Неточные совпадения
— Про аиста и капусту выдумано, — говорила она. — Это потому говорят, что детей родить стыдятся, а все-таки родят их
мамы, так же как кошки, я это видела, и мне
рассказывала Павля. Когда у меня вырастут груди, как у
мамы и Павли, я тоже буду родить — мальчика и девочку, таких, как я и ты. Родить — нужно, а то будут все одни и те же люди, а потом они умрут и уж никого не будет. Тогда помрут и кошки и курицы, — кто же накормит их? Павля говорит, что бог запрещает родить только монашенкам и гимназисткам.
«Однако, — подумал я тогда про себя, уже ложась спать, — выходит, что он дал Макару Ивановичу свое „дворянское слово“ обвенчаться с
мамой в случае ее вдовства. Он об этом умолчал, когда
рассказывал мне прежде о Макаре Ивановиче».
Затем… затем я, конечно, не мог, при
маме, коснуться до главного пункта, то есть до встречи с нею и всего прочего, а главное, до ее вчерашнего письма к нему, и о нравственном «воскресении» его после письма; а это-то и было главным, так что все его вчерашние чувства, которыми я думал так обрадовать
маму, естественно, остались непонятными, хотя, конечно, не по моей вине, потому что я все, что можно было
рассказать,
рассказал прекрасно.
— О,
расскажите мне и про это,
расскажите мне про
маму!
— Я не знаю, что выражает мое лицо, но я никак не ожидал от
мамы, что она
расскажет вам про эти деньги, тогда как я так просил ее, — поглядел я на мать, засверкав глазами. Не могу выразить, как я был обижен.
— А я и сама не знаю, только много чего-то. Наверно, развязка «вечной истории». Он не приходил, а они имеют какие-то о нем сведения. Тебе не
расскажут, не беспокойся, а ты не расспрашивай, коли умен; но
мама убита. Я тоже ни о чем не расспрашивала. Прощай.
Рассказал это все Версилов необыкновенно весело и шутливо, так что даже
мама рассмеялась; он представил в лицах и Татьяну Павловну, и мичмана, и кухарку.
— Ах, Андрей Петрович, — воскликнула действительно с чрезвычайным беспокойством
мама, —
расскажи уж поскорей, не томи: чем ее, бедную, порешили?
Мама, у меня на совести уже восемь лет, как вы приходили ко мне одна к Тушару посетить меня и как я вас тогда принял, но теперь некогда об этом, Татьяна Павловна не даст
рассказать.
— Совсем нет, не приписывайте мне глупостей.
Мама, Андрей Петрович сейчас похвалил меня за то, что я засмеялся; давайте же смеяться — что так сидеть! Хотите, я вам про себя анекдоты стану
рассказывать? Тем более что Андрей Петрович совсем ничего не знает из моих приключений.
—
Мама, какая ты странная, — вступилась Надежда Васильевна. — Все равно мы с тобой не поймем, если Сергей Александрыч будет
рассказывать нам о своих делах по заводам.
— Я знаю, что вы спешите в острог, — резко проговорила Лиза, — а вас два часа задержала
мама, сейчас вам про меня и про Юлию
рассказала.
—
Мама!
Мама! Ах, как хорошо тут,
мама! — кричит ей мальчик и опять целуется с детьми, и хочется ему
рассказать им поскорее про тех куколок за стеклом. — Кто вы, мальчики? Кто вы, девочки? — спрашивает он, смеясь и любя их.
Она
рассказала ему, как, после третьегодняшнего разговора,
мама все хотела добиться от нее, Джеммы, чего-нибудь положительного; как она отделалась от фрау Леноры обещанием сообщить свое решение в течение суток; как она выпросила себе этот срок — и как это было трудно; как совершенно неожиданно явился г-н Клюбер, более чопорный и накрахмаленный, чем когда-либо; как он изъявил свое негодование по поводу мальчишески-непростительной и для него, Клюбера, глубоко оскорбительной (так именно он выразился) выходки русского незнакомца — он разумел твою дуэль — и как он потребовал, чтобы тебе немедленно отказали от дому.
— Я — давно хвораю, —
рассказывала она охотно и словно хвастаясь. — Меня соседка заколдовала, поругалась с
мамой и заколдовала меня, назло ей… В больнице страшно?
— Ну что,
мама, им-то
рассказывать; это еще и их, пожалуй, выучишь этому секрету.
— Ничего, все обошлось благополучно, —
рассказывала Надя торопливо. —
Мама приезжала ко мне осенью в Петербург, говорила, что бабушка не сердится, а только все ходит в мою комнату и крестит стены.
Пётр (помолчав). Всё это странно. Ты не любишь отца, не уважаешь его, но ты останавливаешь меня, когда я хочу сказать о нём то, что думаю. Почему? Почему так,
мама? Ведь ты же сама
рассказывала мне о нём!
Любовь (оборачиваясь к нему). Ты не
рассказывай маме о твоей ссоре.
— До завтра! — прошептала она и осторожно, точно боясь нарушить ночную тишину, обняла меня. — Мы не имеем тайн друг от друга, я должна сейчас
рассказать все
маме и сестре… Это так страшно!
Мама ничего,
мама любит вас, но Лида!
