Азис, через любовь и ложь

Светлана Дениз, 2023

Юное сердце Азис, уже испытало чувство предательства, и теперь она настороженно смотрит на любого кандидата на ее руку и сердце, возникающего перед ней.Девушка намеренно не хочет ни с кем знакомиться, дабы не испытать ложь вновь, но не все происходит так, как хочет она.На одном из мероприятий, она знакомится со светловолосым галантным молодым человеком, который не отстает от нее.Но и это еще не все!Совершенно неожиданно в ее поле зрения возникает удивительной красоты незнакомец. Он манит и несет себе что-то таинственное.Кем он окажется? И кого выберет Азис?Может быть, третьего?Ведь мачеха еще и смотрины устроила, чтобы отправить на обмен брачными чашами падчерицу за самого лучшего кандидата.История написана в рамках мира Элы и Гелы. Эту книгу можно читать как отдельно, так и в купе с дилогией "Анариель".Рассказы про женщин этих миров продолжаются!

Глава 1

Арибальдус взмахнул деревянным мечом и бросился на меня с такой прытью, словно был юнцом, а не хромым на одну ногу представителем достопочтенного возраста.

Я успела только отскочить в сторону и сделав одни слабый выпад, выронила свое деревянное оружие из руки.

— Слабовато, — вымолвил мужчину и ловко встал в стойку, — либо ты стараешься, либо заканчиваем заниматься этой чепухой, пока твой отец не узнал о наших проделках. Я как-то беспокоюсь о своей должности, знаешь ли!

— Не беспокойся, я слишком осторожна, — насупившись проговорила я и подняв меч, сосредоточилась на следующем выпаде Арибальдуса.

Его хромота и возраст, не мешали ему гонять меня по еле освещенному сараю, как молодого хорса. (лошадь).

— Когда мы будем заниматься на настоящих мечах?

Мужчина с голубыми как аквийское небо волосами, хмыкнул, обнажая ровные белые зубы.

— Я бы не стал так рисковать.

— Чем? Своим здоровьем? — хмыкнула я, делая выпад и мужчина ловко отразил его. Меч я удержала, чему была несказанно рада.

— Твоим, а то ненароком порежешься!

Арибальдус мастерски сделал поворот вокруг своей оси, выбросил одну ногу вперед и ловко нагнувшись, осуществил проворную подсечку.

Мою руку повело в сторону, но я удержала орудие и отскочив в сторону, бросилась на старика с криком обезумевшей птицы. Старик изворотливо отступил и схитрив, проворно схватил меня за свободную руку и притянул к себе.

— Закончим на твоем позоре, — констатировал Арибальдус и ослабив хватку, отпустил меня.

У старика не выступило не единой капельки пота, зато я была мокрой как мушь. Погонял он меня сегодня знатно.

— Не шибко мы продвинулись, — Арибальдус похромал в сторону и закинул деревянный меч за стог с сеном. — Глупая идея тебе заниматься этим, а еще глупее то, что я согласился на твою просьбу.

— Мы только недавно начали заниматься, — я тоже закинула свое деревянное оружие за стог и подошла к вбитому в стену гвоздю, чтобы взять свой плащ из грубой шерсти. — Я не могу научиться за несколько раз тому, чему учатся годы.

— Надеюсь, ты не собираешься меня эксплуатировать годы, Азис? Я слишком стар для этого и дорожу своим местом подле твоего отца, больше, чем ты можешь предположить. Мы прошли с ним очень много, я обязан ему своей жизнью. Если ты в друг забыла, это именно он спас меня от острых зубов лесного бора.

— Я помню эту историю, Арибальдус. Если бы не мой отец, тебя бы не было в живых. Ты отделался хромотой и испугом.

Мужчина промолчал, поправив ворот белой рубахи и покосившись на меня своими голубыми глазами, оправил воротник.

— Уверен, тебе стоит вернуться к более спокойным занятиям. Например, вязать, музицировать, декларировать стихи.

— Вышивать, петь, плясать. Спасибо, но я все это уже делала в доме благородного воспитания. Наелась.

— Зачем тебе вставать в несусветную рань, красться через поле к сараю, да еще и меня будить не свет не заря? Я согласился на несколько раз Азис и скоро мы это закончим. Я уже не в том возрасте, чтобы вставать с петухами и нестись заниматься с тобой ерундой, когда по утрам, к твоему сведению, сильная влажность и туман, а у меня подагра!

— Ты наговариваешь на себя, Арибальдус, — хмыкнула я, набрасывая капюшон на голову. — Ты покрепче многих юнцов.

— Обменяться брачными чашами тебе нужно, Азис, а не заниматься непонятно чем.

Я закусила язык, промолчав на реплику.

— Увидимся завтра?

— И не подумаю даже! — разгорячился мужчина. В его глазах и позе сквозило раздражение, — не более одного, двух раз в неделю и то, по моему самочувствию.

— То есть, как носиться по лесам за глиганами и борами, так ты готов даже не спать, а как обучить меня самозащите и умению владеть мечом, так сразу все болезни выползли наружу.

— Скажи спасибо, — Арибальдус остановился рядом со мной и его огрубевший палец завис напротив моего носа, — что я не рассказал о твоих причудах отцу.

— И не расскажешь, чтобы не получить выговор и не лишиться доверия Ринахона.

Я вышла из сарая, окунувшись в предрассветный влажный туман, тянувшийся плотным сизым облаком вдоль земли, деревьев и озер.

— А это мы еще посмотрим, — распалился Арибальдус, — каким надо было быть дураком, чтобы согласиться на эти авантюры. И все потому, что не хотел, чтобы ты нашла непонятно кого и вляпалась в какую-нибудь историю.

