Неточные совпадения
Две церкви в нем старинные,
Одна старообрядская,
Другая
православная,
Дом с надписью: училище,
Пустой, забитый наглухо,
Изба в одно окошечко,
С изображеньем фельдшера,
Пускающего
кровь.
Взмолилася ему тут Пахомовна:"Ты младый юнош прекрасный! укажи мне правую дороженьку, что ведет к преславным градам, где пророки пророчествовали, где святии мученики
кровь честную пролили, где святители
православные прехвальное житие свое провождали".
— Не весело, боярин, правой рукой отсекать себе левую; не радостно русскому восставать противу русского. Мало ли и так пролито
крови христианской! Не одна тысяча
православных легла под Москвою! И не противны ли господу богу молитвы тех, коих руки облиты кровию братьев?
Так, граждане нижегородские! я умер бы, благословляя господа, допустившего меня пролить всю
кровь за веру
православную.
Братья по
крови славянской и вере
православной, они назывались братьями и по духу народному.
—
Православные! — трубит солдат, указывая кулаком в окно. — Это вот для них, богатеев, гоняют нас вокруг земли, ради их льётся мужицкая
кровь…
Болгар
православные князья русские нещадно били и отводили в полон, а семьсот лет спустя за тех же самых болгар сколько русской
крови пролито!..
— И этот-то вот злодей, этот вероломный убийца, с ног до головы обрызганный
кровью (он все повышал голос, сделал паузу и закончил трагическим шепотом), был признан
православною церковью — святым! (Последнее слово он прошипел чуть слышно.)
— Хотя мы и не москвитяне, не земляки твои, однако такие же русские, — сказал Назарий, — такие же
православные христиане, ходим с вами под одним небом, поклоняемся одному Богу, греемся почти одною
кровью и баюкает нас одна мать — Русь святая.
— Хотя мы не московитяне, не земляки твои, однако, такие же русские, — сказал Назарий, — такие же
православные христиане, ходим с вами под одним небом, поклоняемся одному Богу, греемся почти одной
кровью и баюкает нас одна мать — Русь святая.
Кровь,
кровь ближнего на этих руках, которых благословения жаждут
православные; эти херувимы, рассыпавшиеся по моей одежде, секут меня крыльями своими, как пламенными мечами, вериги, которые ношу, слишком легки, чтоб утомить мои душевные страдания; двадцать лет тяжелого затворничества не могли укрыть меня от привидения, везде меня преследующего.
В темных недрах жизни навеки остается бунтующая и богоборствующая
кровь и бьет свободный творческий источник [Не только в старом
православном сознании, но и в новом теософическом сознании есть слишком большая утишенность, усмиренность творческих порывов.
Отщепенец
православной церкви, сообщник слуг антихристовых, он и благодарность, и
кровь топчет в грязи.
Прошло семь лет, полных великими историческими событиями, теми событиями, при одном воспоминании о которых горделиво бьется сердце каждого истинно русского человека, каждого
православного верноподданного. Канул в вечность 1812 год, год, по образному выражению славного партизана Дениса Давыдова, «со своим штыком в
крови по дуло, со своим ножом в
крови по локоть».