Неточные совпадения
Забив весло в ил, он привязал к нему лодку, и оба
поднялись вверх, карабкаясь по выскакивающим из-под колен и локтей камням. От обрыва тянулась чаща. Раздался стук топора, ссекающего сухой ствол; повалив дерево, Летика развел костер на обрыве. Двинулись тени и отраженное водой пламя; в отступившем
мраке высветились трава и ветви; над костром, перевитым дымом, сверкая, дрожал воздух.
А Григорий Васильич пред тем вдруг
поднялись и вышли и вдруг завопили, а потом все тихо,
мрак.
Не успел рассказчик произнести это последнее слово, как вдруг обе собаки разом
поднялись, с судорожным лаем ринулись прочь от огня и исчезли во
мраке.
Симонов сейчас засветил свечку, и все они сначала прошли по темному каменному коридору, потом стали
подниматься по каменной лестнице, приотворили затем какую-то таинственную маленькую дверцу и очутились в огромной зале.
Мрак их обдал со всех сторон. Свечка едва освещала небольшое около них пространство, так что, когда все взглянули вверх, там вместо потолка виднелся только какой-то темный простор.
Натаскали огромную кучу хвороста и прошлогодних сухих листьев и зажгли костер. Широкий столб веселого огня
поднялся к небу. Точно испуганные, сразу исчезли последние остатки дня, уступив место
мраку, который, выйдя из рощи, надвинулся на костер. Багровые пятна пугливо затрепетали по вершинам дубов, и казалось, что деревья зашевелились, закачались, то выглядывая в красное пространство света, то прячась назад в темноту.
Он смотрит — и вот одно из чудищ выделяется из
мрака,
поднимается выше и выше, становится все явственнее, все отвратительно явственнее…
Поднялся частый дождь, и отовсюду стал надвигаться
мрак осенней длинной ночи. Быстро и глухо он заполнил пустую дачу; бесшумно выползал он из кустов и вместе с дождем лился с неприветного неба. На террасе, с которой была снята парусина, отчего она казалась обширной и странно пустой, свет долго еще боролся с тьмою и печально озарял следы грязных ног, но скоро уступил и он.
«Ложится в поле
мрак ночной;
От волн
поднялся ветер хладный.
Уж поздно, путник молодой!
Укройся в терем наш отрадный.
— Вас просят, — сказал он, и я
поднялся в бельэтаж с замиранием сердца. Дверь открылась, — навстречу мне встал Дюрок. Он был такой же, как пять лет назад, лишь посеребрились виски. Для встречи у меня была приготовлена фраза: «Вы видите перед собой фигуру из
мрака прошлого и, верно, с трудом узнаете меня, так я изменился с тех пор», — но, сбившись, я сказал только: «Не ожидали, что я приду?»
Поднялся ветер той порою,
Качал во
мраке дерева,
И свист его подобен вою —
Как воет полночью сова.
Что-то опасное стало все чаще и чаще
подниматься в нем; ночи я проводила без сна и без огня, все думала, думала, и в наружном
мраке, в темноте внутренней созревало страшное решение.
Снова упала молния, ее неверный свет озарил пространство. Удары грома следовали один за другим, резкий толчок подбросил шлюпку. Аян упал;
поднявшись, он ждал немедленной течи и смерти. Но шлюпка по-прежнему неслась в
мраке, толчок рифа только скользнул по ней, не раздробив дерева.
— Похвально, Симеон, похвально! — говорил он, помахивая благообразной головой. — Очень одобряю. И направление мысли и простота штиля — весьма трогает душу! Трудись, юноша, не зарывай в землю богом данного таланта и с помощию Симеона-богоприимца — молитвенника твоего —
поднимешься, гляди, из
мрака до высот. Вино — испиваешь?
Он остается один, в непроглядном
мраке, между прибоем моря и хлынувшей над ним на площадь толпы. Она
поднимается по ступеням и вступает на площадь. Дикий вой.
Проходя мимо открытого окна, Фленушка заглянула в него… Как в темную ночь сверкнет на один миг молния, а потом все, и небо, и земля, погрузится в непроглядный
мрак, так неуловимым пламенем вспыхнули глаза у Фленушки, когда она посмотрела в окно… Миг один — и, подсевши к столу, стала она холодна и степенна, и никто из девиц не заметил мимолетного ее оживления. Дума, крепкая, мрачная дума легла на высоком челе, мерно и трепетно грудь
поднималась. Молчала Фленушка.
Закрытые глаза его, сохранившие в своем
мраке живую, нетускнеющую картину той ночи, видели, как Вера
поднимается на своей постели, улыбается и говорит…
В глубокую полночь, когда и сторожевой склонил свою усталую голову на копье, что-то тихо зашевелилось в средине спавших, чья-то голова начала медленно
подниматься, дико озираясь кругом, силясь прорезать взглядом окружающий
мрак.
В глубокую полночь, когда и сторожевой склонил свою усталую голову на копье, что-то тихо зашевелилось в середине спавших, чья-то голова начала медленно
подниматься, дико озираясь кругом, силясь прорезать взглядом окружающий
мрак.