— Я не настолько глупа, — пожала я плечами.

Мы уже прошли до развилки, где дорога раздваивалась и Арибальдус направился в сторону своего двухэтажного белого дома, с маленьким прудиком сбоку и клумбой с наполовину завядшими цветами.

— Сомневаюсь, ладно, — отмахнулся старик и просмотрел вглубь дороги как хищная птица, — иди быстрее, пока никто тебя не схватил с поличным.

— Слушаюсь и повинуюсь, — бросила я через плечо и действительно поторопилась в сторону особняка, так как лучи Сувара медленно и скрупулёзно, стали пробиваться через утреннюю дымку.

Туман еще ласкал почву, но все сильнее и сильнее притягивался к кромке леса, да там и таял в предрассветной тиши.

Вставать в несусветную рань и бегать в сарай у леса, меня заставило чувство самоценности, а не бурное желание показать мастерство владения мечом, например отцу, чтобы он свалился в каком-нибудь приступе.

Я в жизни, никогда особо не влюблялась. Да, бывало, путала любовь с влюбленностью или влечением, но так чтобы потерять голову. Да никогда!

Я всегда была собранной, проницательной и прагматичной. Это меня спасало от глупых увлечений, но в этот раз, моя интуиция просто плюнула мне в лицо с разбегу, потому что я потеряла голову как юная дева, которая первый раз в жизни, выйдя из молельного дома, где прожила всю свою жизнь, узрела мужское тело, похожее на ангельский лик.

Пребывая в гостях, по не утешительной причине, в землях артефакта воздуха Илма, я повстречала, как мне казалось, свою судьбу и готова была свернуть Аквийские горы или Драконий Хребет, но только бы быть с ним.

Да я бы в жизни не попала бы в это место порока и половой распущенности, если бы не Анариель, моя сестра, решившая неожиданно начать умирать.

Как выяснилось, у сестры оказалась смешанная кровь двух артефактов воздуха и воды и нужно было срочно попасть в земли Илмы, чтобы наполнить ее символы энергией артефактов воздуха у древа Илайи, к которому пускали только илмийцев и ее.

Мой батюшка, ведомый влечением к крылатой илмийке не сдержал порыва своих чувств и плодом их любви оказалась моя сестра. Илмийская мать, просто оставила дитя возле дома моего отца и удалилась восвояси, только потому что у Анариель не оказалось крыльев.

В общем, эта история должна была стать не слабым звоночком в отношении воздушного народа, но я просто забыла об этом. Все вылетело у меня из головы, словно сдуло.

Я так переживала за Анариель, что не могла оставить дорогую мне сердцем сестрицу умирать и отправилась в путешествие по спасению вместе с ней.

Там ждал меня Нестор, черт бы его побрал!

Златокудрый искуситель и иылан (змей) в одном лице!

Он обманул мои чувства и благо у меня хватило ума, не потерять свою невинность.

Он врал мне о любви, постепенно расставлял сети и играл в только ему известные игры.

Анариель, моя сестра и по совместительству королева земель артефактов, предупреждала меня, но я и слушать не стала.

Я порой бываю до невозможности упряма, и никто не может меня переубедить в обратном.

Упорство мой конек, хоть иногда это качество приносит лишь проблемы.

Отец говорит, что столько упертый характер достался мне от моей матери Ахелиисы, но я-то вижу, что я такая же твердолобая как он.

Я потеряла голову от Нестора, мои мозги просто растеклись в виде ежевичного пудинга с кремом по тарелке, а сердце билось как в припадке, после интенсивного бега или хождения за ягодами в гущу леса, в понимании что ты заблудился.

Состояние было именно таким.

Я, кстати, многое скидываю на их напиток грез, которые илмийцы потребляют круглосуточно. От него они вечно расслаблены и видят мир только в розовых красках.

В общем, я потеряла себя в этом смазливом искусителе. Его вечно обнаженный торс и зеленые глаза, превратили меня в что-то недалекое и душевнобольное, а он смеялся надо мной и хотел лишь забрать мою невинность как презент.

Тогда, я хорошо разодрала ему лицо и двинула промеж ног, чтобы не повадно было вести себя не подобающе с леди, да еще и не простой, а дочерью правителя земли Веси и сестрой королевы.

Я упросила Арибальдуса, друга моего отца, обучить меня боевым искусствам.

Он упирался долго, но я была настойчива, и он смиренно сдался.

Не особо у меня получилось овладевать этими самыми искусствами, но я старалась. В любом случае, это всегда пригодиться, чтобы постоять за себя в разных ситуациях.

После случая с Нестором, где решили надругаться над моей девичьей гордостью, я решила, что любовь не для меня. Достаточно было обжечься один раз чтобы это понять.

Спасибо, я понимаю с первого раза!

Анариель, гостившая у нас вместе с королем, бабушкой и несколькими советниками, устраивала мне беседы, в которых пыталась доказать, что один негативный опыт, ничего не значит, но я стояла на своем.

Я не планировала обмениваться брачными чашами.

Если только, не буду уверена в избраннике и не кривя душой могу сказать, что иногда я думала о чистой и светлой любви. Малость, но думала.

Честно, я так расслабилась за время, которое проживала в особняке королевская чета, что потом отрезвела в миг, стоило им уехать в Хрустальный город, столицу наших прекрасных аквийских земель.

Идема, моя мачеха и молодая супруга моего отца, родившая ему долгожданного наследника Аларта-Ринахона, просто набросилась на меня как драген с постоянными напоминаниями о замужестве.

