Неточные совпадения
Городничий (с неудовольствием).А, не до слов теперь! Знаете ли, что тот самый чиновник, которому вы
жаловались, теперь женится на моей дочери? Что? а? что теперь скажете? Теперь я вас… у!.. обманываете
народ… Сделаешь подряд с казною, на сто тысяч надуешь ее, поставивши гнилого сукна, да потом пожертвуешь двадцать аршин, да и давай тебе еще награду за это? Да если б знали, так бы тебе… И брюхо сует вперед: он купец; его не тронь. «Мы, говорит, и дворянам не уступим». Да дворянин… ах ты, рожа!
Городничий. Там купцы
жаловались вашему превосходительству. Честью уверяю, и наполовину нет того, что они говорят. Они сами обманывают и обмеривают
народ. Унтер-офицерша налгала вам, будто бы я ее высек; она врет, ей-богу врет. Она сама себя высекла.
Помещик
жаловался на
народ.
— До чего вы, интеллигенты, невежественны и легковерны во всем, что касается духа
народа! И сколько впитано вами церковного яда… и — ты, Клим Иванович! Сам
жаловался, что живешь в чужих мыслях, угнетен ими…
Мужики, конечно,
жаловались на малоземелье, на податную тяготу, на фабрики, которые «портят
народ»,
жаловались они почти теми же словами, как в рассказах мужиколюбивых писателей.
— Вот и мы здесь тоже думаем — врут! Любят это у нас — преувеличить правду. К примеру — гвоздари:
жалуются на скудость жизни, а между тем — зарабатывают больше плотников. А плотники — на них ссылаются, дескать — кузнецы лучше нас живут. Союзы тайные заводят… Трудно, знаете, с рабочим
народом. Надо бы за всякую работу единство цены установить…
Мне один человек, почти профессор,
жаловался — доказывал, что Дмитрий Донской и прочие зря татарское иго низвергли, большую пользу будто бы татары приносили нам, как
народ тихий, чистоплотный и не жадный.
— Ур-ра, — кричал
народ вслед ему, а Диомидов, испуганно мигая,
жаловался Климу вполголоса...
И так понемногу приходил
народ в это положение, что он сам не видит всего ужаса его и не
жалуется на него.
Други и учители, слышал я не раз, а теперь в последнее время еще слышнее стало о том, как у нас иереи Божии, а пуще всего сельские,
жалуются слезно и повсеместно на малое свое содержание и на унижение свое и прямо заверяют, даже печатно, — читал сие сам, — что не могут они уже теперь будто бы толковать
народу Писание, ибо мало у них содержания, и если приходят уже лютеране и еретики и начинают отбивать стадо, то и пусть отбивают, ибо мало-де у нас содержания.
— Впрочем, и теперь
пожаловаться не могу, — продолжала она, — кругом живет
народ тихий, благонравный, на Бога не ропщет, смотрит весело, словно и огорчений на свете нет.
Не оттого чтобы меньше на этот счет от начальства вольготности для нас было — на это
пожаловаться грех, а так, знать, больше свой же брат, вот этакой-то проходимец кургузый, норовит тебя на весь
народ обхаять.
7-го октября. Составили проект нашему обществу, но утверждения оному еще нет, а зато пишут, что винный откупщик
жаловался министру на проповедников, что они не допускают
народ пить. Ах ты, дерзкая каналья! Еще
жаловаться смеет, да еще и министру!..
14-го ноября. Рассказывают, чти один помещик ездил к губернатору
жаловаться на неисполнение крестьянами обязательств; губернатор, остановив поток его жалоб, сказал: „Прошу вас, говоря о
народе, помнить, что я демократ“.
Газеты сообщают, что в июле сего года откупщики
жаловались министру внутренних дел на православных священников, удерживающих
народ от пьянства, и господин министр передал эту жалобу обер-прокурору святейшего синода, который отвечал, что „св. синод благословляет священнослужителей ревностно содействовать возникновению в некоторых городских и сельских сословиях благой решимости воздержания от употребления вина“.
