На этот раз, впрочем, было из чего суетиться. Вчуже забирал страх при виде живых людей, которые, можно сказать, на ниточке висели от смерти: местами вода, успевшая уже затопить во время дня половину реки, доходила им до колен; местами приводилось им обходить проруби или перескакивать через широкие трещины, поминутно преграждавшие путь. Дороги нечего было искать: ее вовсе не было видно; следовало идти на авось: где
лед держит пока ногу, туда и ступай.
Лед держал его, но гнулся и трещал, и очевидно было, что не только под орудием или толпой народа, но под ним одним он сейчас рухнется. На него смотрели и жались к берегу, не решаясь еще ступить на лед. Командир полка, стоявший верхом у въезда, поднял руку и раскрыл рот, обращаясь к Долохову. Вдруг одно из ядер так низко засвистело над толпой, что все нагнулись. Что-то шлепнулось в мокрое, и генерал упал с лошадью в лужу крови. Никто не взглянул на генерала, не подумал поднять его.
Неточные совпадения
А сапожник Македон,
держа в зубах шапку, быстрыми ударами хлещет Маклакова с уха на ухо и мычит. Тяжёлый Маклаков мотает головой, ловя какую-то минуту, и вдруг, ударив сапожника сверху, словно заколачивает его в
лёд.
— Знамое дело, какие теперь дороги! И то еще удивлению подобно, как до сих пор река стоит; в другие годы в это время она давно в берегах… Я полагаю, дюжи были морозы — лед-то добре закрепили; оттого долее она и
держит. А все, по-настоящему, пора бы расступиться! Вишь, какое тепло: мокрая рука не стынет на ветре! Вот вороны и жаворонки недели три как уж прилетели! — говорил Глеб, околачивая молотком железное острие багра.
Сторожа все еще
держали его, хотя он и успокоился. Теплая ванна и пузырь со
льдом, положенный на голову, произвели свое действие. Но когда его, почти бесчувственного, вынули из воды и посадили на табурет, чтобы поставить мушку, остаток сил и безумные мысли снова точно взорвало.
А дальний твой, несхожий с нашим край,
Все, что молва о нем к нам приносила:
Разливы рек, безбережные степи,
Снега и
льды, обычай, столь отличный
От нашего;
державы христианской
Азийский блеск, с преданьями отцов
Нам общими, — все это, как нарочно,
Набросило волшебный некий свет
На образ твой.
За сценой гармоника. Голос поет уныло: «Ой, яблочко, куда котишься, к гайдамакам попадешь — не воротишься…» Тревожные голоса за окном: «
Держи их!
Держи их! Мимо мосту… Побиглы по
льду…»
Я оглянулся: ах ты господи! и точно, я не туда гребу: все, кажись, как надлежит, впоперек течения
держу, а нашей слободы нет, — это потому что снег и ветер такой, что страх, и в глаза лепит, и вокруг ревет и качает, а сверху реки точно как
льдом дышит.
Во время прогулок, которые для всех больных были обязательны, Петров держался в стороне, так как боялся внезапного нападения, и летом
держал в кармане камень, а зимою — кусок
льда или сдавленного снега; в стороне от других находился и тот больной, что стучит.
— Возьми кого знаешь, хоть всех бери — дело твое, — сказала Манефа. — Да началь их хорошенько, чтоб не очень ротозейничали. Не то, до меня не доведя, в погреб на
лед озорниц сажай… Ну, прощай, Виринеюшка, не
держу тебя, ступай к своим делам, управляйся с Богом, помогай тебе Господи!
Чем холоднее
лед, тем он крепче. Как согреется
лед, так он слабнет, сделается, как каша; что в нем вмерзло, рукой можно вынуть; он проваливается под ногами и не удержит и фунта железа. Когда
лед еще больше согреется, то он станет водой. Из воды всякую вещь легко вынуть, и вода уже ничего не
держит, кроме дерева. Если еще станешь согревать воду, она еще меньше станет
держать. В холодной воде легче плавать, чем в теплой. А в горячей воде и дерево тонет.
Поднимавшиеся на берег уже достигли цели, схватили женщин и бросились,
держа их на руках, к реке, на
льду которой стояли наготове верховые лошади, привязанные к колу, вбитому в берег.
— Сворачивай! — закричал он, подпрыгивая по
льду, который трещал под ним, — сворачивай! — кричал он на орудие. —
Держит!…