С каждым днем ее прыть и давление, становились все напористее.

Это удручало.

Я подавила вдох раздражения, готовый вырваться из моего горла и подошла к кованному высокому забору, уличив момент, когда стражи, обходящие периметр особняка, скроются из вида на несколько минут.

За разросшимся репейником с мелкими колючками, скрывался небольшой лаз, в который мог пролезть кто-то очень худой и умеющий сгруппироваться.

Укутавшись поплотнее в шерстяной плащ, я бросилась на репейник, моментально вгрызшийся в ткань и полоснувший по рукам и практически ввалилась на другую сторону.

Со стороны, это выглядело до невозможности, странным.

Словно кто-то буйный, бросается на куст непонятно по каким причинам.

— Черт бы побрал эти репейник! — выругалась я, словно не была госпожой и попыталась отодрать с плаща пресловутые колючки.

Потратив на это некоторое время, я поторопилась, чертыхнувшись про себя.

Прислужница должна была скоро войти в мои покои, чтобы разбудить.

Я устремилась к заднему ходу, через который обычно ходила обслуга и стряпчие и практически тихо, вошла внутрь.

Дверь со скрипом ухнулась по моей спине. Я припустила к лестнице, надеясь не повстречаться ни с кем в это прекрасное летнее утро, а то бы о моем походе и наряде, быстро бы доложили отцу.

Мои длинные сапоги, темно-синие штаны и рубаха, добавили бы новых раздумий встречающемуся.

В моих покоях, были плотно занавешены длинные портьеры с голубой окантовкой и бантами, казавшиеся мне примером невозможной безвкусицы, но Идема настояла на смене «ансамбля декора», так выразилась она.

Поэтому, теперь помимо портьер с вензелями, мою кровать укрывало такого же типа покрывало, подушки в тон, пуф в нескольких местах с бархатной синей обивкой, банкетка и кресла.

Я благодарила богов, что она не добралась до стен, хотя поползновения у нее были. Мачеха думала покрыть их темным бархатом с золотыми вставками и развесить по периметру бра, цвета «желтого рапса».

В общем, я просто перестала пускать ее в свои покои, но она постоянно находила лазейки.

Бра повешены не были, как и не были приклеены обои из темного бархата.

В землях Аквии, открыли академию бытового чародейства и изобретений, объединив в ней несколько мануфактур по производству всякой невидали.

Теперь, этими безопасными делами, мог обучаться кто хотел, без вреда для здоровья, так как после нападения чародея Ватры, разрушившего половину земель Элы, всем было туго, но король Аглар, предпринял очень многое и подписал множество указов, для того чтобы Эла жила в мире, покое и любви.

Я шустро сняла свое утреннее одеяние и быстро накинув ночную рубашку на бретельках, прыжком завалилась в постель, с носом укрывшись пуховым одеялом.

Спустя несколько минут, в темные комнаты, тихо зашла прислужница, внеся серебряный таз для умывания, с ароматизированной водой.

Поставив его на круглый столик возле окна, Адимель дернула портьеры с такой силой, что на миг мне показалось, что она не только сорвет их, но и разбудит этим резким движением половину дома.

Где-то вдалеке, заплакал Аларт-Ринахон.

— Доброго утра вам, моя госпожа! Как спали, что снилось? — не вдаваясь в особые подробности, сплю я или нет, поинтересовалась девушка, словно после побудки, ты должен бодро и активно отвечать на вопросы, а не мямлить, пытаясь понять, где ты находишься.

— Не помню, но спала недурственно. Без сновидений.

— А мне снились заливистые трели соек. Говорят, это к хорошим скорым новостям.

Адимель поправила свой белый чепец, натянутый на светлую макушку и шустро отправилась в гардеробную, готовить чулки, корсет и панталоны.

— Не желаете ли, сегодня облачиться в голубой, госпожа?

Я поморщилась.

— Думаю, на традиционном чаепитии, посвященном помолвке госпожи Лины, будут общепринятые аквийские расцветки.

— Черт! — выпалила я и Адимель сделала вид, что не услышала ругательство, зарывшись по самые локти в сундук, — я совсем об этом забыла.

— Лазурный или васильковый, под цвет ваших глаз, госпожа?

«Никакой!» — хотела сказать я и прикинуться больной на весь сегодняшний день, но все-таки выбрала…аквамариновый, чтобы позлить Идему. Она не любила этот яркий оттенок.

— Госпожа Идема ожидает вас в холле особняка к одиннадцати, чтобы спокойно доехать до дома госпожи Лины, опоздав всего на пятнадцать минут по регламенту.

Я потянула напряженную спину. Арибальдус погонял меня знатно, а еще жалуется на старость, а у самого силищи как у молодого вака.

— Я пока принесу вам завтрак.

— Мой отец уже проснулся?

— С госпожой Идемой, они пока не покидали своих покоев. Аларт-Ринахон с няньками.

Я кивнула, в глубине души надеясь, что мой отец и моя мачеха, не подарят этому миру еще одного наследника, иначе меня сживут из родового гнезда, по причине нехватки комнат для всех детей.

Адимель шустро вылетела из комнаты за завтраком и пока я умывалась и вытиралась полотенцем, рассматривала сквозь ветви цветущего под окнами древа галиотропа, как сонные садовники ухаживают за колумбариями и очищают искусственный водоем от зеленоватой пленки.

— Ваша дуэнья, не будет вас сопровождать.

Я повернулась на голос влетевшей Адимель.

— Госпожа Идема сказала, что в этом нет необходимости сегодня.

— Арабелла, думаю, рада. В ее возрасте, самое лучшее времяпрепровождение сидеть в кресле-качалке и делать вид что не задремала под мирное укачивание.

