Неточные совпадения
При нем мне было бы совестно плакать; притом утреннее солнышко весело светило в окна, а Володя, передразнивая
Марью Ивановну (гувернантку сестры), так весело и звучно
смеялся, стоя над умывальником, что даже серьезный Николай, с полотенцем на плече, с мылом в одной руке и с рукомойником в другой, улыбаясь, говорил...
Раз, прежде еще, она за работой вдруг запела, и я помню, что все удивились и стали
смеяться: «
Мари запела!
Они начали свистать, хлопать в ладошки и
смеяться, а
Мари бросилась бежать.
Дети надо мной сначала
смеялись, а потом даже камнями в меня стали кидать, когда подглядели, что я поцеловал
Мари.
— Было и это… — сумрачно ответил Матюшка, а потом
рассмеялся. — Моя-то Оксюха ведь учуяла, что я около Марьи обихаживаю, и тоже на дыбы. Да ведь какую прыть оказала: чуть-чуть не зашибла меня. Вот как расстервенилась, окаянная!.. Ну, я ее поучил малым делом, а она ночью-то на Богоданку как стрелит, да прямо к Семенычу… Тот на дыбы,
Марью сейчас избил, а меня пообещал застрелить, как только я нос покажу на Богоданку.
Он, по необходимости, тоже сделался слушателем и очутился в подлейшем положении: он совершенно не понимал того, что читала
Мари; но вместе с тем, стыдясь в том признаться, когда его собеседницы, по случаю прочитанного, переглядывались между собой,
смеялись на известных местах, восхищались поэтическими страницами, — и он также
смеялся, поддакивал им улыбкой, так что те решительно и не заметили его обмана, но втайне самолюбие моего героя было сильно уязвлено.
«Ты себе представить не можешь, — заключала
Мари, — как изменилось здесь общественное мнение: над солдатчиной и шагистикой
смеются, о мужиках русских выражаются почти с благоговением.
— Да вот она, вся-то правда сидит! — указала вдруг Прасковья Ивановна пальцем на
Марью Тимофеевну, с тою отчаянною решимостию, которая уже не заботится о последствиях, только чтобы теперь поразить. Марья Тимофеевна, всё время смотревшая на нее с веселым любопытством, радостно
засмеялась при виде устремленного на нее пальца гневливой гостьи и весело зашевелилась в креслах.
— Что ж такое! Этакое утро да вы со мной, и не чувствовать себя опьяненным! «С важностью очей…» Да, — продолжал Веретьев, глядя пристально на
Марью Павловну, — это так… А ведь я помню, я видал, редко, но видал эти темные великолепные глаза, я видал их нежными! И как они прекрасны тогда! Ну, не отворачивайтесь, Маша, ну по крайней мере
засмейтесь… покажите мне глаза ваши хотя веселыми, если уже они не хотят удостоить меня нежным взглядом.
Все такого рода сцены для
Мари оканчивались слезами, но для Катерины Архиповны это была пытка. Она доходила до полного ожесточения; она готова была разорвать зятя на куски и принуждена была ограничиваться только бранью, над которой он
смеялся.
Этого Катерина Архиповна уже не в состоянии была переносить равнодушно; она обыкновенно заступалась за дочь и пропекала зятя, как говорится, на обе корки, но в этом случае Хозаров уже не обращал внимания и только
смеялся, отчего еще более плакала
Мари и выходила из себя Катерина Архиповна.
— Лед! Дерево! — заговорила княгиня по уходе доктора. — Это ужасно!
Смеяться не умеет, деревяшка этакая! Напрасно ты для него играла,
Мари! Точно для чая одного остался! Выпил и ушел!
Анатоль облокотился перед ней подле m-lle Bourienne, и глаза его,
смеясь и радуясь, смотрели на княжну
Марью.
— Ah! chère!… Ah, Marie!… — вдруг заговорили обе женщины и
засмеялись. — J’ai rêvé cette nuit… — Vous ne nous attendiez donc pas?… Ah! Marie, vous avez maigri… — Et vous avez repris… [Ах, милая!.. Ах,
Мари!.. — А я видела во сне. — Так вы нас не ожидали?.. Ах,
Мари, вы так похудели. — А вы так пополнели…]