Неточные совпадения
Вронский при
брате говорил, как и при всех, Анне вы и обращался с нею как с близкою знакомой, но было подразумеваемо, что
брат знает их отношения, и говорилось о том, что Анна едет в
имение Вронского.
Левин хотел сказать
брату о своем намерении жениться и спросить его совета, он даже твердо решился на это; но когда он увидел
брата, послушал его разговора с профессором, когда услыхал потом этот невольно покровительственный тон, с которым
брат расспрашивал его о хозяйственных делах (материнское
имение их было неделеное, и Левин заведывал обеими частями), Левин почувствовал, что не может почему-то начать говорить с
братом о своем решении жениться.
Вспоминал затеянный им постыдный процесс с
братом Сергеем Иванычем за то, что тот будто бы не выплатил ему долю из материнского
имения; и последнее дело, когда он уехал служить в Западный край, и там попал под суд за побои, нанесенные старшине….
В то время как старший
брат женился, имея кучу долгов, на княжне Варе Чирковой, дочери декабриста безо всякого состояния, Алексей уступил старшему
брату весь доход с
имений отца, выговорив себе только 25 000 в год.
— Ну,
брат Илья Ильич, совсем пропадешь ты. Да я бы на твоем месте давным-давно заложил
имение да купил бы другое или дом здесь, на хорошем месте: это стоит твоей деревни. А там заложил бы и дом да купил бы другой… Дай-ка мне твое
имение, так обо мне услыхали бы в народе-то.
— Та совсем дикарка — странная такая у меня. Бог знает в кого уродилась! — серьезно заметила Татьяна Марковна и вздохнула. — Не надоедай же пустяками
брату, — обратилась она к Марфеньке, — он устал с дороги, а ты глупости ему показываешь. Дай лучше нам поговорить о серьезном, об
имении.
Сверх потери большого и прекрасного
имения, сенат приговорил каждого из
братьев к уплате проторей и убытков по тридцати тысяч рублей ассигнациями.
Матушка при этом предсказании бледнела. Она и сама только наружно тешила себя надеждой, а внутренне была убеждена, что останется ни при чем и все дедушкино
имение перейдет
брату Григорью, так как его руку держит и Настька-краля, и Клюквин, и даже генерал Любягин. Да и сам Гришка постоянно живет в Москве, готовый, как ястреб, во всякое время налететь на стариково сокровище.
Об отцовском
имении мы не поминали, потому что оно, сравнительно, представляло небольшую часть общего достояния и притом всецело предназначалось старшему
брату Порфирию (я в детстве его почти не знал, потому что он в это время воспитывался в московском университетском пансионе, а оттуда прямо поступил на службу); прочие же дети должны были ждать награды от матушки.
— Вот видите ли что! — начала m-me Пиколова. — Мы с братцем после маменьки, когда она померла, наследства не приняли; долги у нее очень большие были, понимаете… но
брат после того вышел в отставку; ну, и что же молодому человеку делать в деревне — скучно!.. Он и стал этим маменькиным
имением управлять.
Справедливость, однако ж, заставляет меня сказать, что ни разу не пришло ему в голову, что каково бы ни было завещание матери, все-таки
братьям следует разделить
имение поровну.
Петр Иванович Адуев, дядя нашего героя, так же как и этот, двадцати лет был отправлен в Петербург старшим своим
братом, отцом Александра, и жил там безвыездно семнадцать лет. Он не переписывался с родными после смерти
брата, и Анна Павловна ничего не знала о нем с тех пор, как он продал свое небольшое
имение, бывшее недалеко от ее деревни.
Семен Афанасьевич только слышал о каких-то замешательствах и столкновениях
брата с крестьянами, потом все как-то уладилось, потом получены выкупные, потом Семен Афанасьевич дрался на дуэли из-за m-lle Стратилатовой, первой красавицы в губернии, дочери его соседа по
имению.
— Ну нет — это,
брат, аттбнде! — я бы тебя главнокомандующим надо всеми
имениями сделал! Да, друг, накормил, обогрел ты служивого — спасибо тебе! Кабы не ты, понтировал бы я теперь пешедралом до дома предков моих! И вольную бы тебе сейчас в зубы, и все бы перед тобой мои сокровища открыл — пей, ешь и веселись! А ты как обо мне полагал, дружище?
Продай
имение твое и иди за мной, и кто не оставит отца или мать, и детей и
братьев, и поля и дом, — тот не может быть моим учеником.
Надежда Васильевна Адаменко с
братом жила в городе в собственном кирпичном красном домике; недалеко от города было у нее
имение, отданное в аренду. В позапрошлом году кончила она учение в здешней гимназии, а ныне занималась тем, что лежала на кушетке, читала книжки всякого содержания да школила своего
брата, одиннадцатилетнего гимназиста, который спасался от ее строгостей только сердитым заявлением...
