Неточные совпадения
Волга задумчиво текла в берегах, заросшая островами, кустами, покрытая мелями. Вдали желтели песчаные бока гор, а на них синел лес; кое-где белел парус, да чайки, плавно махая крыльями, опускаясь на
воду, едва
касались ее и кругами поднимались опять вверх, а над садами высоко и медленно плавал коршун.
Вследствие колебания морского дна у берегов Японии в бухту Симодо влился громадный вал, который
коснулся берега и отхлынул, но не успел уйти из бухты, как навстречу ему, с моря, хлынул другой вал, громаднее. Они столкнулись, и не вместившаяся в бухте
вода пришла в круговоротное движение и начала полоскать всю бухту, хлынув на берега, вплоть до тех высот, куда спасались люди из Симодо.
Надо было переправляться вброд; напрасно Вандик понукал лошадей: они не шли. «Аппл!» — крикнет он, направляя их в
воду, но передние две только
коснутся ногами
воды и вдруг возьмут направо или налево, к берегу.
Речи
касались больше мешков,
воды для питья и выбора места.
Смердяков бросился за
водой. Старика наконец раздели, снесли в спальню и уложили в постель. Голову обвязали ему мокрым полотенцем. Ослабев от коньяку, от сильных ощущений и от побоев, он мигом, только что
коснулся подушки, завел глаза и забылся. Иван Федорович и Алеша вернулись в залу. Смердяков выносил черепки разбитой вазы, а Григорий стоял у стола, мрачно потупившись.
Очевидно было, что гнездо прикреплялось к камышу (тем же самым калом), и очень крепко, потому что верхушки двух перерванных камышин и одна выдернутая или перегнившая у корня, плотно приклеенные к боку гнезда, плавали вместе с ним по
воде, из чего заключить, что когда гнездо не было оторвано от камыша, то
воды не
касалось.
Что же
касается до того, что гоголь, окруженный охотниками, не поднимается с
воды от их выстрелов, то, без сомнения, он чувствует опасность подъема по инстинкту, в чем и не ошибается: поднявшись с
воды, он был бы убит в ту же минуту влет несколькими выстрелами.
Как только лодка
коснулась берега, оба ороча, Крылов и Вихров схватили винтовки и выскочили в
воду, за ними последовал Рожков; я вышел последним. Мы вдвоем с Рожковым принялись подтаскивать лодку, чтобы ее не унесло ветром и течением, а остальные люди побежали к камням. Скоро они взобрались на них и начали целиться из ружей. Три выстрела произошли почти одновременно. Затем они поспешно перебрались через гряду и скрылись из наших глаз.
Что же
касается мужчин, то Птицын, например, был приятель с Рогожиным, Фердыщенко был как рыба в
воде; Ганечка всё еще в себя прийти не мог, но хоть смутно, а неудержимо сам ощущал горячечную потребность достоять до конца у своего позорного столба; старичок учитель, мало понимавший в чем дело, чуть не плакал и буквально дрожал от страха, заметив какую-то необыкновенную тревогу кругом и в Настасье Филипповне, которую обожал, как свою внучку; но он скорее бы умер, чем ее в такую минуту покинул.
Поверху наши пули летят, а вокруг меня татарские в
воду шлепают, а меня не
касаются, и я не знаю: ранен я или не ранен, но только достиг берега…
А что
касается до гвалта и криков, которые зачастую развлекают внимание посетителей палаты, то ведь это одна форма: пошумят, поругаются в честь знамени — а потом и опять как с гуся
вода.
— Разница большая, Марья Николаевна! Иному броситься в
воду вовсе не страшно: он плавать умеет; а сверх того… что
касается до странности браков… уж коли на то пошло…
Его императорского величества государства и земель его врагов, телом и кровию, в поле и крепостях,
водою и сухим путем, в баталиях, партиях, осадах и штурмах и в прочих воинских случаях храброе и сильное чинить сопротивление и во всем стараться споспешествовать, что к его императорского величества верной службе и пользе государственной во всяких случаях
касаться может.
Что же
касается целовальника, то, наторговав, наконец, огромную сумму, несколько десятков рублей, он заготовляет последний раз вино и уже не разбавляет его
водой, потому что назначает его для себя; довольно торговать: пора и самому попраздновать!
