Неточные совпадения
Такой способ
критики мы считаем очень обидным для писателя, талант которого всеми признан и за которым упрочена уже любовь публики и
известная доля значения в литературе.
Он мог брать для своих изображений не те жизненные факты, в которых
известная идея отражаемся наилучшим образом, мог давать им произвольную связь, толковать их не совсем верно; но если художническое чутье не изменило ему, если правда в произведении сохранена, —
критика обязана воспользоваться им для объяснения действительности, равно как и для характеристики таланта писателя, но вовсе не для брани его за мысли, которых он, может быть, еще и не имел.
В этих двух противоположных отрывках можно найти ключ к тому, отчего
критика до сих пор не могла прямо и просто взглянуть на Островского как на писателя, изображающего жизнь
известной части русского общества, а все усмотрели на него как на проповедника морали, сообразной с понятиями той или другой партии.
Варвара Петровна тотчас же поспешила заметить, что Степан Трофимович вовсе никогда не был
критиком, а, напротив, всю жизнь прожил в ее доме. Знаменит же обстоятельствами первоначальной своей карьеры, «слишком
известными всему свету», а в самое последнее время — своими трудами по испанской истории; хочет тоже писать о положении теперешних немецких университетов и, кажется, еще что-то о дрезденской Мадонне. Одним словом, Варвара Петровна не захотела уступить Юлии Михайловне Степана Трофимовича.
Всем русским
критикам всё значение проповеди Христа представлялось только в том, что она как будто им назло мешает
известной деятельности, направленной против того, что ими в данную минуту считается злом, так что выходило, что на принцип непротивления злу насилием нападали два противоположные лагеря: консерваторы потому, что этот принцип препятствовал их деятельности противления злу, производимому революционерами, их преследованиям и казням; революционеры же потому, что этот принцип препятствовал противлению злу, производимому консерваторами и их ниспровержению.
И очень скоро на книгу появились
критики, не только духовные, но и светские, которые правительство не только допускало, но и поощряло. Так что даже опровержение книги, которая считалась никому не
известной, назначено было темой богословских сочинений в академиях.
Можно находить, что ответ, данный Христом, неправилен; можно выставить на место его другой, лучший, найдя такой критериум, который для всех несомненно и одновременно определял бы зло; можно просто не сознавать сущности вопроса, как не сознают этого дикие народы, но нельзя, как это делают ученые
критики христианского учения, делать вид, что вопроса никакого вовсе и не существует или что признание за
известными лицами или собраниями людей (тем менее, когда эти люди мы сами) права определять зло и противиться ему насилием разрешает вопрос; тогда как мы все знаем, что такое признание нисколько не разрешает вопроса, так как всегда есть люди, не признающие за
известными людьми или собраниями этого права.
В Москве артистка Малого театра А.А. Бренко, жена
известного присяжного поверенного и лучшего в то время музыкального
критика, работавшего в «Русских ведомостях», О.Я. Левенсона, открыла в помещении Солодовниковского пассажа первый русский частный театр в Москве.
То же самое еще чаще может случаться и при обсуждении литературных произведений: и когда критик-адвокат надлежащим образом поставит вопрос, сгруппирует факты и бросит на них свет
известного убеждения, — общественное мнение, не обращая внимания на кодексы пиитики, будет уже знать, чего ему держаться.
Известно, что, по мнению сих почтенных теоретиков,
критика есть приложение к
известному произведению общих законов, излагаемых в курсах тех же теоретиков: подходит под законы — отлично; не подходит — плохо.
Правда, иногда объясняя характер
известного автора или произведения,
критик сам может найти в произведении то, чего в нем вовсе нет.
Он нахлобучил на голову картуз, надел пальто, расшвырял на столе мои книги, взял из них сборник журнальных статей Варфоломея Зайцева [Зайцев Варфоломей Александрович (1842–1882) —
известный в 60-х годах
критик, и публицист.
У моего мольберта всегда толпа; я — очень способный ученик академии и подаю огромные надежды сделаться одним из «наших корифеев», по счастливому выражению
известного художественного
критика г. В. С., который уже давно сказал, что «из Рябинина выйдет толк».
Известный журналист Графов (Каченовский)
Задел Мишурского (кн. Вяземского) разбором.
Мишурский, не теряя слов,
На
критику ответил вздором;
Пошли писатели шуметь,
Писать, браниться от безделья…
А публике за что ж терпеть
В чужом пиру похмелье?
Известный своими заслугами ученый К. Ф. Калайдович просил дозволения издавать журнал отечественной истории, словесности и
критики, под названием «Русский зритель», по две книжки в месяц, с приложением разных картинок и в том числе старинных нарядов.
Также
известный профессор в Москве М. Г. Павлов подал просьбу о дозволении издавать журнал «Атеней», содержание которого должны были составлять история наук, словесность и
критика, — по две книжки в месяц.
Где первоначально были помещены такие-то стихи, какие в них были опечатки, как они изменены при последних изданиях, кому принадлежит подпись А или В в таком-то журнале или альманахе, в каком доме бывал
известный писатель, с кем он встречался, какой табак курил, какие носил сапоги, какие книги переводил по заказу книгопродавцев, на котором году написал первое стихотворение — вот важнейшие задачи современной
критики, вот любимые предметы ее исследований, споров, соображений.
Автор этого письма говорит о Клире как о лице хорошо ему
известном и оправдывает его отзыв о Марке Аврелии; в заключение же говорит с огорчением: «
Критики, а особливо вмешивающиеся в дела политические, которых не знают ни малейшей связи, всегда будут иметь прекрасное поле рассыпать свои рассказы».
Поставляя главной задачею литературной
критики — разъяснение тех явлений действительности, которые вызвали
известное художественное произведение, мы должны заметить притом, что в приложении к повестям г. Тургенева эта задача имеет еще особенный смысл.
Это даже подало, говорят, повод одному
известному русскому
критику объявить произведения Марка Вовчка «мерзостно-отвратительными картинками» и, причисливши их к обличительной литературе, вследствие этого отвергнуть в авторе их всякий талант литературный.
Произвела жизнь наша, много лет тому назад
известный разряд личностей; лет двадцать тому назад художники их приметили и описали; теперь
критике опять пришлось обратиться к разбору произведений одного из этих художников; вот она сгруппировала, с картин художника, несколько личностей, кое-что обобщила, сделала кое-какие выводы и замечания…
Увлекаясь, я произнес не только целую
критику над ложным пуризмом, но и привел
известный анекдот о французской даме, которая не могла ни написать, ни выговорить слова «culotte», [штаны (франц.)] но зато, когда ей однажды неизбежно пришлось выговорить это слово при королеве, она запнулась и тем заставила всех расхохотаться.
Излив мысленно по адресу
критика все
известные ему ругательства и согревшись под одеялом, Перекладин стал успокаиваться.
Щеглов писал по разным вопросам и стал
известным своими статьями о системах социалистов и коммунистов — разумеется, в духе буржуазной
критики.
— Вера Николаевна! На вашем чтении очень хотел бы присутствовать Сергей Сергеевич Голоушев —
известный художественный
критик Сергей Глаголь.
— Вера Николаевна, вы ничего не имели бы против, если бы на ваше чтение приехал
известный художественный
критик C. С. Голоушев.
Дополнительный интерес повести, рисующей положение русских литераторов-поденщиков в пореформенную эпоху, придает беллетризованный"отчет"о похоронах
известного русского
критика и поэта Аполлона Григорьева (1822–1864).