Неточные совпадения
— А,
красные жупаны на всем
войске, да хотел бы я знать,
красная ли сила у
войска?
Самгин обошел его, как столб, повернул за угол переулка, выводившего на главную улицу, и увидал, что переулок заполняется людями, они отступали, точно разбитое
войско, оглядывались, некоторые шли даже задом наперед, а вдали трепетал высоко поднятый
красный флаг, длинный и узкий, точно язык.
Утром, после переклички, фельдфебель Рукин читает приказ: «По велению государя императора встречающие его части Московского гарнизона должны быть выведены без оружия. По распоряжению коменданта г. Москвы
войска выстроятся шпалерами в две шеренги от Курского вокзала до Кремля. Александровское военное училище займет свое место в Кремле от Золотой решетки до
Красного крыльца. По распоряжению начальника училища батальон выйдет из помещения в 11 час.».
У волостного правления стояло
войско, отряд городовых с
красными шнурками, на которых висят револьверы, и собранные должностные лица из крестьян и обвиняемые.
На рассвете, в пятницу, в туманах,
Стрелами по полю полетев,
Смяло
войско половцев поганых
И умчало половецких дев.
Захватили золота без счета,
Груду аксамитов и шелков,
Вымостили топкие болота
Япанчами
красными врагов.
А червленый стяг с хоругвью белой,
Челку и копье из серебра
Взял в награду Святославич смелый,
Не желая прочего добра.
Краснея, признаюсь, что мне тогда и в голову не приходило «лететь с мечом на поле брани», но старшие казенные студенты, все через год назначаемые в учители, рвались стать в ряды наших
войск, и поприще ученой деятельности, на которое они охотно себя обрекали, вдруг им опротивело: обязанность прослужить шесть лет по ученой части вдруг показалась им несносным бременем.
Здесь был Ванея — некогда царский палач, убийца Иоава, Адонии и Семея, — теперь главный начальник
войска, невысокий, тучный старец с длинной седой бородой; его выцветшие голубоватые глаза, окруженные
красными, точно вывороченными веками, глядели по-старчески тупо; рот был открыт и мокр, а мясистая
красная нижняя губа бессильно свисала вниз; голова его была всегда потуплена и слегка дрожала.
Мышлаевский.
Красные разбили Петлюру!
Войска Петлюры город оставляют!
В офицерском кругу говорили
О тугом производстве своем
И о том, чьи полки победили
На маневрах под
Красным Селом:
«Верно, явится завтра в приказе
Благодарность
войскам, господа:
Сам фельдмаршал воскликнул в экстазе:
„Подавайте Европу сюда!..“»
Тут же шли бесконечные споры
О дуэли в таком-то полку
Из-за Клары, Арманс или Лоры,
А меж тем где-нибудь в уголку
Звуки грязно настроенной лиры
Костя Бурцев («поэт не для дам»,
Он же член «Комитета Земфиры»)
Сообщал потихоньку друзьям.
Город был полон
войсками. Повсюду мелькали
красные генеральские отвороты, золотые и серебряные приборы офицеров, желто-коричневые рубашки нижних чинов. Все козыряли, вытягивались друг перед другом. Все казалось странным и чуждым.
Лишь только показался великий князь на
Красное крыльцо — в народе и среди
войска раздался общий крик восторга...
Полученные на следующее утро вести о сделанных в Могилёве распоряженьях для окружения шайки
войсками указали опасность дальнейшего пребывания в
Красном; тотчас же было приказано опять собираться в дальнейший поход.
К вечеру прибыл в стан и Паткуль без носа, разумею,
красного, и без горба, разбросанных им по дороге, но, в замену, с планом гуммельсгофских окрестностей и с новыми средствами для мщения. С ним прибыло лицо новое для русских — верный служитель Фриц, а вслед за тем прикатила на своей тележке маркитантша Ильза. Она отлучалась на целые сутки из
войска Шереметева для развоза вестей, которые нужно было Паткулю распустить по Лифляндии. Многих в это время заставила она горевать по себе.
Так это случилось под
Красным, где думали найти одну из трех колонн французов и наткнулись на самого Наполеона с 16-ю тысячами. Несмотря на все средства, употребленные Кутузовым, для того чтоб избавиться от этого пагубного столкновения и чтобы сберечь свои
войска, три дня у
Красного продолжалось добивание разбитых сборищ французов измученными людьми русской армии.
Справа и слева столба стояли фронты французских
войск в синих мундирах с
красными эполетами, в штиблетах и киверах.
Почему-то русское
войско, которое с слабейшими силами одержало победу под Бородиным над неприятелем во всей его силе, в превосходных силах, было побеждено под
Красным и под Березиной расстроенными толпами французов?
В то время как, раздвоившись вокруг Кремля,
войска сперлись на Москворецком и Каменном мостах, огромное число солдат, пользуясь остановкой и теснотой, возвращались назад от мостов и украдчиво и молчаливо прошныривали мимо Василия Блаженного и под Боровицкие ворота назад в гору к
Красной площади, на которой по какому-то чутью они чувствовали, что можно брать без труда чужое.
Но, даже ежели и допустить, что виною неудачи русских были Кутузов и Чичагов и т. п., нельзя понять всё-таки, почему и в тех условиях, в которых находились русские
войска под
Красным и под Березиной (в обоих случаях русские были в превосходных силах), почему не взято в плен французское
войско с маршалами, королями и императором, когда в этом состояла цель русских?
Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и
красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лились массы русских
войск.
В 12-м и 13-м годах Кутузова прямо обвиняли за ошибки. Государь был недоволен им. И в истории, написанной недавно по высочайшему повелению, сказано, что Кутузов был хитрый придворный лжец, боявшийся имени Наполеона и своими ошибками под
Красным и под Березиной лишивший русские
войска славы — полной победы над французами. [История 1812 года Богдановича: характеристика Кутузова и рассуждение о неудовлетворительности результатов Красненских сражений.]
После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои
войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д. дальнейшее движение бежавших французов и зa ними бежавших русских, до
Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились, и что сведения о движении французов были всегда неверны.
В-четвертых, бессмысленно было желание взять в плен императора, королей, герцогов, — людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои
войска растаяли наполовину до
Красного, а к корпусам пленных надо было отделить дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и уже забранные пленные мерли с голода.