— А у нас уж такой
народ, —
жаловался Передонов, — того наблекочут, чего и не было. Так вот я к вам: вы — городской голова.
Во-первых, маркиз Шассе-Круазе, которого только в прошлом году княгиня Букиазба воссоединила в лоно православной церкви и который теперь уж
жалуется, что, живя в курском имении («приданое жены моей, воспитанницы княгини Букиазба»), только он с семьей да с гувернанткой-немкой и посещает храм божий; «
народ же, под влиянием сельского учителя» и т. д.
Как-то священник соседней с театром церкви
пожаловался Коршу, что
народ мало ходит в церковь. А Корш ему...
— Федька Лапоток кучером со мной приехал, —
жаловалась Коробочка, — прикажи, государь-князь, хоть его поучить для острастки! Пусть приедет и расскажет, какой страх дается глупому
народу, — молилась добравшаяся пред княжьи очи помещица.
И здоровенные эти двоеданы, а руки — как железные. Арефа думал, что и жив не доедет до рудника. Помолчит-помолчит и опять давай молиться вслух, а двоеданы давай колотить его. Остановят лошадь, снимут его с телеги и бьют, пока Арефа кричит и выкликает на все голоса. Совсем озверел заводский
народ… Положат потом Арефу замертво на телегу и сами же начнут
жаловаться...
Но это светлое, радостное настроение
народа было потревожено клевретами Милославского и Морозова, которые вздумали ругать и даже бить тех, которые
жаловались царю.
И вот однажды, сидя в горе под своею кибиточкою за чаем на постоялом дворе,
жалуется патриарх жене, что уже и надежды никакой не полагает достигнуть до святого гроба ни в первых, ни во вторых, а разве доведется как-нибудь в самых последних, вместе с ниварями и рыбарями, то есть вообще с простым
народом.
— А то нынче очень много
народу всё на животы
жалуются.
—
Жалуются на падение в
народе религиозного чувства… — вздохнул он. — Еще бы! Они бы еще больше понасажали сюда таких попов!
— А промыслá, —
жаловался он, — что спокон века здешний
народ поили-кормили, решатся один за другим.
Панду был очень огорчен, но переносил свои несчастия без ропота; он думал: «Я заслужил эти потери грехами, совершенными мною в моей прежней жизни. Я в молодости был жесток с
народом; и если я теперь пожинаю плоды своих дурных дел, то мне нельзя
жаловаться».
И стало в том королевстве все вкось и вкривь делаться,
народ обеднял и стал громко роптать да
жаловаться.
— Держи карман шире… Начальство-то за нее… Сунься-ко настрочить челобитную, вспорят самого, как Сидорову козу — вот-те и решение… Было уже дело…
Жаловались… Грушку-то она намеднясь костылем до смерти забила при
народе… Нашлись радетели, подали на нее в сыскной приказ жалобу и что вышло?
— Да, — он говорил, — добром с нашим крестьянством до многого не добьешься. Все
народ состоятельный, плотники да землекопы, денег на стороне зарабатывали много. Про колхозы и слушать не хотят. Говорят: на кой они нам? Нам и без них хорошо, не
жалуемся.
Здесь, в Богородицком уезде, вопрос топлива был еще труднее разрешим, так как лесов еще меньше, но общее впечатление опять то же, как и в Крапивенском уезде. Пока ничего особенного, показывающего голод:
народ бодрый, работящий, веселый, здоровый. Волостной писарь
жаловался, что пьянство в Успенье (престол) было такое, как никогда.
Но смотришь на
народ, на его внешний вид, — лица здоровые, веселые, довольные. Все в работе никого дома. Кто молотит, кто возит. Помещики
жалуются, что не могут дозваться людей на работу. Когда я там был, шла копка картофеля и молотьба. В праздник престольный пили больше обыкновенного, да и в будни попадались пьяные. Притом самый хлеб с лебедой, когда приглядишься, как и почему он употребляется, получает другое значение.
Жалуются, что церковь как бы покинула
народ, недостаточно заботится о нем, недостаточно руководит им в трудные минуты его исторической жизни.