Вот солнце
коснулось тихой
воды у берега, — кажется, что вся река подвинулась, подалась туда, где окунулось солнце.
Что же
касается до Арины Васильевны с дочерьми, то они похожи были на людей, которых только что вытащили из
воды или выхватили из огня.
Я более не спрашивал, но медлил. Мне казалось, что, произнеся ее имя, я как бы
коснусь зеркально-гладкой
воды, замутив отражение и спугнув образ. Мне было хорошо знать и не называть. Но уже маленькая рука схватила меня за рукав, тряся и требуя, чтобы я назвал имя.
Я имел случай много раз наблюдать его в прозрачных
водах: завидя добычу, крупный окунь прямо бросается к ней, сначала быстро, но чем ближе, тем медленнее; приближаясь, разевает рот и, почти
коснувшись губами куска, вдруг останавливается неподвижно и, не делая движения ртом, как будто потянет в себя
воду: крючок с насадкой исчезает, а окунь продолжает плыть как ни в чем не бывало, увлекая за собой и лесу, и наплавок, и даже удилище.
Что же
касается до лесы из индийского растения, тонкой, как конский волос, то вся ее выгода состоит в прозрачности и легкости; если насадка также легка (например, мухи, кузнечики и проч.), то она стоит на всех глубинах
воды и долго плавает на поверхности, не погружаясь; но зыблемости шелковых и нитяных лес она не имеет и более пригодна для уженья некрупной рыбы без наплавка, особенно в
водах прозрачных, около полудня, когда рыба гуляет на поверхности
воды.
При раннем весеннем уженье, которое может иногда начинаться в исходе апреля, когда в реках еще много
воды и они бегут быстрее обыкновенного, надобно грузило прибавить, чтобы крючок опускался как можно глубже, потому что удить приходится в натяжку, то есть леса стремлением
воды будет натягиваться и крючок не будет
касаться дна, а это весной необходимо.
3) Можно удить вовсе без грузила, с наплавком, а лучше без наплавка, пусть
вода несет крючок с червячком по своему произволу: по быстроте течения он не вдруг
коснется дна, но при его приближении пескари проворно подымаются кверху и хватают крючок.
Не знаю, как вам, мой читатель, но что до меня
касается, люблю я эту торжественную тишину посреди широкого простора
вод, замкнутого высоким, величественно живописным берегом!
Солнце — в зените, раскаленное синее небо ослепляет, как будто из каждой его точки на землю, на море падает огненно-синий луч, глубоко вонзаясь в камень города и
воду. Море блестит, словно шелк, густо расшитый серебром, и, чуть
касаясь набережной сонными движениями зеленоватых теплых волн, тихо поет мудрую песню об источнике жизни и счастья — солнце.
В камнях два рыбака: один — старик, в соломенной шляпе, с толстым лицом в седой щетине на щеках, губах и подбородке, глаза у него заплыли жиром, нос красный, руки бронзовые от загара. Высунув далеко в море гибкое удилище, он сидит на камне, свесив волосатые ноги в зеленую
воду, волна, подпрыгнув,
касается их, с темных пальцев падают в море тяжелые светлые капли.
Далеко оно было от него, и трудно старику достичь берега, но он решился, и однажды, тихим вечером, пополз с горы, как раздавленная ящерица по острым камням, и когда достиг волн — они встретили его знакомым говором, более ласковым, чем голоса людей, звонким плеском о мертвые камни земли; тогда — как после догадывались люди — встал на колени старик, посмотрел в небо и в даль, помолился немного и молча за всех людей, одинаково чужих ему, снял с костей своих лохмотья, положил на камни эту старую шкуру свою — и все-таки чужую, — вошел в
воду, встряхивая седой головой, лег на спину и, глядя в небо, — поплыл в даль, где темно-синяя завеса небес
касается краем своим черного бархата морских волн, а звезды так близки морю, что, кажется, их можно достать рукой.
Если смотреть на остров из дали морской, оттуда, где золотая дуга Млечного Пути
коснулась черной
воды, — остров кажется лобастым зверем: выгнув мохнатую спину, он прильнул к морю огромной пастью и молча пьет
воду, застывшую, как масло.
