Неточные совпадения
— Да что же это я! — продолжал он, восклоняясь опять и как бы в глубоком изумлении, — ведь я знал же, что я этого не вынесу, так чего ж я до сих пор
себя мучил? Ведь еще вчера, вчера, когда я пошел делать эту… пробу, ведь я вчера же понял совершенно, что не вытерплю… Чего ж я теперь-то? Чего ж я еще до сих пор сомневался? Ведь вчера же, сходя с лестницы, я сам сказал, что это подло, гадко, низко, низко… ведь меня от одной
мысли наяву стошнило и в ужас бросило…
— Я не дам
себя мучить, — зашептал он вдруг по-давешнему, с болью и с ненавистию мгновенно сознавая в
себе, что не может не подчиниться приказанию, и приходя от этой
мысли еще в большее бешенство, — арестуйте меня, обыскивайте меня, но извольте действовать по форме, а не играть со мной-с! Не смейте…
Совесть почти не упрекала Фенечку; но
мысль о настоящей причине ссоры
мучила ее по временам; да и Павел Петрович глядел на нее так странно… так, что она, даже обернувшись к нему спиною, чувствовала на
себе его глаза. Она похудела от непрестанной внутренней тревоги и, как водится, стала еще милей.
Потом наступил один странный период: он вдруг задался одною странною
мыслью:
мучить себя дисциплиной, «вот той самой, которую употребляют монахи.
Он рассматривал потемневшее полотно и несколько раз тяжело вздохнул: никогда еще ему не было так жаль матери, как именно теперь, и никогда он так не желал ее видеть, как в настоящую минуту. На душе было так хорошо, в голове было столько
мыслей, но с кем поделиться ими, кому открыть душу! Привалов чувствовал всем существом своим, что его жизнь осветилась каким-то новым светом, что-то, что его
мучило и давило еще так недавно, как-то отпало само
собой, и будущее было так ясно, так хорошо.
Даже накануне суда Харитина думала не о муже, которого завтра будут судить, а о Галактионе. Придет он на суд или не придет? Даже когда ехала она на суд, ее
мучила все та же
мысль о Галактионе, и Харитина презирала
себя, как соучастницу какого-то непростительного преступления. И все-таки, войдя в залу суда, она искала глазами не мужа.
Убеждение в чем? (О, как
мучила князя чудовищность, «унизительность» этого убеждения, «этого низкого предчувствия», и как обвинял он
себя самого!) Скажи же, если смеешь, в чем? — говорил он беспрерывно
себе, с упреком и с вызовом. — Формулируй, осмелься выразить всю свою
мысль, ясно, точно, без колебания! О, я бесчестен! — повторял он с негодованием и с краской в лице, — какими же глазами буду я смотреть теперь всю жизнь на этого человека! О, что за день! О боже, какой кошмар!
Стариков
мучила мысль о том, как бы она не наложила на
себя рук.
— Потом вот что, — продолжала она, хлопнув перед тем стакана два шампанского и, видимо, желая воскресить те поэтические ужины, которые она когда-то имела с мужем, — вот что-с!.. Меня очень
мучит мысль… что я живу в совершенно пустом доме одна… Меня, понимаете, как женщину, могут напугать даже привидения… наконец, воры, пожалуй, заберутся… Не желаете ли вы перейти из вашего флигеля в этот дом, именно в кабинет мужа, а из комнаты, которая рядом с кабинетом, вы сделаете
себе спальню.
— Мне Андрей Петрович много рассказывал о вашей жизни, о вашей молодости. Мне известно одно обстоятельство, одно ужасное обстоятельство… Я знаю, что вы ездили потом к
себе на родину… Не отвечайте мне, ради Бога, если мой вопрос вам покажется нескромным, но меня
мучит одна
мысль… Скажите, встретились ли вы с тем человеком…
Ночь прошла скверно. Я видел сны, много тяжелых и затейливых снов. Меня
мучила жажда. Я просыпался, пил воду и засыпал снова, преследуемый нашествием
мыслей, утомительных, как неправильная задача с ускользнувшей ошибкой. Это были расчеты чувств между
собой после события, расстроившего их естественное течение.
Одна только
мысль была совершенно ясна: зачем я это сделал? но и она была до того очевидно бесплодна, что останавливаться на ней значило только бесполезно
мучить себя.
Я думаю, они
мучат для того… как бы это сказать… а
мысль совершенно оригинальная… для того, чтобы вперед вознаградить
себя за те права, которые они потом теряют.
Ох, лето красное! любил бы я тебя,
Когда б не зной, да пыль, да комары, да мухи.
Ты, все душевные способности губя,
Нас
мучишь; как поля, мы страждем от засухи;
Лишь как бы напоить, да освежить
себяИной в нас
мысли нет, и жаль зимы старухи,
И, проводив ее блинами и вином,
Поминки ей творим мороженым и льдом.
Не утешай
себя мыслью, что если ты не видишь тех, которых ты
мучаешь и убиваешь, и если у тебя много товарищей, делающих то же, то ты не мучитель, не убийца: ты мог бы не быть им до тех пор, пока не знал, откуда те деньги, которые попадают тебе в руки, но если ты знаешь, то нет тебе оправдания — не перед людьми (перед людьми во всем и всегда есть оправдание), а перед своей совестью.
И вот все это, голубчик мой,
мучают меня все эти неотвязные
мысли проклятые, и никакого я
себе ответа найти не могу!..
«Да что же это я! — воскликнул он в глубоком изумлении. — Ведь я знал же, что я этого не вынесу, так чего же я до сих пор
себя мучил? Ведь вчера же, сходя с лестницы, я сам сказал, что это подло, гадко, низко… Ведь меня от одной
мысли наяву стошнило и в ужас бросило.
Представляется, что я умру, и кончится моя жизнь, и эта
мысль мучает и пугает, потому что жалко
себя.
У Васильева стучало сердце и горело лицо. Ему было и стыдно перед гостями за свое присутствие здесь, и гадко, и мучительно. Его
мучила мысль, что он, порядочный и любящий человек (таким он до сих пор считал
себя), ненавидит этих женщин и ничего не чувствует к ним, кроме отвращения. Ему не было жаль ни этих женщин, ни музыкантов, ни лакеев.
Не противясь такому решению, Сафроныч решил там и остаться, куда он за грехи свои был доставлен, и он терпел все, как его
мучили холодом и голодом и напускали на него тоску от плача и стонов дочки; но потом услыхал вдруг отрадное церковное пение и особенно многолетие, которое он любил, — и когда дьякон Савва помянул его имя, он вдруг ощутил в
себе другие
мысли и решился еще раз сойти хоть на малое время на землю, чтобы Савву послушать и с семьею проститься.
— Ах, дорогая Зиновия Николаевна, — заговорила через несколько времени больная, — вы не можете
себе представить, как я рвусь на воздух, чтобы отделаться от
мыслей, которые меня
мучат нестерпимо. Мне часто кажется, что я не вынесу этих воспоминаний, особенно сознание, что этот человек остался безнаказанным.
Дети на стульях ехали в Москву и пригласили ее с
собою. Она села, поиграла с ними, но
мысль о муже и о беспричинной досаде его, не переставая,
мучила ее. Она встала и пошла, с трудом ступая на цыпочки, в маленькую диванную.