Неточные совпадения
Макаров
находил, что в этом человеке есть что-то напоминающее кормилицу, он так часто говорил это, что и Климу стало казаться — да, Степа, несмотря на его бороду, имеет какое-то сходство с грудастой
бабой, обязанной молоком своим кормить чужих детей.
Утром сели на пароход, удобный, как гостиница, и поплыли встречу караванам барж, обгоняя парусные рыжие «косоуши», распугивая увертливые лодки рыбаков. С берегов, из богатых сел, доплывали звуки гармоники, пестрые группы
баб любовались пароходом, кричали дети, прыгая в воде, на отмелях. В третьем классе, на корме парохода, тоже играли, пели. Варвара
нашла, что Волга действительно красива и недаром воспета она в сотнях песен, а Самгин рассказывал ей, как отец учил его читать...
Найдя в Любаше сходство с этой
бабой, Самгин невольно рассмеялся и этим усилил ее радость, похлопывая его по колену пухлой лапкой, она вскрикивала...
«Вот когда я стала настоящей
бабой», — сказала она, пролежав минут пять в состоянии дремотном или полуобморочном. Он тоже несколько раз испытывал приступы желания сказать ей какие-то необыкновенные слова, но — не
нашел их.
Кроме этого, он ничего не
нашел, может быть — потому, что торопливо искал. Но это не умаляло ни женщину, ни его чувство досады; оно росло и подсказывало: он продумал за двадцать лет огромную полосу жизни, пережил множество разнообразных впечатлений, видел людей и прочитал книг, конечно, больше, чем она; но он не достиг той уверенности суждений, того внутреннего равновесия, которыми, очевидно, обладает эта большая, сытая
баба.
Она
нашла ему прислугу, коренастую, рябую, остроглазую
бабу, очень ловкую, чистоплотную, но несколько излишне и запоздало веселую; волосы на висках ее были седые.
—
Нашел на ком спрашивать! На нее нечего пенять, она смешна, и ей не поверили. А тот старый сплетник узнал, что Вера уходила, в рожденье Марфеньки, с Тушиным в аллею, долго говорила там, а накануне пропадала до ночи и после слегла, — и переделал рассказ Полины Карповны по-своему. «Не с Райским, говорит, она гуляла ночью и накануне, а с Тушиным!..» От него и пошло по городу! Да еще там пьяная
баба про меня наплела… Тычков все разведал…
В последнее время
бабы нашли выгодным красть у самих себя и сбывать таким образом пеньку, в особенности «замашки», — важное распространение и усовершенствование промышленности «орлов»!
Но и тут, однако ж, она
находила себе много предметов для наблюдения: ее смешило до крайности, как цыган и мужик били один другого по рукам, вскрикивая сами от боли; как пьяный жид давал
бабе киселя; как поссорившиеся перекупки перекидывались бранью и раками; как москаль, поглаживая одною рукою свою козлиную бороду, другою…
— А за доктора… Значит, сама
нашла свою судьбу. И то сказать,
баба пробойная, — некогда ей горевать. А я тут встретил ее брата, Голяшкина. Мы с ним дружки прежде бывали. Ну, он мне все и обсказал. Свадьба после святок… Что же, доктор маху не дал. У Прасковьи Ивановны свой капитал.
— Геть,
бабы!.. Чего мордуете?.. — командовал старик, продолжая упираться ногами. — А якого я свата
нашел… по рукам вдарили… Эге, моя Федорка ведмедица… сват Тит тоже хвалит… а у него хлопец Пашка… Ну, чего вы на мене зуставились, як две козы?
С тем я и ушел. Много я слез через эту
бабу пролил! И Христос ее знает, что на нее
нашло! Знаю я сам, что она совсем не такая была, какою передо мной прикинулась; однако и денег ей сулил, и извести божился — нет, да и все тут. А не то возьмет да дразнить начнет:"Смотри, говорит, мне лесничий намеднись платочек подарил!"
С горы спускается деревенское стадо; оно уж близко к деревне, и картина мгновенно оживляется; необыкновенная суета проявляется по всей улице;
бабы выбегают из изб с прутьями в руках, преследуя тощих, малорослых коров; девчонка лет десяти, также с прутиком, бежит вся впопыхах, загоняя теленка и не
находя никакой возможности следить за его скачками; в воздухе раздаются самые разнообразные звуки, от мычанья до визгливого голоса тетки Арины, громко ругающейся на всю деревню.
— Пес этакой! Караул кричат. Под окном
найдут мертвое тело, тебя же в суд потянут! — продолжала
баба, толкая мужа в бок, но, получив в ответ одно только сердитое мычанье, проговорила...
— Да этого добра как не
найти, — ответил он, ухмыляясь, — только не охоч я до
баб, батюшка-государь, да уж и стар становлюсь этаким делом заниматься!
