Неточные совпадения
Услыхав шум платья и
легких шагов уже в дверях, она оглянулась, и на измученном лице ее невольно выразилось не радость, а
удивление. Она встала и обняла золовку.
Он встал на ноги, в
удивлении осмотрелся кругом, как бы дивясь и тому, что зашел сюда, и пошел на Т—в мост. Он был бледен, глаза его горели, изнеможение было во всех его членах, но ему вдруг стало дышать как бы
легче. Он почувствовал, что уже сбросил с себя это страшное бремя, давившее его так долго, и на душе его стало вдруг легко и мирно. «Господи! — молил он, — покажи мне путь мой, а я отрекаюсь от этой проклятой… мечты моей!»
Вспоминаю с
удивлением, что отомщение сие и гнев мой были мне самому до крайности тяжелы и противны, потому что, имея характер
легкий, не мог подолгу ни на кого сердиться, а потому как бы сам искусственно разжигал себя и стал наконец безобразен и нелеп.
Мы нашли бедного Максима на земле. Человек десять мужиков стояло около него. Мы слезли с лошадей. Он почти не стонал, изредка раскрывал и расширял глаза, словно с
удивлением глядел кругом и покусывал посиневшие губы… Подбородок у него дрожал, волосы прилипли ко лбу, грудь поднималась неровно: он умирал.
Легкая тень молодой липы тихо скользила по его лицу.
Было похоже, как будто он не может одолеть это первое слово, чтобы продолжать молитву. Заметив, что я смотрю на него с невольным
удивлением, он отвернулся с выражением
легкой досады и, с трудом опустившись на колени, молился некоторое время, почти лежа на полу. Когда он опять поднялся, лицо его уже было, спокойно, губы ровно шептали слова, а влажные глаза светились и точно вглядывались во что-то в озаренном сумраке под куполом.
Круциферский отправился к Кафернаумскому. Зачем? Этого он сам не знал. Кафернаумский вместо рома и арака предложил рюмку пеннику и огурцы. Круциферский выпил и к
удивлению увидел, что, в самом деле, у него на душе стало
легче; такое открытие, разумеется, не могло быть более кстати, как в то время, когда безвыходное горе разъедало его.
Вы, конечно, помните, что я должен был встретить здесь капитана; но представьте себе мое
удивление, когда я увидел пред туалетом какое-то голубое существо — таки все-все сплошь голубое; голубой воротник, голубой сюртук, голубые рейтузы — одним словом, все голубое, с
легкою белокурою головкой, в белом спальном дамском чепце, из-под которого выбивались небольшие золотистые кудерьки в бумажных папильотках.
Легкая улыбка искривила рот моего Евсеича, и он пошел доложить о том Упадышевскому, который, к
удивлению моему, не обратив на это никакого внимания, весьма равнодушно сказал: «Хорошо; так пусть он не встает, я только провожу детей наверх, а потом приду за ним и отведу его в больницу».
Так говорит она самой себе и
легкими, послушными шагами бежит по дороге к городу. У Навозных ворот около стены сидят и дремлют в утренней прохладе двое сторожей, обходивших ночью город. Они просыпаются и смотрят с
удивлением на бегущую девушку. Младший из них встает и загораживает ей дорогу распростертыми руками.
Через полчаса стало уже совсем темно. Вверху угасали еще в синем небе последние отблески заката, но в затененной ленской долине стояла тьма… Вдруг мой спутник издал
легкий гортанный крик
удивления и вскочил сзади на круп моей лошади.
На бедную Флору смотрели жадно и со вниманием, и она, доселе по общему признанию считавшаяся некрасивою, к
удивлению, не только никому отнюдь не казалась дурною, но напротив, кроткое, бледное, с
легким золотистым подцветом лицо ее и ее черные, глубокие глаза, направленные на одну точку открытых врат алтаря, были найдены даже прекрасными.
Каково же было ее
удивление, когда она не нашла уже подле себя молодого галичанина. Только
легкий шум удаляющихся шагов и треск сухих веток под ногами возвестили девушке о его спешном исчезновении.
По-видимому, и девушке передалось его чувство: также молча, с
удивлением она разглядывала его и себя, себя и его; попробовала прищурить глаза, но зеркало не ответило на это
легкое движение и все также тяжело и упорно продолжало вычерчивать черную застывшую пару. И показалось ли это девушке красивым, или напомнило что-нибудь свое, немного грустное, — она улыбнулась тихо и слегка пожала его твердо согнутую руку.
Как он мог во всей этой бестолковой суете обдумывать, сочинять и набело переписывать свою «проповедку», — это достойно
удивления. Именно, разве бог помогал. Но не
легче ему было прийти в себя и собраться с духом, чтобы произнести эту «проповедку» в присутствии своего маститого начальника.