Что
касается до меня, то я утверждаю: не только съедят, но предварительно еще отравят вашу жизнь своим дыханием. Ведь это только шутки шутят, называя Дракиных излюбленными земскими людьми: в сущности, они и вам, и мне, и всей этой подлинной земской массе, которая кладет шары, даже не седьмая
вода на киселе.
Во дни покаяния он пил только
воду и ел ржаной хлеб. Жена утром ставила к двери его комнаты большой графин
воды, фунта полтора хлеба и соль. Он отворял дверь, брал эту трапезу и снова запирался. Его не беспокоили в это время, даже избегали попадаться на глаза ему… Через несколько дней он снова являлся на бирже, шутил, смеялся, принимал подряды на поставку хлеба, зоркий, как опытный хищник, тонкий знаток всего, что
касалось дела.
Так, день за днем, медленно развертывалась жизнь Фомы, в общем — небогатая волнениями, мирная, тихая жизнь. Сильные впечатления, возбуждая на час душу мальчика, иногда очень резко выступали на общем фоне этой однообразной жизни, но скоро изглаживались. Еще тихим озером была душа мальчика, — озером, скрытым от бурных веяний жизни, и все, что
касалось поверхности озера, или падало на дно, ненадолго взволновав сонную
воду, или, скользнув по глади ее, расплывалось широкими кругами, исчезало.
Пока стекала
вода, смывая пену с покрасневших от щетки рук, я задавал Анне Николаевне незначительные вопросы, вроде того, давно ли привезли роженицу, откуда она… Рука Пелагеи Ивановны откинула одеяло, и я, присев на край кровати, тихонько
касаясь, стал ощупывать вздувшийся живот. Женщина стонала, вытягивалась, впивалась пальцами, комкала простыню.
Мы поместили ее сначала в лодочный черпак, а потом, возвращаясь домой, я налил морской
воды в большой эмалированный таз и пустил туда господню рыбу. Она быстро заплавала по окружности таза,
касаясь его стенок, и все в одном и том же направлении. Если ее трогали, она издавала чуть слышный, короткий, храпящий звук и усиливала беспрестанный бег. Черные глаза ее вращались, а от мерцающих бесчисленных ворсинок быстро дрожала и струилась
вода.
Раздался сигнал паровой машины, послышался грохот цепей. Странный голубой предмет отделился от палубы парома, потом плавно, слегка закручиваясь по вертикальной оси, проплыл в воздухе и медленно, страшно медленно, стал опускаться за борт. Вот он
коснулся поверхности
воды, погрузился по колена, до пояса, по плечи… Вот скрылась голова, наконец ничего не видно, кроме медленно ползущего вниз стального каната. Балаклавские рыбаки переглядываются и молча, с серьезным видом покачивают головами…
Вскрытие реки, разлив
воды, спуск пруда, заимка — это события в деревенской жизни, о которых не имеют понятия городские жители. В столицах, где лед на улицах еще в марте сколот и свезен, мостовые высохли и облака пыли, при нескольких градусах мороза, отвратительно носятся северным ветром, многие узнают загородную весну только потому, что в клубах появятся за обедом сморчки, которых еще не умудрились выращивать в теплицах… но это статья особая и до нас не
касается.
На луговой стороне Волги, там, где впадает в нее прозрачная река Свияга и где, как известно по истории Натальи, боярской дочери, жил и умер изгнанником невинным боярин Любославский, — там, в маленькой деревеньке родился прадед, дед, отец Леонов; там родился и сам Леон, в то время, когда природа, подобно любезной кокетке, сидящей за туалетом, убиралась, наряжалась в лучшее свое весеннее платье; белилась, румянилась… весенними цветами; смотрелась с улыбкою в зеркало…
вод прозрачных и завивала себе кудри… на вершинах древесных — то есть в мае месяце, и в самую ту минуту, как первый луч земного света
коснулся до его глазной перепонки, в ореховых кусточках запели вдруг соловей и малиновка, а в березовой роще закричали вдруг филин и кукушка: хорошее и худое предзнаменование! по которому осьми-десятилетняя повивальная бабка, принявшая Леона на руки, с веселою усмешкою и с печальным вздохом предсказала ему счастье и несчастье в жизни, вёдро и ненастье, богатство и нищету, друзей и неприятелей, успех в любви и рога при случае.
