Неточные совпадения
И чье-нибудь он сердце тронет;
И, сохраненная судьбой,
Быть может, в
Лете не потонет
Строфа, слагаемая мной;
Быть может (лестная надежда!),
Укажет будущий невежда
На мой прославленный портрет
И молвит: то-то был поэт!
Прими ж мои благодаренья,
Поклонник
мирных аонид,
О ты, чья память сохранит
Мои летучие творенья,
Чья благосклонная рука
Потреплет лавры старика!
Они хранили в жизни
мирнойПривычки милой старины;
У них на масленице жирной
Водились русские блины;
Два раза в
год они говели;
Любили круглые качели,
Подблюдны песни, хоровод;
В день Троицын, когда народ
Зевая слушает молебен,
Умильно на пучок зари
Они роняли слезки три;
Им квас как воздух был потребен,
И за столом у них гостям
Носили блюда по чинам.
Я был рожден для жизни
мирной,
Для деревенской тишины:
В глуши звучнее голос лирный,
Живее творческие сны.
Досугам посвятясь невинным,
Брожу над озером пустынным,
И far niente мой закон.
Я каждым утром пробужден
Для сладкой неги и свободы:
Читаю мало, долго сплю,
Летучей славы не ловлю.
Не так ли я в былые
годыПровел в бездействии, в тени
Мои счастливейшие дни?
Прошло пять
лет. Многое переменилось и на Выборгской стороне: пустая улица, ведущая к дому Пшеницыной, обстроилась дачами, между которыми возвышалось длинное, каменное, казенное здание, мешавшее солнечным лучам весело бить в стекла
мирного приюта лени и спокойствия.
Летом отправлялись за город, в ильинскую пятницу — на Пороховые Заводы, и жизнь чередовалась обычными явлениями, не внося губительных перемен, можно было бы сказать, если б удары жизни вовсе не достигали маленьких
мирных уголков. Но, к несчастью, громовой удар, потрясая основания гор и огромные воздушные пространства, раздается и в норке мыши, хотя слабее, глуше, но для норки ощутительно.
Кафры, или амакоза, со времени беспокойств 1819
года, вели себя довольно смирно. Хотя и тут не обходилось без набегов и грабежей, которые вели за собой небольшие военные экспедиции в Кафрарию; но эти грабежи и военные стычки с грабителями имели такой частный характер, что вообще можно назвать весь период, от 1819 до 1830
года, если не
мирным, то спокойным.
После обыкновенных фраз, отрывистых слов и лаконических отметок, которым
лет тридцать пять приписывали глубокий смысл, пока не догадались, что смысл их очень часто был пошл, Наполеон разбранил Ростопчина за пожар, говорил, что это вандализм, уверял, как всегда, в своей непреодолимой любви к миру, толковал, что его война в Англии, а не в России, хвастался тем, что поставил караул к Воспитательному дому и к Успенскому собору, жаловался на Александра, говорил, что он дурно окружен, что
мирные расположения его не известны императору.
Мирная жизнь моя во Владимире скоро была возмущена вестями из Москвы, которые теперь приходили со всех сторон. Они сильно огорчали меня. Для того чтоб сделать их понятными, надобно воротиться к 1834
году.
Ты вспомни быстрые минуты первых дней,
Неволю
мирную, шесть
лет соединенья,
Печали, радости, мечты души твоей,
Размолвки дружества и сладость примиренья,
Что было и не будет вновь…
Несколько
лет спустя Лихонин сам в душе сознавался с раскаянием и тихой тоской, что этот период времени был самым тихим,
мирным и уютным за всю его университетскую и адвокатскую жизнь.
Его хотели было по истечении двух
лет мирной службы упечь в отставку, но Аносов заупрямился.
Зачем от
мирных нег и дружбы простодушной
Вступил он в этот свет завистливый и душный
Для сердца вольного и пламенных страстей?
Зачем он руку дал клеветникам ничтожным,
Зачем поверил он словам и ласкам ложным,
Он, с юных
лет постигнувший людей?..
Она была хорошего дворянского происхождения и с молодых
лет вдова; имение ее состояло из четырех душ крестьян, составлявших четырнадцатую часть наследства, выделенного ей родственниками ее, людьми очень богатыми, которые, взойдя в ее вдовье положение, щедрой рукой нарезали для нее и для ее крестьян болото, обильное дупелями и бекасами, но не совсем удобное для
мирных занятий хлебопашеством.
Двести
лет царство русское отдыхало от прежних своих бедствий; двести
лет мирный поселянин не менял сохи своей на оружие.