— Я не стряпаю, а готовлю, стряпают —
бабы, — сказал он, усмехаясь; подумав, прибавил: — Разница меж людьми — в глупости. Один — умнее, другой — меньше, третий — совсем дурак. А чтобы поумнеть, надо читать правильные книги, черную магию и — что там еще? Все книги надо читать, тогда
найдешь правильные…
— Ну-ка, грамотник, разгрызи задачу: стоят перед тобой тыща голых людей, пятьсот
баб, пятьсот мужиков, а между ними Адам, Ева — как ты
найдешь Адам-Еву?
— Ну, вот ещё! Разве ты в любовники годишься? У тебя совесть есть, ты не можешь. Ты вон из-за Марфы и то на стену полез, а что она тебе? Постоялый двор. Нету, тебе на роду писано мужем быть, ты для одной
бабы рождён, и всё горе твоё, что не
нашёл — где она!
— Чтобы с эдакой
бабой, как я, да не
найти себе счастье — ну, уж извините! Я ему полдуши отдавала — на!
— За что ты меня любишь! — говорила она ему, — что ты во мне,
бабе, лестного для себя
нашел? Ни я по-французскому, ни я принять, ни поговорить! Вот разве тело у меня белое…
— И что ты во мне, в
бабе, лестного для себя
нашел! — вдруг вскрикнула она, простирая руки.
Оттуда прошел дедушка с своей ученицей на птичный двор; там всё
нашел в отличном порядке; гусей, уток, индеек и кур было великое множество, и за всем смотрела одна пожилая
баба с внучкой.
— Полно, говорю! Тут хлюпаньем ничего не возьмешь! Плакалась
баба на торг, а торг про то и не ведает; да и ведать нет нужды! Словно и взаправду горе какое приключилось. Не навек расстаемся, господь милостив: доживем, назад вернется — как есть, настоящим человеком вернется; сами потом не нарадуемся… Ну, о чем плакать-то? Попривыкли! Знают и без тебя, попривыкли: не ты одна… Слава те господи!
Наслал еще его к нам в дом… Жаль, жаль, а все не как своего!
Даже удалой Кудряш, esprit-fort этой среды, и тот
находит, что девкам можно гулять с парнями сколько хочешь, — это ничего, а
бабам надо уж взаперти сидеть.
С того дня, как Илья познакомился с Олимпиадой, ему казалось, что дом Филимонова стал ещё грязнее и тесней. Эта теснота и грязь вызывали у него чувство физического отвращения, как будто тела его касались холодные, скользкие руки. Сегодня это чувство особенно угнетало его, он не мог
найти себе места в доме, пошёл к Матице и увидал
бабу сидящей у своей широкой постели на стуле. Она взглянула на него и, грозя пальцем, громко прошептала, точно ветер подул...
Жену свою он покинул в церкви, и она возвратилась оттуда домой пешком, вместе с
бабами и мужиками, как хаживала будучи крестьянкою, и, вероятно,
находила это отнюдь не неприятным.
Степан перед полдниками пришел на Прокудинский загон попросить квасу. Настя, увидя его, вспыхнула и резала такие жмени ржи, что два раза чуть не переломила серп. А Степан никак не мог
найти кувшина с квасом под тем крестцом, на который ему указали
бабы.
Пошли
бабы около задворков и как раз встретили Степана, ехавшего в ночное. «Иди с нами песни играть», — кричат ему. Он было отказываться тем, что лошадей некому свести, но
нашли паренька молодого и послали с ним Степановых лошадей в свой табун. Мужики тоже рады были Степану, потому что где Степан, там и забавы, там и песни любимые будут. Степан остался, но он нынче был как-то невесел.
— Землю я вижу насквозь, и вся она, как пирог, кладами начинена: котлы денег, сундуки, чугуны везде зарыты. Нe раз бывало: вижу во сне знакомое место, скажем, баню, — под углом у ней сундук серебряной посуды зарыт. Проснулся и пошел ночью рыть, аршина полтора вырыл, гляжу — угли и собачий череп. Вот оно, —
нашел!.. Вдруг — трах! — окно вдребезги, и
баба какая-то орет неистово: «Караул, воры!» Конечно — убежал, а то бы — избили. Смешно.
Справившись с этим делом, Катерина Львовна уж совсем разошлась. То она была
баба неробкого десятка, а тут и нельзя было разгадать, что такое она себе задумала; ходит козырем, всем по дому распоряжается, а Сергея так от себя и не отпускает. Задивились было этому по двору, да Катерина Львовна всякого сумела
найти своей щедрой рукой, и все это дивованье вдруг сразу прошло. «Зашла, — смекали, — у хозяйки с Сергеем алигория, да и только. — Ее, мол, это дело, ее и ответ будет».
— Не знаю, батюшка, не знаю, кормилец, — ответила
баба, — да ты не бегай, миленький, все одно не
найдешь. Разве мыслимо — десять этажов.
Каркунов (у двери). Жена, Вера Филипповна, выходи! Нейдет, церемонится… Пожалуйте сюда, честью вас просим. Эх, баба-то заломалась, заупрямилась… Видно, пойти самому, покланяться ей хорошенько! (Уходит, слышен его хохот; показывается из двери.) Тсс… тише!..