Материнское
имение их заключалось также в небольшой деревеньке душ в пятьдесят;
братья Софьи Николавны от одной матери находились в Москве, в университетском благородном пансионе, и она оставалась совершенно одна, даже не было дальних родственников, у которых могла бы она жить.
— С этих пор точно благодетельный ангел снизошел в нашу семью. Все переменилось. В начале января отец отыскал место, Машутка встала на ноги, меня с
братом удалось пристроить в гимназию на казенный счет. Просто чудо совершил этот святой человек. А мы нашего чудесного доктора только раз видели с тех пор — это когда его перевозили мертвого в его собственное
имение Вишню. Да и то не его видели, потому что то великое, мощное и святое, что жило и горело в чудесном докторе при его жизни, угасло невозвратимо.
Между тем отец ее умер, а
брат, управлявший нераздельным
имением, лет в десять пропил и проиграл почти все достояние.
В
имении дяди меня на первых же порах ожидали еще новые, гораздо более удивительные вещи.
Брат моей матери, князь Семен Одоленский, беспардонный либерал самого нелиберального времени, был человек, преисполненный всяческих противоречий и чудачеств.
Оказалось, что
братья Поповы получили это
имение года два назад в наследство от дяди, переехали сюда вдвоем и сразу закутили вовсю.
Защитником моим был Николай Разнатовский, иногда наезжавший из
имения, да живший вместе с нами его
брат, Семен Ильич, служивший на телеграфе, простой, милый человек, а во время каникул — третий
брат, Саша Разнатовский, студент Петербургского университета; тот прямо подружился со мной, гимназистом 2-го класса.
— Мужичье поганое! — продолжал он в подражание
брату (оказалось, что первый господин был его старший
брат,"тот дантист"прежней школы, который заправлял его
имением).
Этот тоже народник, точь-в-точь
брат. Я с ним познакомился в Туле, года три назад, когда его вернули из Сибири. Живет в
имении у родственницы, под Тулой, близ Черни. Я был у него там в гостях… Помню только имя этой старой дамы — Елизавета Мардарьевна.
№ 1.Директор, генерал-майор Перский (из воспитанников лучшего времени Первого же корпуса). Я определился в корпус в 1822 году вместе с моим старшим
братом. Оба мы были еще маленькие. Отец привез нас на своих лошадях из Херсонской губернии, где у него было
имение, жалованное «матушкою Екатериною». Аракчеев хотел отобрать у него это
имение под военное поселение, но наш старик поднял такой шум и упротивность, что на него махнули рукой и подаренное ему «матушкою»
имение оставили в его владении.
Ал. Ив. Григорьев и родной
брат его Николай Иванович родились в семье владимирского помещика; но поступя на службу, отказались от небольшого
имения в пользу преклонной матери и двух, если не трех, сестер, старых девиц.
— С мужем в деревне теперь живет; вы ведь, я думаю, слышали, им наследство досталось. И какой, можно сказать, благородный человек Михайло Николаич! Как только получил
имение, тотчас же все на детей перевел; конечно, Лиза настояла, но другой бы не послушался. Она-то, голубушка моя, все хилеет, особенно после смерти
брата.
Видно, Лизавете Васильевне было очень жаль этих денег: она не в состоянии была выдержать себя и заплакала; она не скрыла и от
брата своего горя — рассказала, что
имение их в Саратовской губернии продано и что от него осталось только пять тысяч рублей, из которых прекрасный муженек ее успел уже проиграть больше половины; теперь у них осталось только ее состояние, то есть тридцать душ.
Ставши опять на любовной точке, мы сдружились снова, и тут моя Анисинька сказала, что она ожидала другого доказательства любви моей, а именно: как я-де богат, а она бедная девушка, а в случае моей смерти
братья отберут все, а ее, прогнавши, заставят по миру таскаться: так, в предупреждение того, не худо бы мне укрепить ей часть
имения…
Хорошо. В один день Иван Афанасьевич, возвратись из судов, начал мне объяснять довольно аллегорически, что и здесь все дела мои кончены и ведено мне принять от
брата имение."Так видите ли, — заключил он, — какою вы мне благодарностью обязаны? Я, один я, все вам это обработал". — Тут я начал со всею искренностью и довольно меланхолически благодарить его и показывать ему свою готовность отблагодарить ему, чего он пожелает.
По приказанию родителей я, разлинеяв бумагу, написал к Петруее сам:"Знаешь ли,
брат, что?
Брат Павлусь приказал тебе долго жить". Маменька прослушали и, сказав, что очень жалко написано, прослезилися порядочно. В ответ мне Петрусь пространно описывал — и все высоким штилем — все отличные качества покойного и в заключение, утешая себя и меня, прибавил:"Теперь нам, когда батенька и маменька помрут, не между шестью, а только между пятью
братьями — если еще который не умрет — должно будет разделяться
имением".