И я ушел из усадьбы тою же дорогой, какой пришел сюда в первый раз, только в обратном порядке: сначала со двора в сад, мимо дома, потом по липовой аллее… Тут догнал меня мальчишка и подал записку. «Я
рассказала все сестре, и она требует, чтобы я рассталась с вами, — прочел я. — Я была бы не в силах огорчить ее своим неповиновением. Бог даст вам счастья, простите меня. Если бы вы знали, как я и
мама горько плачем!»
Татьяна Алексеевна. Превосходно. Кланяются тебе
мама и Катя. Василий Андреич велел тебя поцеловать. (Целует.) Тетя прислала тебе банку варенья, и все сердятся, что ты не пишешь. Зина велела тебя поцеловать. (Целует.) Ах, если б ты знал, что было! Что было! Мне даже страшно
рассказывать! Ах, что было! Но я вижу по глазам, что ты мне не рад!
Через минут десять мы уже уписывали принесенные снизу сторожем мои лакомства, распаковывали вещи, заботливо уложенные няней. Я показала княжне мою куклу Лушу. Но она даже едва удостоила взглянуть, говоря, что терпеть не может кукол. Я
рассказывала ей о Гнедке, Милке, о Гапке и махровых розах, которые вырастил Ивась. О
маме, няне и Васе я боялась говорить, они слишком живо рисовались моему воображению: при воспоминании о них слезы набегали мне на глаза, а моя новая подруга не любила слез.
А тут еще совсем близко от меня Миля Корбина, нежно прильнув к своей
маме белокурой головенкой, что-то скоро-скоро и взволнованно ей
рассказывает.
Анна Фоминишна, моя попутчица, старалась всячески рассеять меня,
рассказывая мне о Петербурге, об институте, в котором воспитывалась она сама и куда везла меня теперь. Поминутно при этом она угощала меня пастилой, конфектами и яблоками, взятыми из дома. Но кусок не шел мне в горло. Лицо
мамы, такое, каким я его видела на станции, не выходило из памяти, и мое сердце больно сжималось.
Я
рассказала ей, что эти цветы прислала мне добрая
мама «впридачу» к пасхальной посылке.
— А я так очень несчастна, страшно несчастна, Юлико! — вырвалось у меня, и вдруг я разрыдалась совсем по-детски, зажимая глаза кулаками, с воплями и стонами, заглушаемыми подушкой. Я упала на изголовье больного и рыдала так, что, казалось, грудь моя разорвется и вся моя жизнь выльется в этих слезах. Плача, стеная и всхлипывая, я
рассказала ему, что папа намерен жениться, но что я не хочу иметь новую
маму, что я могу любить только мою покойную деду и т. д., и т. д.
Сейчас баронесса Шепплинг начнет тебе
рассказывать, что
мама служила у нее в экономках и что мы с
мамой неблагодарные, не благодарим ее за прошлые благодеяния теперь, когда она впала в бедность…
На следующий день
мама с возмущением заговорила со мною об угрозе, которую я применил к девочкам в нашей ссоре за дом.
Рассказывая про Зыбино, сестры
рассказали маме и про это. А папа целый месяц меня совсем не замечал и, наконец, однажды вечером жестоко меня отчитал. Какая пошлость, какая грязь! Этакие вещи сметь сказать почти уже взрослым девушкам!
— Я не так понял
маму. Она подробнее все
рассказала мне, — она нисколько не сомневается, что ты веришь в бога, ей только было неприятно, что ты так необдуманно и грубо ответил сестрам, что они могли тебя понять в нежелательном смысле… Еще раз прошу, прости, брат, меня!
Раз за обедом папа
рассказывал маме...
Дверь мне отворила
мама. Папа уже спал. Я с увлечением стал
рассказывать о пьяных учителях, о поджоге Добрыниным своего дома.
Мама слушала холодно и печально, В чем дело? Видимо, в чем-то я проштрафился. Очень мне было знакомо это лицо мамино: это значило, что папа чем-нибудь возмущен до глубины души и с ним предстоит разговор. И
мама сказала мне, чем папа возмущен: что я не приехал домой с бала, когда начался пожар.
Пополоскал. Совестно глядеть папе и
маме в глаза. Противно, что прячешься. На следующий день сделал над собою усилие, подошел к папе и
рассказал, как мы вчера курили.
Плюшкин магазин. —
Мама требовала, чтобы вечером, перед тем как ложиться спать, мы не оставляли игрушек где попало, а убирали бы их. Конечно, мы постоянно забывали. Тогда
мама объявила, что все неприбранные игрушки она вечером будет брать и прятать, как Плюшкин. И
рассказала про гоголевского Плюшкина, как он тащил к себе все, что увидит.
Рассказал маме, умолил ее дать мне рубль взаймы.
— Эти самые мужики пожгли у нас зимою все стога в Антоновской даче. А
мама перед ними пляшет, увивается… У-у, интеллигенты мяклые!.. Вот мне
рассказывали: в Екатеринославской губернии молодые помещики образовали летучие дружины. Сгорело что у помещика, — сейчас же загорается и эта деревня.
— Но ты не оставляй моего мальчугана. В тебе есть то, чего нет в Александре Петровиче: он мудрец, ты артист, привей и Володе свои прекрасные вкусы и, когда он подрастет,
рассказывай ему почаще, как глупо и беспутно жила его
мама.
Мирно сидели за столом, ели жареную гуттаперчу, потом стали пить кофе. Лелька
рассказывала, как они у себя, на факультете, вычистили целую компанию помещичьих и поповских сынков и дочек.
Мама загорелась, вытаращила глаза, спросила...