Неточные совпадения
Последнее ее письмо, полученное им накануне, тем в особенности раздражило его, что в нем были намеки
на то, что она готова была помогать ему для успеха в свете и
на службе, а не для жизни, которая скандализировала всё хорошее
общество.
Тогда еще он был молод, и если нельзя сказать, чтоб он был жив, то, по крайней мере, живее, чем теперь; еще он был полон разных стремлений, все чего-то надеялся, ждал многого и от судьбы, и от самого себя; все готовился к поприщу, к роли — прежде всего, разумеется, в
службе, что и было целью его приезда в Петербург. Потом он думал и о роли в
обществе; наконец, в отдаленной перспективе,
на повороте с юности к зрелым летам, воображению его мелькало и улыбалось семейное счастие.
Прошло с год, дело взятых товарищей окончилось. Их обвинили (как впоследствии нас, потом петрашевцев) в намерении составить тайное
общество, в преступных разговорах; за это их отправляли в солдаты, в Оренбург. Одного из подсудимых Николай отличил — Сунгурова. Он уже кончил курс и был
на службе, женат и имел детей; его приговорили к лишению прав состояния и ссылке в Сибирь.
Какие молодцы попадали сюда
на службу уже после реформы 1884 г., видно из приказов о смещении с должностей, о предании суду или из официальных заявлений о беспорядках по
службе, доходивших «до наглого разврата» (приказ № 87-й 1890 г.), или из анекдотов и рассказов, вроде хотя бы рассказа о каторжном Золотареве, человеке зажиточном, который водил компанию с чиновниками, кутил с ними и играл в карты; когда жена этого каторжника заставала его в
обществе чиновников, то начинала срамить его за то, что он водит компанию с людьми, которые могут дурно повлиять
на его нравственность.
Но и с ним приключилось одно обстоятельство, вскоре быстро охладившее, а впоследствии и совсем уничтожившее все недобрые рассказы
на его счет: он сделался очень болен и не мог являться не только нигде в
обществе, но даже и
на службу.
На этом основании он принял в
общество меня и Вольховского, который, поступив в гвардейский генеральный штаб, сделался его товарищем по
службе.
Оно берет своих агентов из того
общества, и если они являются в
службе негодяями, лентяями, дураками, то они таковыми же были и в частной своей жизни, и поэтому
обществу нечего кивать
на Петра, надобно посмотреть
на себя, каково оно!
И возлежал
на лоне у начальника края, и был отметаем от оного; был и украшением
общества, и заразою его; и удачи, и невзгоды — все испытал, что можно испытать
на страже обязательной
службы, среди не особенно брезгливых по служебной части коллег.
Обстоятельству этому были очень рады в
обществе, и все, кто только не очень зависел по
службе от губернатора, поехали
на другой же день к князю поздравить его.
Наконец, как бы для придачи большей пестроты этому разнокалиберному
обществу, посреди его находился тот самый толстенький частный пристав, который опрашивал свидетелей по делу Тулузова и который, по своей вожеватости, состоял
на дружеской ноге с большею частью актеров, во всякое свободное от
службы время являлся в кофейную.
В кофейной Печкина вечером собралось обычное
общество: Максинька, гордо восседавший несколько вдали от прочих
на диване, идущем по трем стенам; отставной доктор Сливцов, выгнанный из
службы за то, что обыграл
на бильярде два кавалерийских полка, и продолжавший затем свою профессию в Москве: в настоящем случае он играл с надсмотрщиком гражданской палаты, чиновником еще не старым, который, получив сию духовную должность, не преминул каждодневно ходить в кофейную, чтобы придать себе, как он полагал, более светское воспитание; затем
на том же диване сидел франтоватый господин, весьма мизерной наружности, но из аристократов, так как носил звание камер-юнкера, и по поводу этого камер-юнкерства рассказывалось, что когда он был облечен в это придворное звание и явился
на выход при приезде императора Николая Павловича в Москву, то государь, взглянув
на него, сказал с оттенком неудовольствия генерал-губернатору: «Как тебе не совестно завертывать таких червяков, как в какие-нибудь коконы, в камер-юнкерский мундир!» Вместе с этим господином приехал в кофейную также и знакомый нам молодой гегелианец, который наконец стал уж укрываться и спасаться от m-lle Блохи по трактирам.