— В любом случае, вам проще, госпожа, — шустро ответила Адимель, ставя поднос с душистой кавой и блюдами для завтрака на стол, — было бы намного хуже, если бы за вами следила строгая дама в больших очках и постоянно поучала.

— Даже не вздумай и помыслить об этом или где-то выдать эту идею Адимель. Ты знаешь Идему и ее замашки.

Я зорко посмотрела на прислужницу, не забыв прищуриться. Девица, обычно всегда была очень говорлива и могла взболтнуть там, где бы надо промолчать.

После сытного завтрака, который я с удовольствием проглотила, после утренней тренировки, я надела аквамариновое платье, из легкого переливающегося шелка. Адимель соорудила на моей голове аккуратную прическу, заколов волосы шпильками и заплетя несколько косичек, чтобы произвести эффект.

Мои волосы были светлыми, но не пепельными, как у моей сестры.

Внешне, я была очень похожа на мать, только в росте была ниже, уступив ее статной осанке. Мои глаза, имели насыщенный васильковый оттенок и иногда при игре света, отливали аметистом.

Я покрутилась у зеркала, находя свой внешний вид милым и никак не роковым.

На этом сборище местных аквийцев из Веси, я многих знала и не собиралась как-то выделяться, а кого не знала, мне были не интересны.

Да, я любила выглядеть хорошо и интересно и не гнушалась красивых нарядов. Чтобы выставить себя напоказ, но в этот летний день, мне хотелось забыть об изысках.

На самом деле, я бы с удовольствием, выспалась, почитала какой-нибудь незаурядный роман и поиграла с Сапфир, кутьей (собака) моей сестры, оставленной мне на попечение.

Идема не переваривала Сапфир и ее светлую шерсть, а еще мачеха могла начать чихать в аллергическом припадке и раздражаться от лая.

Для меня это были минуты радости.

Да, я имела странное сочетание граней характера. Вредность, в том числе, входила в этот список.

Задержавшись на несколько минут дольше положенного в своих покоях, я вышла из комнат, не забыв украсить уши аккуратными сережками с голубыми камнями и прихватить кружевной зонтик, с голубой окантовкой.

Спускаясь по мраморной лестнице, я ненароком бросила взгляд на портрет моего отца и Идемы, висевшей в большой раме и припустила вниз.

Идема на нем была изображена, словно королева Элы, а отец выглядел вымученным стариком, придавленным горой обязательств и проблем.

В главном холле особняка, среди белого мрамора, затейливых пуфов и безвкусных золотых вензелей по углам, я прошла под огромным мастодонтом люстрой и тут же столкнулась с Идемой.

— Наконец-то! Мы уже опаздываем на целых пять минут, а по регламенту Азис, опоздание правительственных особ, не должно быть более пятнадцати минут. Кучерам придется гнать хорсов во всю прыть, чтобы нагнать минуты и просто представь какие взмыленные мы приедем, с перекошенными лицами и прическами.

Я подавила вдох раздражение.

— И вам доброе утро, Идема, — лилейно пропела я, покосившись на ее одеяние.

Темно-синее бархатное платье, казалось массивным. Сверху торчал воротник как у королевской особы, усыпанный драгоценными камнями. Даже Анариель, королева Элы, такое редко себе позволяла.

Синие волосы были забраны в высокую аккуратную прическу и сверху был надет тонкий обруч с символом артефакта воды.

Была бы ее воля, она нацепила на свою голову огромную корону, всю в бриллиантах. Видимо так сделать, не позволяли приличия. И Ринахон, который иногда одергивал свою супругу, проявляющую огромный избыток чувств к роскоши.

— На том мероприятии будут молодые люди?

Из зала для отдыха вышел отец. Его лицо практически всегда было одинаковым. Хмурым, напряженным и настороженным. Будто он все время ждал подвоха или нападения какого-нибудь зверя.

Ринахон больше всего на свете обожал охоту. Гоняться по лесам и прятаться в кустах, напряженно выжидая жертву, было его любимым увлечением. Порой Ринахон уходил в лес со своими доверенными людьми на несколько дней, и мы не знали, живой ли он или растерзан диким животным.

В пору вешай следящий кристалл!

Но отец был против всяких безделушек, которые он не понимал.

С Ринахоном, похожи мы не были. Наоборот, у отца были темно-синие волосы, такого же цвета глаза и морщинистое лицо с темной бородой.

Он не выносил, когда ему перечат, мог громко возмущаться чему-то и гонять советников и прислугу.

Ну и меня, когда ему что-то не нравилось.

Иногда, очень редко, он проявлял отцовские чувства и мог послать мне взгляд, наполненный теплом и улыбку, но это было так редко, что за все мои девятнадцать лет, можно было пересчитать эти разы на пальцах.

— Из приглашенных, только известные нам семьи, — вздохнула Идема. На ее руке блеснул перстень с огромным сапфиром. — Так что, мой дорогой, мы лишь хорошо проведем время, не более.

Ринахон вперился в меня хмурым взглядом.

Сейчас начнется песнь о том, что всех достойных уже разобрали, а я останусь старой девой, никому не нужной.

— Нам пора, — спасла меня от речи отца Идема. Я бросила на отца взгляд полной покорности и поторопилась к карете.

По началу ехали молча, что не могло не радовать.

Я разглядывала пейзажи за окном и делала вид, что очень занята подсчетом крякв, расположившихся на кромках прудов и озер, заросших камышами и пестрящей цветущей растительностью.