Нашел,
нашел, находку
нашел. Ни с кем не поделюсь! Чур, одному! (Уходит и быстро возвращается, таща за руку Ольгу.) Вот она, вот она, жена-то! (Вглядывается, потом подбегает к Константину и ударяет его по плечу.) Жена… жена, да не моя, чудак!
Для объяснения грубого тона, который имел с Татьяной Ивановной Ферапонт Григорьич — человек вообще порядочный, я должен заметить, что он почтеннейшую хозяйку совершенно не отделял от хозяек на постоялых дворах и единственное
находил между ними различие в том, что те русские
бабы и ходят в сарафанах, а эта из немок и рядится в платье, но что все они ужасные плутовки и подхалимки.
Неуеденов. Что ты нукаешь-то? — не запрягла еще… Так докладывал я вам, что сестра у меня глупа-с. Больше всего я боюсь, что она и зятя-то такого же дурака
найдет, как сама. У
баб волос долог, да ум короток. Тогда уж все дело брось.
Мне ль чего хотеть,
Свет-государь! Свое я место знаю.
Мне, бестолковой
бабе, и негоже
Советовать тебе. Ты дочь посватал
Без моего совета; без меня же
Ты сам
найдешь что сделать!
Баба, развешивая белье на чердаке,
нашла старую корзину, наполненную щепками, сором и книгами.
Одни считали её полоумной, шалой и ругали, другие
находили, что Прасковья — человек большого ума, справедливый и добрый. Некоторые мужики приходили к ней жаловаться на жён своих, другие кричали, что она портит
баб, а
бабы почти все боялись и уважали её.
Это разозлило его. Вот
нашла место смешкам, дура! И до чего они подлы, эти
бабы! Но сказать ей он ничего не успел: поймав его сердитый взгляд, Матрёна быстро ушла в женское отделение.
Живет заволжанин хоть в труде, да в достатке. Сысстари за Волгой мужики в сапогах,
бабы в котах. Лаптей видом не видано, хоть слыхом про них и слыхано. Лесу вдоволь, лыко нипочем, а в редком доме кочедык
найдешь. Разве где такой дедушка есть, что с печки уж лет пяток не слезает, так он, скуки ради, лапотки иной раз ковыряет, нищей братье подать либо самому обуться, как станут его в домовину обряжать. Таков обычай: летом в сапогах, зимой в валенках, на тот свет в лапотках…
Восточная женщина стыдится открыть перед мужчиною лицо; русская
баба считает позорным явиться на людях простоволосою; гоголевские дамы
находили неприличным говорить: «я высморкалась», а говорили: «я облегчила себе нос, я обошлась посредством носового платка».
Испеченный Аграфеною ситный хлеб опять принимали от нее по весу, требуя на каждый пуд муки определенное по опыту количество припеку, на что пекарки-бабы очень жаловались и
находили это требование несправедливым, потому что «всякая мука дает свой припек неровно».
— Так-то у нас дома
баба была, — начал Чикин, — так с печи, почитай, два года не сходила. Стали ее будить раз, думали, что спит, а уж она мертвая лежит, — так тоже все на нее сон
находил. Так-то, милый человек!
— А я, Санька, всё думаю про тот ярлык, что в Ивановке солдату показывали. Я Пантелею не сказал, бог с ним, а ведь в ярлыке обозначено такое место, что даже
баба найдет. Знаешь, какое место? В Богатой Балочке, в том, знаешь, месте, где балка, как гусиная лапка, расходится на три балочки; так в средней.
На улице взад и вперед бегали овцы и блеяли;
бабы кричали на пастуха, а он играл на свирели, хлопал бичом или отвечал им тяжелым, сиплым басом. Во двор забежали три овцы и, не
находя ворот, тыкались у забора. От шума проснулась Варвара, забрала в охапку постель и пошла к дому.
— Сейчас побранилась с мамой… Зимой мужики взяли у нас хлеба под отработку, вязать рожь. По два рубля считая за десятину. А теперь объявили, что за десятину они кладут по два с полтиной: пусть им доплатит мама, а то не вышлют
баб вязать. Почувствовали свою силу. Мама хочет уступить,
находит, что выгоднее. А по-моему, это трусость. Скверная, поганая трусость!.. Как и в этом тоже: мама потихоньку продает имение и боится сказать об этом мужикам.
Потом я узнал, что
баба нашла, кого послать за попом, и поп только успел причастить умирающего.
Я думал
найти одну солдатку с ее детьми, но тут и золовка, молодая
баба с детьми, и старуха свекровь.
Присмотрелась бы ты к нравам и, наверно,
нашла бы, что все молодые девки и
бабы принадлежат к миру падших женщин.
— Коли бы смерть приключилася, так
нашли бы ее хоть мертвую… Ведь по всем мышиным норкам искали, ровно иголочку, и нет… — продолжали
бабы. — Ты это-то обмозгуй, ведь хоть мертвую, а
нашли бы…
— Скоро вы
нашли мой дом-то?.. Чай, поздним вечером и не заметили, куда привезли переряженных
баб?.. — спросила она.