Неточные совпадения
Толстый дворецкий, блестя круглым бритым лицом и крахмаленным бантом белого галстука, доложил, что кушанье готово, и дамы
поднялись. Вронский попросил Свияжского подать руку Анне Аркадьевне, а сам подошел к Долли. Весловский прежде Тушкевича подал руку
княжне Варваре, так что Тушкевич с управляющим и доктором пошли одни.
—
Княжна права, — воскликнул Беловзоров и тоже
поднялся.
Ровно в восемь часов я в сюртуке и с приподнятым на голове коком входил в переднюю флигелька, где жила княгиня. Старик слуга угрюмо посмотрел на меня и неохотно
поднялся с лавки. В гостиной раздавались веселые голоса. Я отворил дверь и отступил в изумлении. Посреди комнаты, на стуле, стояла
княжна и держала перед собой мужскую шляпу; вокруг стула толпилось пятеро мужчин. Они старались запустить руки в шляпу, а она поднимала ее кверху и сильно встряхивала ею. Увидевши меня, она вскрикнула...
Княжна очень устала: глаза ее сделались томны, грудь высоко
поднималась; ручкой своей она поправляла разбившиеся виски волос.
— В чем дело?
Княжна! — заговорил горячо Передеркин,
поднимаясь. — Умоляю вас, не откажите… Не расстройте вашим отказом моих планов. Дорогая моя, позвольте сделать вам предложение!
Это плакала Ирочка Трахтенберг, не успевшая проститься с
княжной. Maman, с добрыми, покрасневшими глазами, в черном платье и траурной наколке,
поднялась на ступени катафалка и, склонившись над своей мертвой любимицей, разгладила ее волосы по обе стороны белого и ровного, как тесемочка, пробора. Крупные, горячие слезы закапали на руки Нины, а губы Maman судорожно искривились, силясь удержать рыдания.
Он припомнил, по рассказу
княжны Маргариты, подробности ее отравления в гостинице «Гранд-Отель» в Т. Волосы у него
поднялись дыбом… он задрожал…
Снова берет он
княжну за руку белую, снова ведет далее свою лапушку, и чудная полянка близится. Не одна трава зеленая и цветы лазоревые на ней виднеются,
поднимается вдали белая высокая стена, а за нею блестят золотые кресты церквей Божиих.
— Вяжите его, ребята, — выпустил наконец Яков Григория Лукьяновича и
поднялся с земли, — не глядите, что Скурлатович, бейте его в мою голову, но не до смерти, а так, чтобы помнил он до самого смертного часа, как сметь ему даже мысль держать в подлой башке своей о
княжне Прозоровской!
Не без волнения последовал князь Сергей Сергеевич приглашению лакея и вошел в будуар.
Княжна Людмила Васильевна
поднялась к нему навстречу с обворожительной улыбкой.
Княжна ничего не ответила и
поднялась со скамейки. Он проводил ее, слегка поддерживая под локоть, до нижних сеней княжеских хором, где на самом деле дожидалась ее Марья Ивановна, которой Яков Потапович и поручил дальнейшее сопровождение
княжны до ее опочивальни, наказав исполнить это как можно осторожнее, не разбудив никого из слуг или сенных девушек, а главное — Панкратьевны.
Действительно, князь Сергей Сергеевич после поминального обеда почти не отходил от княгини и
княжны Полторацких. Они первые
поднялись после десерта и стали собираться домой. Князь Луговой проводил их до кареты.
Княжна сидела на диване и
поднялась, увидев его около двери.
—
Княжна! — успел выговорить Карамышев,
поднявшись из за стола, где сидел вместе с Новским и доктором и допрашивал хозяина гостиницы.
Оба наперсника низко поклонились и вышли. Малюта остался один, сел на лавку и задумался. Успокоившись относительно открытия грандиозной измены, за которое он рассчитывал получить наконец боярство, так долго и так тщетно им ожидаемое, грозный опричник снова вспомнил об ускользнувшей из его рук
княжне Евпраксии, и снова буря неудовлетворенной страсти
поднялась в его черной душе.
— Артемий? — повторила, задумавшись, молдаванская
княжна, и кровь ее,
поднявшись быстро от сердца в лицо, готова была брызнуть из щек.
Но вот портьера из соседней комнаты
поднялась, и в гостиную величественной походкой вошла
княжна. Она была одета вся в белое, и это особенно оттеняло ее оригинальную красоту. Злоба графа вдруг пропала. Он смотрел на нее обвороженный.
В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге,
княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме
поднялся плач женщин.
Когда на другой день после своего вечера, губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, всё-таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при
княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о
княжне,
княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять
поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи-то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она
поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно бежавшая за нею, вдруг как бы испугавшись вида своей барышни остановилась.
— Ежели бы я был женщина, я бы это делал, Marie. Это добродетель женщины. Но мужчина не должен и не может забывать и прощать, — сказал он и, хотя он до этой минуты не думал о Курагине, вся невымещенная злоба вдруг
поднялась в его сердце. «Ежели
княжна Марья уже уговаривает меня простить, то значит давно мне надо было наказать», подумал он. И, не отвечая более
княжне Марье, он стал думать теперь о той радостной, злобной минуте, когда он встретит Курагина, который (он знал) находится в армии.
Княжна Элен улыбалась; она
поднялась с тою же неизменяющеюся улыбкой вполне красивой женщины, с которою она вошла в гостиную.
Опять
поднялась занавесь. Анатоль вышел из ложи, спокойный и веселый. Наташа вернулась к отцу в ложу, совершенно уже подчиненная тому миру, в котором она находилась. Всё, что́ происходило перед нею, уже казалось ей вполне естественным; но за то все прежние мысли ее о женихе, о
княжне Марье, о деревенской жизни ни разу не пришли ей в голову, как будто всё то было давно, давно прошедшее.
Маленькая княгиня
поднялась с кресла, позвонила горничную и поспешно и весело принялась придумывать наряд для
княжны Марьи и приводить его в исполнение.
Княжна с помощью m-lle Bourienne выдержала разговор очень хорошо; но в самую последнюю минуту, в то время как он
поднялся, она так устала говорить о том, до чего ей не было дела, и мысль о том, за чтò ей одной так мало дано радостей в жизни, так заняла ее, что она в припадке рассеянности, устремив вперед себя свои лучистые глаза, сидела неподвижно, не замечая, что он
поднялся.