— Надеюсь, ты сделаешь лицо более дружелюбным, когда мы приедем на празднество, Азис. Не надо показывать всему миру свое пресное настроение.

Я повернулась к мачехе, манерно рассевшейся в карете. Платье было расправлено по всей длине лавки, чтобы не помялось.

— Так?

Я посмотрела на Идему, изобразив безумную улыбку, похожую на гримасу шута.

— Ты уже давно не ребенок. Все твои сверстницы, либо уже прошли церемонии брачных чаш, либо подходят к этому, но тебе никто, так и не приглянулся за это время. И почему?

— Мне не нравятся предложенные кандидаты.

— Тебе предлагали лучших, отец старался как мог, выискивая для тебя пару достойную его дочери. Ты отвергла всех, а среди них были представители известных домов в землях Веси. У тебя бы не было недостатка ни в чем!

— Не все стоит мерить наследством, Идема!

— Ты хочешь любви, понятно, — протянула мачеха, ожесточенно уставившись на меня, — не все всегда решается любовью.

— Но у вас же так решилось, Идема и у моей сестры. Так почему у меня должно быть иначе?

Мы уставились друг на друга. Мачеха переваривала услышанное и делала вид, что действительно обменивалась чашами с моим отцом исключительно по любви, а не по страстным желаниям обладать богатством и новым статусом.

— Любовь может прийти позднее, — лилейно выдала она, — например, как у Анариель, твоей сестры. У них с Агларом не сразу возникли чувства, но сейчас ты можешь наблюдать как счастливы эти голубки.

— Скорее, это исключение из общей картины мира, — пожала я плечами.

Идема подавила вдох раздражения, и вся скособочилась.

— Азис, детство закончилось, пора уже это принять. Я снова поговорю с Ринахоном на эту тему, но уже более серьезно.

— Желаете меня спровадить как можно быстрее? Не получится, пока не влюблюсь, даже носа не высуну из родительского дома.

Пусть думает, что я как дурочка мечтаю парить на крыльях сердечных чувств, так проще, чем будет знать истинную правду, что обмен чашами, меня вообще не интересует, по причине полного недоверия мужскому полу.

— Это мы еще посмотрим, дорогая, но у меня уже созрели кое-какие мысли на твой счет.

— Не стоит так напрягать свой мозг и переживать понапрасну. Я читала в одном умном издании, что настроения родителя, легко передаются на грудное дитя. Алат-Ринахон может стать капризным, переняв плохое настроение.

Идема не успела ничего ответить, как карета остановилась подле красивого особняка, с аккуратно постриженной лужайкой и клумбами с синими аконитами.

Торжество, по случаю помолвки, решили устроить прямо в саду, расставив по отведенному периметру территории у двухэтажного особняка, белые столы и стулья на винтажных ножках.

Прислужники выставили на всеобщее обозрение высокие вазоны с цветами, от которых исходил еле уловимый приятный аромат, навевающий желание упасть на траву под лучи Сувара и томиться от неги.

Небольшой фонтан, как главная достопримечательность богатых домов, изливался мелодичным журчанием. В мраморной чаше плавали свежесобранные лепестки цветов.

На каждое вот такое торжество, по случаю очередной будущей пары, собирался весь местный бомонд озерного края.

Обычно церемонии чаш, имели лишь местную территориальность.

Старались искать спутников жизни из своих же, так считалось правильным и безопасным, так как между аквийцами ходила некая лепта, что отличие все же имеется.

Те же земли Ванн, казались холодным диким краем, с мерзлыми скалами и людьми с суровыми, неуступчивыми характерами. А аквийцев с земель Ванд, мы считали хмурыми и неприветливыми, так как край рек, обычно притягивал большее количество туч и дождей, с частой периодичностью поливая эти земли как из ведра.

В общем, были свои нюансы, но все же браки с аквийцами из других земель, случались и не возбранялись. Местные говорили, что от таких браков рождались дети с сильными характерами.

Аквийцы обожали традиции и всякие условности, казавшиеся порой нелепыми выдумками.

— Госпожа Идема, госпожа Азис, добро пожаловать! Вы почтили наш скромный праздник своим присутствием. Это так неожиданно!

Перед нами выросла женщина, за которой столпилась кучка приглашенных гостей, решивших поприветствовать нас с мачехой.

— Леди Амелиса, ну что вы? Как мы могли не прибыть, вы нам как родные.

Идема могла умело польстить, сыграв на высший бал. При этом, мачеха страдала скрытой враждебностью практически к каждому и могла без устали обсуждать не только внешние данные, удовлетворяясь в злорадстве, но и чихвостить характеры тех, кто попадал к ней под раздачу.

Короче, самоутверждалась как могла, без зазрения совести.

В середине каждой седмицы, мачеха посещала молельный дом, располагающийся у озера семи павлунков, где обычно проходили церемонии и молельни всем богам Элы.

Изначально, она любила и меня брать с собой, но поняв, что идея ходить каждую седмицу в молельный дом, навевает на меня состояние страшного сна, с которым я не могу бороться, брать перестала.

Я несколько раз умудрилась очень крепко задремать во время проповеди, чем очень возмутила Идему. Она долго сокрушалась по поводу моего совершенно не благородного поведения.

— Леди Лина прекрасна, не правда ли, Азис? — не унималась Идема и гости в такт закивали причесанными головами, находя будущую невесту превосходной.

— Азис, ты прекрасно выглядишь в этом миленьком наряде. Не правда ли, Азис выглядит хорошенькой?

Помимо того, что Лина, уселась в отрепетированном до идеала реверансе, так она еще умудрилась укусить меня своими комплиментами.