— Вот видите, — оживлённо говорила она, выпрыгнув из лодки на песок берега, —
коснёшься земли, сразу же и есть что-то… бунтующее душу. Вот я насыпала себе песку полные ботинки… а одну ногу обмочила в
воде… Это неприятно и приятно, значит — хорошо, потому что заставляет чувствовать себя… Смотрите, как быстро пошла лодка!
Её слова долетали до него откуда-то издалека, неясные, ничего не запрещавшие ему. И он наклонялся к
воде, простирая вперед руки, едва держась на ногах, дрожавших от усилия сдержать его неестественно изогнутое тело, горевшее в пытке страсти. Весь, каждым фибром своего существа, он стремился к ней, и вот он упал на колени, почти
коснувшись ими
воды.
Сейчас же, сажен через тридцать, был мост между крутыми берегами. Теперь он висел над поднявшейся
водой, почти
касаясь ее. Оглянувшись назад, учитель спросил с беспокойством...
Чорт со своею ношей то совсем припадал к земле, то спять подымался выше леса, но было видно, что ему никак не справиться. Раза два он
коснулся даже
воды, и от жида пошли по
воде круги, но тотчас же чертяка взмахивал крыльями и взмывал со своею добычей, как чайка, выдернувшая из
воды крупную рыбу. Наконец, закатившись двумя или тремя широкими кругами в воздухе, чорт бессильно шлепнулся на самую середину плотины и растянулся, как неживой… Полузамученный, обмерший жид упал тут же рядом.
Доктор. Все равно. Отварной лучше… Так на бутылку
воды столовую ложку салициловой кислоты, да и велите перемыть все, чего
касались даже, а их самих, молодцов этих, разумеется, вон. Вот и все. Тогда смело. Да того же состава через пульверизатор в воздух пропустите, стаканчика два, три, и посмотрите, как хорошо будет. Совершенно безопасно!
Словом — мы, как и всегда, делали свое дело и в то, что нас не
касается, не мешались: «Помаленечку, втихомолочку жили, никого не трогая, — старались, чтобы
воды не замутить».
Никита приносит в комнату некрашеный табурет с поставленной на нем лоханкой с рукомойником. Александр Михайлович начинает умываться. Чуть только
касается его рук ледяная
вода, он вскрикивает...
Коли так поступишь — недобрая сила тебя на
коснется, и богатство твое, как вешняя
вода на поемах, каждый день, кажду ночь зачнет у тебя прибывать.
Они плавают кокетливо и мелко сидят на
воде, чуть только брюшком
касаясь поверхности моря, и не менее они изящны, когда на своих стройных ножках стоят на камнях и равнодушно поглядывают на проходящие мимо лодки.
— Я, право, не знаю, — отвечала генеральша, — по-моему, он — добрый сын, очень добрый и почтительный, а уж как он в субординации держит этого дерзкого негодяя нашего Ваньку, так никто так не умеет. Видели: не смел ему прислать
воды с Василькою, а небось сам подал и не расплескал по подносу, как мне плещет. Я всегда так рада, что он у нас останавливается. А что
касается до Сережиных увлечений… кто же молодой не увлекался? Ему всего двадцать пять лет.
Вопрос очень специальный и неинтересный для беседы людей непосвященных, но чуть к нему
коснулся художественный гений Берлинского, — произошло чудо, напоминающее вмале источение
воды из камня в пустыне. Крылатый Пегас-импровизатор ударил звонким копытом, и из сухой скучной материи полилась сага — живая, сочная и полная преинтересных положений, над которыми люди в свое время задумывались, улыбались и даже, может быть, плакали, а во всяком случае тех, кого это сказание
касается, прославили.
Лизочка приподнимается медленно, со страдальческим выражением и грациозно склоняет голову набок. Василий Степаныч священнодейственно, едва
касаясь пальцами горячего тела, переменяет компресс. Лизочка пожимается, смеется от холодной
воды, которая щекочет ее, и опять ложится.
Нежный цветок, выросший на «театральном болоте», всосав в себя случайно лишь чистую ключевую подземную
воду, тина и грязь не
коснулись его.
— А зачем молодые люди уезжают далеко? — засмеялся Норден и крайне любезно
коснулся моего локтя. — У меня есть две прекрасные лодки, на зиму мы их прибираем, а весною снова спускаем на
воду. Вы любите кататься на лодке?