Часто удивляешься
на то, зачем свободные люди, ничем к этому не принужденные, так называемый цвет
общества, поступают в военную
службу в России, в Англии, Германии, Австрии, даже Франции и ищут случая стать убийцами!
«Посвятив краткую, но наполненную славными деяниями жизнь свою
на службу отечеству, Александр Ильич Бибиков по всей справедливости заслужил уважение и признательность соотечественников; они не престанут воспоминать с почтением полезные
обществу дела сего знаменитого мужа и благословлять его память.
— Нет, не требуют, но ведь хочется же
на виду быть… Это доходит нынче даже до цинизма, да и нельзя иначе… иначе ты закиснешь; а между тем за всем за этим своею
службою заниматься некогда. Вот видишь, у меня шестнадцать разных книг; все это казначейские книги по разным ученым и благотворительным
обществам… Выбирают в казначеи, и иду… и служу… Все дело-то
на грош, а его нужно вписать, записать, перечесть, выписать в расходы, и все сам веду.
— Вам нечего и выдумывать себе никакой особенной специальности, а берите такую, какая она есть в
обществе. Вы человек умный, способный: поезжайте в Петербург, в который вы и без того беспрестанно ездите, и поступайте там
на службу.
Гимназия? Университет? Но это обман. Он учился дурно и забыл то, чему его учили. Служение
обществу? Это тоже обман, потому что
на службе он ничего не делал, жалованье получал даром и
служба его — это гнусное казнокрадство, за которое не отдают под суд.
Прекрасное домашнее воспитание, блестящее окончание курса
на юридическом факультете петербургского университета, связи по недавно умершему отцу с самым высшим
обществом и даже начало
службы в министерстве под покровительством министра.
— Да-с. Это все так-с, и по крайнему моему разумению отдаю полную справедливость рассуждению вашему; но позвольте же и мне вам, Яков Петрович, заметить, что личности в хорошем
обществе не совсем позволительны-с; что за глаза я, например, готов внести, — потому что за глаза и кого ж не бранят! — но в глаза, воля ваша, и я, сударь мой, например, себе дерзостей говорить не позволю. Я, сударь мой, поседел
на государственной
службе и дерзостей
на старости лет говорить себе не позволю-с…
И только что господин Голядкин начинал было подходить к Андрею Филипповичу, чтоб перед ним, каким-нибудь образом, так или этак, оправдаться и доказать ему, что он вовсе не таков, как его враги расписали, что он вот такой-то да сякой-то и даже обладает, сверх обыкновенных, врожденных качеств своих, вот тем-то и тем-то; но как тут и являлось известное своим неблагопристойным направлением лицо и каким-нибудь самым возмущающим душу средством сразу разрушало все предначинания господина Голядкина, тут же, почти
на глазах же господина Голядкина, очерняло досконально его репутацию, втаптывало в грязь его амбицию и потом немедленно занимало место его
на службе и в
обществе.
Так было и с нами, членами
общества «Робкого усилия благонамеренности». Как мы ни бодрились, как ни старались сослужить,
службу общественную возрастающий спрос
на благонамеренность с каждым часом больше и больше затоплял нас. Мы уже не удовлетворяли потребности минуты, мы оказывались слабыми и неумелыми; нас открыто называли колпаками!! В конце концов мы сделались страдательным орудием, которое направляло свои удары почти механически.
Ольга Петровна. Тут много причин!.. Прежде всего, разумеется, то, что Алексей Николаич плебей; ну и потом: мы с мужем, как молодые оба люди, женясь, ничего не помышляли о том, что будет впереди, и все нам представлялось в розовом цвете; но папа очень хорошо понимал, что каким же образом тесть и зять будут стоять
на службе так близко друг к другу, и теперь действительно в
обществе уже говорят об этом.
Да, врачи «служат
обществу», и
служба эта не из особенно легких и безмятежных. А вот какая судьба ждет врачей, «отслуживших
обществу». У нас существует впомогательная касса врачей, учрежденная проф. Я. А. Чистовичем. Передо мною печатные протоколы заседаний комитета кассы
на 1896 год. Вот две выдержки из них...