Подругами мы не были. Не повелось. Зато вместе учились в благородном доме. Она язвила надо мной, я осторожно отвечала пакостями и проказами, стараясь оставаться незамеченной. Я же не могла подставить отца, правителя земель Веси.

Платье Лины, высокой девицы с большими голубыми глазами, было украшено большим количеством рюшей и кружева и походило на клумбу из белых цветов. Девице, с серебристыми волосами, соорудили традиционную аквийскую прическу в виде конуса или пирамиды и украсили шелковыми лентами.

Лина и так была высокой, а так казалась размером с молельный дом.

— Я жду не дождусь, когда буду танцевать на точно таком же мероприятии у Азис, надеюсь этот день скоро настанет, годы так быстро бегут, — кольнула и философски добавила Лина и все как по команде посмотрели на меня, а я ненароком уловила напряжение Идемы.

— Стряпчие приготовили восхитительные закуски из озерной рыбы, водорослей и моллюсков, — добавила леди Амелиса, между делом, — не желаете ли попробовать?

Идема вежливо кивнула. Вся собравшаяся толпа, чтобы поприветствовать нас, шустро рассосалась по лужайке, ловя на ходу прислужников с бокалами нового модного напитка — шампаня.

После того, как у нас объявилось перемирие с планетой-близнецом Гелой, нависающей над нами огромным розовым шаром, на наши земли стали поставлять отобранную по элийским стандартам продукцию. Пузырящийся шампань, щекочущий нос, стал любимым напитком, кружащим голову.

Гела являлась планетой, которая располагалась очень близко к Эле. Если поднять голову наверх и посмотреть направо, то можно было узреть пейзажи, дома и иллюминацию больших сверкающих городов.

Планета-близнец жила технологией и отрицала возможность проявления природы, в то время как Эла старалась жить в любви и гармонии, но не всегда это удавалось, так как на наших землях, случались воины и завоевания, последнее из которых нам пришлось пережить несколько месяцев назад.

Старый чародей Ватра, с прилегающих земель Браса, напал на земли с целью завоевать и забрать артефакты четырех стихий. Ему не удалось до конца завершить задуманное. Жители четырех артефактов объединились и отвоевали принадлежащие главным реликвиям земли.

— Азис!

Я повернулась на знакомый голос и облегченно выдохнула.

Ко мне летя словно по воздуху, приближалась моя единственная подруга — Арагва.

Голубые волосы девушки не подлежали практически никакой укладке. Бесноватые кудри казались пушистым шаром, обрамляющим ее голову. Такую незатейливую прическу, Арагва переняла у отца, невысокого мужчины, вечно занятого какие-то научными трудами и делающего эксперименты в своей лаборатории в подвале.

Когда я приходила в гости к Арагве, ненароком думала, не взлетит ли дом в пределы космического пространства, так как ее отец, постоянно что-то химичил и из подвальных окон, частенько исходил сизый дымок и слышались ругательства.

У Арагвы были синие глаза, обрамленные густыми черными ресницами. Девушка была не очень высокой, миловидной и немного странной.

Скорее всего эту странность, она опять же, переняла у своего отца.

Арагва всегда имела собственное мнение, порой неординарное, была упряма и предпочитала необычные наряды.

На помолвку Лины, девушка вырядилась в платье похожее на зефир. Оно было традиционного ярко-голубого оттенка, с кучей сборок по всему периметру. Наряд казался до невозможности тяжелым и неповоротливым, но подруга, явно чувствовала себя в нем, очень даже комфортно.

— Черт бы побрал эту Лину! — не сдержавшись, выругалась я и до невозможности мило улыбнулась прислужнику, с подносом шампаня. Молодой человек уставился на меня, не понимая, послышалось ли ему ругательство из рта дочери правителя. Я быстро взяла бокал и отвернулась.

Арагва прихватила меня под локоть и потащила к фуршетным столам. Чуть поодаль у цветочной арки, бренчали музыканты с блаженными физиономиями, плавая на волнах нот.

— Не обращай на ее внимание, она всегда была иыланом, — констатировала Арагва и посмотрела по сторонам, — чувство ревности меня достало, Азис. Я потеряла сон, стоило мне влюбиться в Арчибальда. Матушка приготовила мне капли с пустырником для спокойных ночей, но чувствую, мне нужно что-то покрепче.

— Арагва, но вы даже не знакомы…еще, — промямлила я, чтобы не расстраивать подругу, — как ты могла в него влюбиться, ума не приложу.

— Ах Азис, мы познакомились тогда глазами, — закусила губу девушка. — У меня ноет сердце, мне кажется, он увлечен другой.

Я нахмурила брови, припоминая парня, с вечно розовыми щеками, прической с ровным пробором на бок и развязанными шнурками.

Арагва случайно наступила на шнурки этому Арчибальду в кондитерской, с очаровательным названием «Кексик». По ее рассказам, это была любовь с первого взгляда. Правда, словесного знакомства не случилось, так как парень смутившись, просто покинул сие заведение, скорее всего перепугавшись непослушных кудрей Арагвы и плотоядной улыбки.

— Мне кажется, ты утрируешь, — постаралась я успокоить подругу, — Арчибальд меланхоличный молодой человек со скромной натурой. Его сложно обаять, я так предполагаю.

— Я, конечно, знаю, что ты разбираешься в людях, — начала подруга, а я поперхнулась шампанем, припомнив Нестора и мои умелые разборы в людях, под стуки колотящегося сердца. Нет, теперь только холодный рассудок. — Но я уверена, что у него есть кто-то, к кому он неравнодушен. За скромностью, скорее всего скрывается страсть.

