Неточные совпадения
«Страшный человек», — думал Самгин, снова стоя у окна и прислушиваясь. В стекла точно невидимой подушкой били. Он совершенно твердо знал, что в этот час тысячи людей стоят так же, как он, у окошек и слушают, ждут конца. Иначе не может быть. Стоят и ждут. В доме долгое время было непривычно тихо. Дом как будто пошатывался от
мягких толчков воздуха, а на крыше точно снег шуршал, как шуршит он весною, подтаяв и скатываясь по
железу.
В глубине корпуса около низких печей, испускавших сквозь маленькие окошечки ослепительный свет, каким светит только добела накаленное
железо, быстро двигались и мелькали фигуры рабочих; на всех были надеты кожаные передники — «защитки», на головах войлочные шляпы, а на ногах
мягкие пеньковые пряденики.
Скоро эту женщину будут судить и, конечно, осудят тяжко, но — чему может научить удар того человека, который сам себя считает вправе наносить удары и раны? Ведь
железо не становится
мягче, когда его куют.
Вышли на двор, все было темно; подошли к какой-то маленькой двери; старуха отворила ее; за нею еще мрачнее; пустила его вперед и исчезла; но не долго стоял Феодор — его взял кто-то за руку, и на этот раз не высохшая, костлявая, угловатая рука старухи, а нежная,
мягкая, трепещущая ручка, горячая, как каленое
железо.
…Когда был поднят молот, чтобы пригвоздить к дереву левую руку Иисуса, Иуда закрыл глаза и целую вечность не дышал, не видел, не жил, а только слушал. Но вот со скрежетом ударилось
железо о
железо, и раз за разом тупые, короткие, низкие удары, — слышно, как входит острый гвоздь в
мягкое дерево, раздвигая частицы его…
Рамы в окнах уже были выставлены, и звук приносился густой и отчетливый, точно над
железом крыши опрокинули мешок с горохом, и сквозь этот шум едва пробивалось
мягкое и задумчивое бульканье.
Потом я слышу чьи-то
мягкие, бархатные, но тревожные шаги и биение могучего хвоста о
железо решетки.
В чьей я власти? Она гнет меня, как
мягкое раскаленное
железо, я оглушен, я слеп от собственного жара и искр. Что ты делаешь, человече, когда это случается с тобою? Идешь и берешь женщину? Насилуешь ее? Подумай: сейчас ночь, и Мария так близко, я могу совсем, совсем неслышно дойди до ее комнаты… И я хочу ее крика! А если Магнус закроет мне путь? Я убью Магнуса.
— Что же? — и вы мне тоже ужасно надоели с этим немецким
железом: и железный-то у них граф, и железная-то у них воля, и поедят-то они нас поедом. Тпфу ты, чтобы им скорей все это насквозь прошло! Да что это вы, господа, совсем ума, что ли, рехнулись? Ну, железные они, так и железные, а мы тесто простое,
мягкое, сырое, непропеченное тесто, — ну, а вы бы вспомнили, что и тесто в массе топором не разрубишь, а, пожалуй, еще и топор там потеряешь.
— А потому, что из обкуренного пенкового мундштука дым
мягче, да, кроме того, он крепче
железа делается, хоть об камень, что есть силы, бросай — не разобьется.
Утешил солдата, нечего сказать, — по ране и пластырь. Лежит Федор на койке, насупился, будто печень каленым
железом проткнули. Сравнил тоже, тетерев шалфейный… Жена к ему из Питера туда-сюда в
мягком вагоне мотается, сестрами милосердными по самое горло обложился, жалованье золотыми столбиками, харч офицерский. Будто и не война, а ангелы на перине по кисельному озеру волокут…
Милий приказал взвесить золото и выпустить должников на свободу. А Евлогий, ставший разом вместо Тивуртия доимщиком и вместо Раввулы тюремщиком, позвал кузнецов и расковал всех, кто содержался в тюрьме за долги. Злодеев же и убийц вывел на барку и послал на торг купить для них пищи и свежее платье, и
мягкой кожи с шерстью, чтобы подвернуть под оковы на тех местах, где
железо проело до кости.