребай.
Автор берет смелость заверить
читателя, что в
настоящую минуту в душе его героя жили две любви, чего, как известно, никаким образом не допускается в романах, но в жизни — боже мой! — встречается на каждом шагу.
Но бога ради, не подумай,
читатель, чтоб она была уездная барышня
настоящего времени.
В продолжение всего моего романа
читатель видел, что я нигде не льстил моему герою, а, напротив, все нравственные недостатки его старался представить в усиленно ярком виде, но в
настоящем случае не могу себе позволить пройти молчанием того, что в избранной им служебной деятельности он является замечательно деятельным и, пожалуй, даже полезным человеком [Вместо слов: «…замечательно деятельным и, пожалуй, даже полезным человеком» в рукописи было: «…если не великим, то по крайней мере замечательно полезным человеком» (стр. 50 об.).].
Петр Степанович тотчас же подхватил вопрос и изложил свой план. Он состоял в том, чтобы завлечь Шатова, для сдачи находившейся у него тайной типографии, в то уединенное место, где она закопана, завтра, в начале ночи, и — «уж там и распорядиться». Он вошел во многие нужные подробности, которые мы теперь опускаем, и разъяснил обстоятельно те
настоящие двусмысленные отношения Шатова к центральному обществу, о которых уже известно
читателю.
Чтоб сделать это более ясным для
читателя, я приведу здесь пример, который, впрочем, в строгом смысле, очень мало относится к
настоящему делу. (Я знаю, что"относится", и притом самым близким образом, и все-таки пишу: не относится. О,
читатель! если б ты знал, как совестно иногда литератору сознавать, что он литератор!)
Читатель, конечно, заметил, что Янсутский в
настоящем свидании с генералом был в отношении того гораздо почтительнее, чем в Париже: он по опыту знал, что господа, подобные Трахову, только за границей умаляют себя, а как вернутся в Россию, так сейчас же облекаются в свою павлинью важность.
Жило семейство Норков как нельзя тише и скромнее. Кроме каких-то двух старушек и пастора Абеля, у них запросто не бывал никто. С выходом замуж Берты Ивановны, которая поселилась с своим мужем через два дома от матери, ежедневным их посетителем сделался зять. Шульц вместе с женою навещал тещину семью аккуратно каждый вечер и был
настоящим их семьянином и сыном Софьи Карловны. Потом в доме их, по известному
читателям случаю, появился я, и в тот же день, вслед за моим выходом, Шульц привез художника Истомина.
Читатель! ты, который, пробегая
настоящее признание, быть может, обвиняешь меня в разврате, размысли над правдивой картиной, которую сейчас нарисовало перо мое; проверь ее с твоими воспоминаниями и скажи, по совести: где находятся действительные, крайние границы нравственной распущенности во мне… или, может быть, в другом каком-нибудь месте?
Эти мелочи уже слишком мелки; оставим их в покое и предоставим
читателю самому определить их
настоящее место в коллекции других литературных мелочей…
Есть еще одна сторона, благоприятно располагающая будущих
читателей к автору книги о России, выходящей в
настоящее время в Европе.
Повторим в заключение, что книжка г. Милюкова умнее, справедливее и добросовестнее прежних историй литературы, составлявшихся у нас в разные времена, большею частью с крайне педантической точки зрения. Особенно тем из
читателей, которые стоят за честь русской сатиры и которым наш взгляд на нее покажется слишком суровым и пристрастно-неблагонамеренным, таким
читателям лучше книжки г. Милюкова ничего и желать нельзя в
настоящее время.
Не знаю, заинтересовал ли я
читателя выведенными мною лицами настолько, чтобы он пожелал знать дальнейшую судьбу их, но все-таки решаюсь объяснить, что чрез несколько месяцев после описанного спектакля Аполлос Михайлыч женился на Матрене Матвевне и после этого, как рассказывают, совершенно утратил любовь к театру, потому что супруга его неожиданно обнаружила, подобно Анне Сидоровне, отвращение от этого благородного занятия, и даже будто бы в
настоящем театре она участвовала из одного только кокетства, с целию завлечь старика, который, в свою очередь, женившись, сделался как-то задумчивей и угрюмей; переехал совсем в деревню, начал заниматься агрономиею и писать в этом роде статьи.
Поэтому хотя формально
настоящее сочинение и не является обещанной второю частью, но по существу дела я считаю свое обязательство перед
читателем «Философии хозяйства» здесь фактически выполненным.], и нет нужды здесь снова воспроизводить этот анализ.
У них были, конечно, свои
читатели; но вплоть до начала 70-х годов о них не только никто не кричал, но и не всякий критик признавал за ними их
настоящее творческое достоинство. Жили они вдали от журнального мира, мало знались с литературной братией, работали много, но не спешно; словом, вели существование
настоящих артистов, преследующих свои художественные идеалы. Многим было известно, что они люди обеспеченные, не нуждающиеся вовсе в срочной денежной работе.
Настоящее издание, рассчитанное на массовую аудиторию, имеет своей целью познакомить современного
читателя с наиболее выразительными страницами творческого наследия Боборыкина. В трехтомник вошли романы"Жертва вечерняя","Китай-город"и"Василий Теркин", повести"Долго ли?","Поумнел"и"Однокурсники", рассказ"Труп".
Догадки, построенные на сообщении слуг о бессвязном бреде
настоящего хозяина заимки, с которыми мы познакомили наших
читателей, не могли удовлетворить любознательность окрестных жителей и жителей города К.
Мой портрет, приложенный к
настоящей книге, напомнит вам, благосклонный
читатель, о том загадочном свойстве художников, по которому очень часто собственные чувства, даже внешние черты они переносят на объект своего творчества.
Хотя известия «о бродягах духовного чина» здесь подаются в случайном и, конечно, крайне ограниченном размере и, разумеется, составляют, вероятно, только самую незначительную долю всей группы случаев этого рода, — однако, тем не менее, и по такой малой доле
читатель будет в состоянии себе представить
настоящие, а не поддельные и притом весьма яркие картины былого.
Пишущий
настоящие строки вполне сознает законность такого неудовольствия, и сам его испытывал, когда прочел сейчас рассказанное дело. Но просвещенный
читатель пусть не посетует за эту неудовлетворенность. Пусть он обратит свою мысль в другую сторону, — пусть он вспомнит тех из наших соотечественников, которые, по замечанию Н. И. Пирогова, «препобедили в себе даже потребность воспоминаний о прошлом».