И
имение у
брата отстояно, и новое приобретено — все без наук, просто.
Хороше же ему: он так себе живет, веселится; меньшие
братья приедут, наведаются — он им даст денег и отправит, а мне части из
имения ни за что не выделяет. Уж мне наскучило; уж я и не напоминаю, а он все не выделяет. Годы проходят, а я и не женат.
Когда батенька и маменька помрут и мы с
братьями разделимся
имением, так на мою долю придется порядочная часть, и тогда к чему мне науки?
Брат Николай через комиссионера, с переводом долга, купил сто двенадцать десятин с барским домом, с людской, с парком, но ни фруктового сада, ни крыжовника, ни прудов с уточками; была река, но вода в ней цветом как кофе, потому что по одну сторону
имения кирпичный завод, а по другую — костопальный.
В письмах своих
брат называл свое
имение так: Чумбароклова пустошь, Гималайское тож.
— После смерти жены, — продолжал Иван Иваныч, подумав полминуты, —
брат мой стал высматривать себе
имение.
Что я теперь? Что мне делать и как жить? Я продала бы это
имение и поехала за границу, но его
брат претендует на наследство, возможен процесс. Я не хочу уступать своего без законных к тому оснований и не вижу их в претензии его
брата. Как ты об этом думаешь?
Получив весть о смерти
брата, Лев Степанович в первые минуты горести попробовал опровергнуть брак покойника, потом законность его сына, но вскоре увидел, что Акулина Андреевна взяла все меры еще при жизни мужа и что седьмую часть ей выделить во всяком случае придется, и сыну
имение предоставить, да еще заплатить протори.
Мое село, Державино, ведь не с большим сто верст от
имения вашего батюшки (сто верст считалось тогда соседством в Оренбургской губернии)…» Гаврила Романыч подозвал к себе моего
брата, приласкал его, потрепав по плечу, и сказал, что он прекрасный молодой человек, что очень рад его дружбе с своими Капнистами, и прибавил: «Да тебе не пора ли на ученье? приятели твои, я видел, ушли».
— Духовско-то венчанье, слышь, покрепче вашего, — улыбнулся Колышкин. — Насчет наследства спокойнее, а то неравно помрет, так после нее все
брату достанется. Так и сказал. Боится, видишь, чтобы Залетовы не вступились в
имение, не заявили бы после ее смерти, что не было венчанья, как следует.
Муж ее, полковник Стрелков, очень порядочный человек, жил тоже в Петербурге и думал о своей жене менее, чем ее
брат о своем
имении.
Во-первых, строгая и не в меру требовательная Павла Артемьевна покидала приют вследствие какого-то хронического недуга, требующего спокойной домашней жизни, и переселялась навсегда в
имение к
брату. А на ее место ожидалась новая надзирательница к средним.
Теперь ежедневно со старшеотделенками приходили заниматься от четырех до семи закройщицы из французского магазина дамских нарядов. Павла Артемьевна была специалисткою по другой отрасли — белошвейной и вышивальной. Кроме того, она чувствовала себя все слабее с каждым днем и собиралась уезжать лечиться в
имение к
брату.
Имение, в котором она жила, принадлежало ее
брату холостяку, который жил в Петербурге и очень редко думал о своем
имении.
Она уже догадывалась, что он намекает на таксатора. Первач мог провести ее с
братом и передаться на сторону покупщика. Пускай он поскорее осрамит девчонку, и тогда можно будет из денег, полученных за продажу одного
имения, выкинуть тысяч пять или десять на приданое ей, — и чтобы ее духу не было!
Дела идут скверно. И с каждым годом все хуже. Думал он заложить лесную дачу. Банк оценил ее слишком низко. Но денег теперь нет нигде. Купчишки сжались; а больше у кого же искать? Сроки платежа процентов по обоим
имениям совпадали в конце июня. А платить нечем. До сих пор ему устраивали рассрочки. В банке свой
брат — дворянин. И директор — председатель, и двое других — его товарищи.
— Скажите, пожалуйста! — взвизгнул опять Зверев. — Он, Василий Теркин, — спаситель отечества своего!.. Не смеешь ты это говорить!.. Не хочу я тебя слушать!.. Всякий кулак, скупщик дворянское
имение за бесценок прикарманит и хвалится, что он подвиг совершил!.. Не испугался я тебя… Можешь донос на меня настрочить… Сейчас же!.. И я захотел в нынешнем разночинце благородных чувств! Пускай меня судят… Свой
брат будет судить!.. Не дамся я живой!.. Лучше пулю пущу в лоб…
Оба
имения — двоюродного
брата старшего директора.
— Тут много заложено
имений у нашего
брата! — указал мне дядя на здание Воспитательного дома, тогдашний Общегосударственно-Земельный банк.