Неточные совпадения
Из
подвалов пахло тухлятиной, а товар
лежал на полках первосортный.
В рыбных — лучшая рыба, а
в мясных — куры, гуси, индейки, поросята.
Кухня
в подвале, и ей приходится налегать своим жирным телом на тощего старичка странника, который уже давно
лежит на подоконнике и наблюдает, что делается во дворе.
Светильник (род факела) он засветил,
В какой-то
подвал я вступила
И долго спускались всё ниже; потом
Пошла я глухим коридором,
Уступами шел он; темно было
в нем
И душно; где плесень узором
Лежала; где тихо струилась вода
И лужами книзу стекала.
В темном, душном
подвале анатомического театра
лежало десять трупов. Исхудалые, истощенные, изломанные. Между ними
лежал труп девушки лет шестнадцати. Это все жертвы катастрофы, случившейся накануне, и катастрофы странной, небывалой.
Безногая жена Перфишки тоже вылезла на двор и, закутавшись
в какие-то лохмотья, сидела на своём месте у входа
в подвал. Руки её неподвижно
лежали на коленях; она, подняв голову, смотрела чёрными глазами на небо. Губы её были плотно сжаты, уголки их опустились. Илья тоже стал смотреть то
в глаза женщины, то
в глубину неба, и ему подумалось, что, может быть, Перфишкина жена видит бога и молча просит его о чём-то.
Ты судишь здраво. С этой точки зренья
Твой образ мыслей можно похвалить.
Но если бы внезапно ты нашел
Несметный клад, таких сокровищ груду,
Какие, по преданию,
лежатВ заваленных
подвалах под Альгамброй,
Что б сделал ты тогда?
Сунут тебя, издыхающую,
в самый смрадный угол
в подвале, — темень, сырость; что ты, лежа-то одна, тогда передумаешь?
И вот я переселился из большого грязного
подвала в маленький, почище, — забота о чистоте его
лежала на моей обязанности. Вместо артели
в сорок человек предо мною был один. У него седые виски, острая бородка, сухое, копченое лицо, темные, задумчивые глаза и странный рот: маленький, точно у окуня, губы пухлые, толстые и сложены так, как будто он мысленно целуется. И что-то насмешливое светится
в глубине глаз.
А то, что было прежде студентом, уже
лежит в холодном
подвале анатомического театра, на цинковом ящике, на льду, —
лежит, освещенное газовым рожком, обнаженное, желтое, отвратительное. На правой голой ноге выше щиколотки толстыми чернильными цифрами у него написано: 14. Это его номер
в анатомическом театре.
— Не знаю… Сначала думал, — ревматизм. Холодно было
в подвале и сыро. Сильнейшие боли
в колене, —
в одном, потом появились
в другом. И слабость бесконечная, все бы
лежал,
лежал. По бедрам красные точки, как от блошиных укусов. А вчера посмотрел, — багровые и желто-голубые пятна на бедрах… Ясное дело, — цинга. Только странно, что на деснах ничего. Но так бывает. Это все пустяки.
А вы бросаете ваших пленников
в темные
подвалы, люди
лежат на холодном каменном полу, вы их морите голодом.
В углу
подвала, на соломе,
лежало тело Фрица, покрытое солдатским плащом, награда за верность!