Затем — вносить и словом и делом свою пропаганду в массы
общества; не служить ни в какой
службе, исключая как во фронте, для подготовки войска, или брать только такие места, где можно иметь непосредственное влияние
на мужиков — вот что нужно делать!
Особа эта состояла
на российской государственной
службе в ранге тайного советника, занимала очень видное и даже влиятельное место, пользовалась с разных сторон большим решпектом, была украшена различными регалиями и звездами, имела какую-то пожизненную казенную аренду, благоприобретенный капитал в банке, подругу в Средней Подьяческой, кресло в опере и балете, авторитетный голос в
обществе и репутацию в высшей степени благонамеренного человека в высоких сферах.
Если у вас нет в жизни особой специальности, вступайте в военную
службу, сближайтесь с солдатом, влияйте
на него, старайтесь в полках заводить кружки, тайные
общества, а главное — имейте в виду солдата.
Вот один уже заметное лицо
на государственной
службе; другой — капиталист; третий — известный благотворитель, живущий припеваючи
на счет филантропических
обществ; четвертый — спирит и сообщает депеши из-за могилы от Данта и Поэ; пятый — концессионер, наживающийся
на казенный счет; шестой — адвокат и блистательно говорил в защиту прав мужа, насильно требующего к себе свою жену; седьмой литераторствует и одною рукой пишет панегирики власти, а другою — порицает ее.
Затем, одевшись во всё тщательно вычищенное и выглаженное, целует женину руку и в собственном экипаже едет
на службу в «Страховое
общество».
Последних побудили расстаться с невской столицей, кроме перехода
на службу в Москву Антона Антоновича цели масонского
общества, совершенно прекратившегося в Петербурге и в небольших остатках еще продолжавшего влачить свое существование в Белокаменной.
Окончив там курс с правом
на штурмана, я около года прослужил в
обществе пароходства и торговли, но затем, женившись
на двадцать первом году
на одной очень хорошенькой барышне в Одессе, я бросил морскую
службу и поступил бухгалтером в одну частную контору.
Время шло. Жизнь Оленина шла с томительным однообразием. По утрам
служба, по вечерам или
общество товарищей, интересы которых сосредотачивались
на мелочах военной жизни, или же визиты Ирены.
Александр Васильевич, впрочем, прослужив даже несколько лет в военной
службе, все остался прежним «дикарем» в
обществе. Сослуживцы и приятели отца вращались к тому же в то время в придворных сферах, которых боялся молодой Суворов, и несмотря
на то, что Василий Иванович указывал в письмах к сыну возможность «найти случай», при дворе поддерживая эти знакомства, последний не ловил этого «случая».
Армия «комиссионеров» не редела от этих потерь, новые члены прибывали в усиленной пропорции — все слои столичного
общества выбрасывали в нее своих так или иначе свихнувшихся представителей: и уволенный без права поступления
на службу чиновник, и выключенный из духовного причетник, и выгнанный из полка офицер, разорившийся помещик, сбившийся с настоящей дороги дворянин, порой даже титулованный — все, что делалось подонками столицы, — все они были «комиссионерами».
Выдавая себя за моряка, и, будучи по профессии моряком, я вскоре сошелся с кружком морских офицеров и судовладельцев и через их посредство поступил
на службу в
общество «Кавказ и Меркурий» помощником капитана парохода «Эльбрус», а три месяца спустя женился
на дочери одного крупного рыбника Платонова, за которой взял приданого полтораста тысяч.
Пьеру давно уже приходила мысль поступить в военную
службу, и он бы исполнил ее, ежели бы не мешала ему во-первых, принадлежность его к тому масонскому
обществу, с которым он был связан клятвой, и которое проповедывало вечный мир и уничтожение войны, и, во-вторых, то, что ему, глядя
на большое количество москвичей, надевших мундиры и проповедывающих патриотизм, было почему-то совестно предпринять такой шаг.
У него было блестящее положение в
обществе, благодаря интимности с графиней Безуховой, блестящее положение
на службе, благодаря покровительству важного лица, доверием которого он вполне пользовался и у него были зарождающиеся планы женитьбы
на одной из самых богатых невест Петербурга, которые очень легко могли осуществиться.