В простых и трогательных выражениях представил он
мирное успение праведницы, которой долгие
годы были тихим, умилительным приготовлением к христианской кончине.
Жил он уже не с Таней, а с другой женщиной, которая была на два
года старше его и ухаживала за ним, как за ребенком. Настроение у него было
мирное, покорное: он охотно подчинялся, и когда Варвара Николаевна — так звали его подругу — собралась везти его в Крым, то он согласился, хотя предчувствовал, что из этой поездки не выйдет ничего хорошего.
На этот раз, впрочем, поэт надеялся не напрасно: за пятьдесят пять
лет он предсказал
мирное разрешение крестьянского вопроса, которое осуществляется в настоящее время, когда во всех частях народной жизни приводятся в исполнение благие надежды нескольких поколений.
Поэтому он употребил последние десять
лет на распространение в английском народонаселении здравых понятий и на приготовление его к той
мирной реформе, которую теперь он в состоянии возвестить миру.
Так и живет городишко в сонном безмолвии, в
мирной неизвестности без ввоза и вывоза, без добывающей и обрабатывающей промышленности, без памятников знаменитым согражданам, со своими шестнадцатью церквами на пять тысяч населения, с дощатыми тротуарами, со свиньями, коровами и курами на улице, с неизбежным пыльным бульваром на берегу извилистой несудоходной и безрыбной речонки Ворожи, — живет зимою заваленный снежными сугробами,
летом утопающий в грязи, весь окруженный болотистым, корявым и низкорослым лесом.
Это — история быта и частных отношений народа или общества, прожившего свои юношеские
годы, испытавшего жизненные разочарования, обращающегося к
мирной думе семейной и довольствующегося воспоминанием своих прежних мечтаний…
Государства Европы накопили долг в 130 миллиардов. Из этих 130 около 110 сделано в последние сто
лет. Весь огромный долг этот сделан только для расходов на войне. Европейские государства держат в
мирное время в войске более 4 миллионов людей и могут довести это число до 19 миллионов в военное время. Две трети дохода всех государств идут на проценты с долга и на содержание армий сухопутных и морских. Всё это сделано государствами. Не будь государств, ничего бы этого не было.
Вы вовсе не знаете меня, и теперь я вынужден несколько приподнять завесу, за которою я скрываюсь уже много
лет: мое бездействие лишь отдых, я вовсе не
мирный селянин и не книжный философ, я человек борьбы, я воин на поле жизни!
Ведь дожил мой Топпи до седых волос и
мирной кончины — отчего же и Мне, перейдя все возрасты, как времена
года, не превратиться в почтенного седовласого старца, мудрого наставника и учителя, носителя заветов и склероза?
Немало был я изумлен, когда
года через два в Петербурге (в начале 70-х
годов) встретился в театре с одной из этих дам,"лопавших"груши, которая оказалась супругой какого-то не то предводителя дворянства, не то председателя земской управы. Эта короста со многих слетела, и все эти Соньки, Машки, Варьки сделались, вероятно,
мирными обывательницами. Они приучились выть по-волчьи в эмигрантских кружках, желая выслужиться перед своим"властителем дум", как вот такой Н.Утин.
— Вам что! Вам какое жалованье идет, — живи и не тужи! Я бы с таким жалованьем десять
лет стал ждать! А нам жалованье сорок три с половиной копейки было, да и то теперь, по
мирному времени, сократили. Вам ждать — нажива, а нам — разоренье, сума!
Елизавета Петровна любила, как мы уже знаем, жизнь тихую,
мирную, вдали от двора и столицы. По вступлении своем на престол она указом от 19 февраля 1742
года освободила приписанных к селу Царскому крестьян на два
года от всяких работ и повинностей. Императрица Елизавета Петровна посетила Царское Село после коронации, по прибытии из Москвы 3 февраля 1743
года. В этот день там состоялось большое празднество, а вечером была зажжена роскошная иллюминация.
— То-то слыхал, да не дослышал… Суздальский-то полк с ним почитай два
года в Ладоге стоял, а он, отец-командир, бывало, говаривал: «Солдат и в
мирное время на войне». Так-то…
Таким образом прошло около пяти
лет военных
лет мирного времени.
— Кстати, посмотри, Алексей Андреевич, на моих гвардейцев. У меня всякий раз, как я смотрю на них, сердце обливается кровью, сколько они в походах испытали трудов, лишений и опасностей. Поход кончился, мы с тобой отдыхаем, а им служба в
мирное время едва ли не тягостнее, чем в военное. Как подумаю еще и то, что по выходе в отставку, после 25
лет службы, солдату негде голову преклонить, у него нет семейного очага.