Арагва, на долю секунды замолчала, продолжая крутить головой в разные стороны, ища молодого человека.

— Кстати, как тебе нравится больше, Арчибальд или Арчи? Вот думаю, как буду его называть, когда мы обменяемся чашами.

Я хлопнула глазами, засовывая в рот мизерного размера канапе, для тех, кто боится набрать лишние калории. Огурец громко хрустнул на зубах, как и морковь.

— Ладно, я подумаю об этом чуть позже, — задумчиво проговорила Арагва, разглядывая макушки и спины приглашенных гостей.

— Ты уверена, что он именно тот, с которым ты хотела бы обменяться брачными чашами? — поинтересовалась я, засовывая в рот еще одно канапе, которыми было сложно наесться. — Он кажется мне скучным и правильным.

— Мы притянемся как плюс к минусу, я уверена.

Арагва прищурилась.

— А вот и он, я пойду покружусь возле него, специально надушилась благовонием «зов желания», чтобы вскружить ему голову.

Подруга ловко оставила меня одну, с моим феминистским настроем.

Вздохнув, я оглядела овощной стол с закусками, размечтавшись о куске мяса и узрев блюдо со сладкими корзиночками, разрешила себе полакомиться, раз ничего существенного больше не было.

— Гори синем пламенем, эта помолвка! — выругалась я, засовывая в рот целую корзиночку, — скуднее трапезы не видела.

— Предпочитаете трапезничать сытно?

Вздрогнув, я оглянулась на голос с набитым ртом.

Передо мной стоял молодой человек, возраста не более двадцати пяти, двадцати семи лет и улыбался. Волосы были светлыми, но не серебристыми, больше отливали пшеничным отливом. Костюм молочного оттенка, пошитый с иголочки, выделялся интересной парчовой окантовкой и мелким рисунком.

Глаза серо-голубого цвета, насмешливо и нагловато осматривали мое лицо.

Парень был интересным, но не таким красавцем, от которого можно было потерять голову и сойти с ума.

Проглотив пирожное, я стрельнула на молодого хлыща глазами.

— Кто вас так научил подкрадываться? Так и до приступа недалеко, — прошипела я.

— Я подошел в своей обычной манере, вы просто были увлечены этими чудесными пироженками, да так, что пролети над головой дирижабль, вы бы не обратили бы внимание.

— Вы простом мастер каламбура, только почему-то никто не смеется вашим остротам, — я вздохнула и сложила руки на груди.

Что еще надо этому хлыщу, разодетому в пух и прах?

— Постараюсь научиться искрометному юмору к следующему разу!

— О, оставьте эту идею, — я махнула рукой, — не тратьте ни мое время ни свое. Меня не интересуют ухаживания.

У молодого человека на лице отобразилось легкое удивление, с которым он мастерски справился.

— С чего вы взяли, что понравились мне? Я может имел в виду, что был бы не прочь просто провести время с вами, в качестве нового знакомого, не более.

Я прищурилась, как разгневанная кеди, которую погладили вдоль шерстки.

— Это какой-то новый способ знакомств, господин? Не слышала, что вышли новые книги по технологиям завоевания сердец глупых дурочек.

Хлыщ заливисто рассмеялся. Улыбка делала лицо приятным, но серо-голубой оттенок глаз, создавал образ легкой холодности.

— В доме благородного воспитания, вы были непослушной и вам ставили низкие баллы по поведению?

— Проницательность не ваш конек, — я наигранно улыбнулась, — я была отличным примером воспитанницы.

— Удивительно это слышать! — в моей же манере ответил хлыщ, складывая руки на груди. — Кстати, я совсем забыл представиться, меня зовут Артус из семейства Аксебрас.

Мне это имя ничего не говорило.

— Мое почтение, Артус Аксебрас, — моя улыбка вышла кривоватой, — думаю, мне пора. За всей этой болтовней, мы совсем забыли о причине нашего сбора. Не могу пропустить помолвку дорогой Лины.

Обойдя молодого человека, я прошла мимо, радуясь про себя, что не нанесла на кожу какие-нибудь благовония с афродизиаком, как это сделала Арагва, а то бы не отделалась от этого наглого хвоста, в виде Артуса.

— Не скажите свое имя? — бросил он мне через плечо.

— Не стоит, господин Артус.

Затерявшись между большого скопления людей, ожидающих церемонии, я направилась в сторону Арагвы, топчущейся в своем монстроузном одеянии недалеко от Арчибальда.

Парень, похоже нервничал и чувствовал себя не на своем месте. Рядом с ним важно задирали подбородки его родители, рассматривая толпу и выискивая подходящую пару для своего скромного сына.

Арагвы, явно в этом списке не было.

Я предположила, что родители Арчи, выбирали что-то худосочное, скромное и под стать их семейству. Моя подруга была явно ниже их желаемого статуса, крупнее и ярче.

Я пришла к выводу, что Арагве не подходит Арчибальд и уже направилась огорошить девушку своим исключительно правильным мнением, как была остановлена прислужником, шепнувшем мне на ухо, что меня за столиком ожидает Идема.

За какие грехи мне досталась такая мачеха и что отец нашел в ней?

Два вопроса без ответа крутились в моей голове, пока я думала, что лучше сделать, насолить или смиренно усесться на стул подле нее?

Решение пришлось принять быстро.

Из толпы плавной поступью тихой дикой кеди, в мою сторону приближался Артус. Сделав вид, что я совершенно не вижу боковым зрением, я устремилась к Идеме и уселась рядом.

За этим же столом сидела чета Лины и ее будущего супруга, ожидающая выхода молодых, которые должны были обменяться помолвочными кольцами и обвязать руки голубыми лентами.

Прислужник принес новые порции шампаня и профессионально расставил все на столе, где помимо бокалов расположились несколько блюд с мизерными канапе с морскими гадами и какой-то овощной бурдой.

Гости расселись на свои места, ожидая начала церемонии.

Жених Лины, высокий и худой Тразул, с таким же скверным характером, как и Лина, топтался с наклеенной на лице улыбкой возле арки с цветами, где должна была состояться церемония.

Рассматривая лицо Тразула, я между делом поняла, что тут притяжение между молодыми случилось само собой и два минуса просто притянулись друг другу как магниты. Он так же язвил и бросался колкостями как острыми ножами.

Я сделала глоток шампаня и потянувшись, положила себе на тарелку несколько тарталеток с моллюсками.

— Видела, как ты налегала на сладости, Азис, — не убирая с лица дежурную улыбку, мне на ухо прошептала Идема. — Бескультурно запихивала в рот, позабыв о приличиях и калориях.

— У меня отменный метаболизм и растущий организм.

— С возрастом все может измениться.

Идема блеснула сапфировым перстнем, крутя ножку от хрустального бокала.

— Лучше посмотри на Амброуза из достопочтенного семейства Ашхер.

Мачеха еле заметно показала на другой столик, где расположилось несколько гостей, среди которых находилось и семейство Ашхер с их чадом с серебристыми волосами, сидевшем ко мне в половину оборота.

— Их род древний и как показывает родовое древо, очень крепкий. Обрати внимание на количество их детей. Наследственность прекрасная!

Я раздраженно сжала салфетку на коленях, закусив язык чтобы не чертыхнуться при достопочтенных дамах и господах.

— Амброуз третий сын, старшие дочь и сын, уже создали семейные союзы, теперь на очереди он. Остальным трем еще надо подрасти.

— Мне этот не нравится, подожду вон того, — махнула я в сторону подростка лет двенадцати, — мне он больше приглянулся.

— Ты невыносима, — прошипела Идема. — К твоему сведению, их семья владеет рудниками по добыче кристаллов и сколотила на этом огромное состояние. Их мануфактуры славятся по всей Аквии.

— Чудесно, то есть если я обручусь с ним, то буду рожать как кеди и согреваться тепловыми кристаллами до самой старости.

Идема проигнорировал мое ехидство.

— Амброуз одаренный молодой человек, очень начитанный. Вам будет чем заняться.

— Помимо ежегодных родов наследников? Нет, спасибо!

— Он скромен, воспитан и вежлив. Симпатичен!

Последнее Идема проговорила явно с натягом, не особо поверив сказанному.

Амброуза немного сложно было назвать симпатичным, скорее внешность была примитивна и ничем не примечательна.

Он казался усталым и замученным и на его лице блуждало желание как можно быстрее скрыться в какое-нибудь тихое место, где бы не было его братьев и сестер и матушки, выискивающей ему хорошую партию.

— Кстати, что за молодой человек, крутился рядом с тобой у столов с закусками? — поинтересовалась Идема. Церемония как раз начиналась и по проходу, устланному лепестками цветов, прошла Лина, держа в руке голубую ленту.

— Даже не имею представления, это вы всех знаете Идема. Он любопытничал, касаемо закусок с морскими водорослями.

Мачеха задумчиво замолчала, делая вид, что очень заинтересована разворачивающейся картиной церемонии.

Как раз Тразул обвязывал руку своей будущей суженой лентой и надевал на ее палец тонкое кольцо с дорожкой камней.

Лина раскраснелась от восторга, радуясь скорой церемонии обмена чаш.

Гости рьяно захлопали и подняли бокалы с напитками.

Ощущая на своем затылке какое-то надоедливое сверление, я обернулась.

Артус Аксебрас, устроившись на одном из дальних столиков с парочкой каких-то незнакомых молодых людей, рассматривал мой затылок, словно скульптуру какой-то богини.

Я шустро отвернулась, искусно сделав вид, что оправила прядь волос, выбившуюся из прически.

Что за наглый тип?

Стуча каблуками по земле, я не могла дождаться, когда эта нудная церемония закончиться, чтобы уже покинуть это торжество, где все глазели друг на друга.

Обычно серию церемоний обмена чашами проводили с июля по сентябрь, считая это пору самой благодатной для создания семьи.

Я мечтала, чтобы она быстрее закончилась и прекратился этот период безумств из желающих, успеть в последний дирижабль в этом году. Хотя, обменяться чашами можно было в любое время года, но опять же традиции, не желали покидать рассудки местных жителей.

После завершения церемонии, многие еще остались доедать скромные убранства столов, но мы с Идемой устремились к карете.

Мачеха сослалась на ворох дел и встреч.

Я-то знала, что никакого вороха дел у нее не было, так она просто создавала видимость.

Плетясь за ней в сторону кареты, прямо перед моим носом материализовался замученный прислужник и шустро сунул мне в руку записку.

Я даже рта не успела открыть, чтобы возмутиться.

Развернув послание, я кое-как разобрала общий диалект.

Казалось, что отправитель писал левой ногой и то, дерганой в судорогах.

«Как на счет сочного мясного стейка? Не откажите в милости разделить трапезу в полдень, в трактире «Озерная гряда»?»

Артус Аксебрас, будь он неладен!

Я скомкала и незаметно выкинула послание.

Написанное там, почему-то показалось вульгарной писюлькой недалекого хлыща, возомнившего себя не весть кем.

Я ловко запрыгнула в карету и выдохнула, когда кучер закрыл за нами с Идемой дверь.